Наталья Корнилова - Шестое чувство

• Название: Шестое чувство
• Автор: Наталья Корнилова
• Жанр: Повести
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-01120-X

Ночь в незнакомом городе, кладбище и разрытая могила… Да, странное, нелепое и кровавое дело расследует Мария, сотрудница детективного агентства. Все указывало на то, что убийца известного ученого Горового – не кто иной, как Дима Белосельцев, похороны которого состоялись за две недели до этого преступления. Что увидит сейчас Мария, когда крышка гроба будет наконец открыта?.. Она почувствовала, как все ее существо охватывает слепой страх. Но и на кладбище надо бояться только живых… Мария чудом осталась невредима: шестое чувство, звериный нюх дремлющей в ней пантеры снова пришли ей на помощь. Ведь у кошки девять жизней это известно всем…

---

– Сергей Георгиевич, я понимаю, что вам тяжело говорить, но тем не менее постарайтесь сосредоточиться, взять себя в руки. Если хотите, курите, вот пепельница. Выпейте воды. Покрепче не предлагаю, вы же за рулем.

– Да, конечно, – выговорил он, принимая от меня стакан с водой, и его зубы звякнули по стеклу раз и другой, когда он тремя крупными судорожными глотками проглотил все содержимое стакана. После этого Сергей Георгиевич несколько успокоился. Пригладил руками всклокоченные волосы. Начал быстро, словно опасаясь, что его перебьют:

– Мне рекомендовали вас как одних из лучших частных детективов в Москве… а может, и самых лучших. Конечно, это дорого, я знаю, вы немало просите, но у меня теперь есть деньги, научился зарабатывать… будь они прокляты. – Он втянул воздух носом, наверно, восстанавливая дыхание, и мне почему-то подумалось, что у нашего посетителя медицинское образование.

Как оказалось чуть позже, моя догадка подтвердилась.

– Разговор не о деньгах, – спокойно сказал Родион Потапович, комкая в пальцах какую-то бумажку. – Это определим позже, когда выясним, сможем ли мы взяться за ваше дело. Впрочем, мы редко кому отказываем, очень редко… Но готов заверить вас, Сергей Георгиевич, что мы профессионалы и что все, что сказано вами в этом кабинете, дальше нас с Марией не пойдет.

Белосельцев перевел на меня взгляд, полувопросительно-полуутвердительно пробормотал: «Мария?..» – и я машинально кивнула в ответ. Сергей Георгиевич покачал перед собой сцепленными в замок пальцами обеих рук и, наконец-то решившись, заговорил.

Глава 2

– Я бывший преподаватель медицинского института. Собственно говоря, я давно уже там не работаю, лет восемь… Мне удалось наладить свое дело… У меня есть коммерческая жилка, хотя по мне, верно, этого не скажешь. Но это не суть важно.

Так вот, до поры до времени моя жизнь складывалась удачно: я начал зарабатывать деньги, я наконец-то сумел сделать в доме ремонт. Перестали приходить соседи снизу с воплями, что у меня опять прорвало трубу и что я их заливаю. Но у бедного доцента мединститута – одни проблемы, а у не очень бедного совладельца мебельного салона – совсем другие. Это мне пришлось уяснить.

Расскажу немного о себе. Это важно. Я женат. Моя жена, Нина Алексеевна, домохозяйка. Она вышла на пенсию в сорок пять лет, она у меня тоже врач по образованию, но – рентгенолог. Вредность, сами понимаете… да у нее изначально здоровье было не очень крепкое. И сердце, и нервы, а в последнее время она вообще не спит… и есть, есть тому причины! (Гость провел рукой по всклокоченным волосам, но пауза против ожидания оказалась совсем короткой. Кроме того, у нас есть сын… то есть… – Он вонзил в меня какой-то дикий взгляд, словно перепугавшись, что он не то сказал, а я превратно его истолкую: – …у нас сыновья. Были… поскольку Дима умер, а Рома… он в армии был, а потом… (Судорожный вдох.)

Я спокоен, спокоен. Так вот… у нас были сыновья-близнецы: Роман и Дмитрий. Внешне были похожи как две капли воды, а вот в умственном развитии… Дело в том, что… у Димы была задержка в умственном развитии. Родовая травма, он родился первым. Он проходил периодическое лечение в клинике соответствующего профиля. А Рома… Рома родился… нормальным. Моя жена говорит теперь, что весь ум нашей семьи достался именно ему, Роману. Наверно, он перекачал весь наличный ум, как вампир – кровь, и мы все разом поглупели: я, Нина, – Сергей Георгиевич мучительно закашлялся, приложив к губам платок, – ну, и Дима – с самого начала.

В детстве было практически незаметно, что Дима в чем-то уступает Роме. Быть может, только более угрюм, застенчив… ну, и – периодические приступы неконтролируемой агрессии. Как говорится, сын сапожника – без сапог, так вот и у двух медиков ребенок с осложнениями…

– Продолжайте, мы внимательно вас слушаем, – выговорил Родион Потапович, когда Белосельцев снова закашлялся, словно поперхнувшись словом «осложнения». – Вы ведь сами врач, знаете, что перед врачом не стесняются. Только врач лечит телесные заболевания, а мы – социальные.

Сергей Георгиевич кивнул, что он, дескать, все слышал и что он продолжает нелегкий свой рассказ:

– Одним словом, в пять лет два моих сына стали резко расходиться в развитии: Рома пошел вверх, набирая знания и развиваясь очень быстро, а Дима так и остался на уровне первых букв алфавита и с умением считать до пяти. Когда они пошли в школу, мы отдали их в разные классы. Даже в разные школы! Роман уже читал сочинения Жюля Верна, он вообще очень любил приключения и фантастику, а Дима продолжал рисовать в тетрадях солдатиков. Он три раза оставался на второй год в первом классе, а писать с грехом пополам научился только к одиннадцати годам. Да и как писать – кривыми печатными буквами! И самое страшное, что при этом Рома и Дима были похожи как две капли воды! Нет, конечно, мы с женой различали их, а посторонние могли различить их, только пообщавшись с ними. Мы жили тогда в Воронеже и в Москву переехали несколько лет назад, со смертью моей тещи и моего тестя. В освободившуюся квартиру.

Родион чуть наклонился вперед. В его глазах мерцали сухие искорки зарождающегося интереса.

– А они действительно были похожи как две капли воды, – продолжал Сергей Георгиевич, – и часто из-за этого страдали. К примеру, когда Рому принимали за Диму… ему кричали: «Эй, дурачок! Ты, дегенерат!» (Щеки Белосельцева дрябло подпрыгнули, он снял очки и стал протирать их платочком, потом криво нахлобучил на нос.) А Рома был очень вспыльчив по натуре, к тому же он занимался карате и вообще был сильным, и потому однажды отправил в больницу двоих вот таких крикунов. И мне пришлось приложить много усилий, чтобы Роман не пострадал. А то его могли отправить в колонию. И отправили бы… но… но…

– Что – «но»? – еще больше наклонился вперед Родион.

– Вы не скажете никому?..

– Мы профессионалы, уважаемый Сергей Георгиевич, – выговорила я. – Вы можете быть совершенно уверены. Из этого кабинета ни одна тайна еще не уходила.

– Хорошо. Я вам верю. Я предъявил в милицию документы Димы. Как будто это он… как будто это его рук дело – те двое… вот так.

– И что было дальше?

– Диму отправили в стационар на обследование и лечение, – тихо ответил Сергей Георгиевич. – Ну что ж… он не раз там бывал: он проходил периодическое стационарное лечение. Целый комплекс заболеваний, осложненных… да нет, спровоцированных родовой травмой. И самое страшное, что Дима вел себя как совершенно нормальный человек. Да, он слабоумный. Да, он писал слово «корова» с тремя ошибками. Но он все понимает. Понимает и – страдает. Точнее – страдал…

– Вы говорили, что он умер. И как же?.. – спросил Родион. – Когда?

– В тот самый год, когда я отправил Рому в Москву к бабушке и дедушке, родителям моей жены, – ответил Белосельцев. – Он прыгнул с третьего этажа. Нет, тогда он выжил. Но дело в том, что он повторил свою попытку. Это было ровно две недели назад. Травмы, не совместимые с жизнью. Конец.

– Это было в период неконтролируемого состояния Дмитрия, или вы думаете, что это был сознательный суицид?

– Второе… Но это – мое личное мнение. Сейчас уже нельзя, да и не нужно устанавливать истину. Дима мертв, он похоронен в Воронеже, так хотела Нина, моя жена, и не надо больше говорить о нем, о Диме. Речь пойдет о Романе.

Я говорил, что отправил его к бабушке и дедушке. Потом их не стало, в одну неделю буквально не стало… Они жили душа в душу и не представляли себя друг без друга. После их смерти мы с женой тотчас же переехали в Москву. Мой покойный тесть был военным, и у него были хорошие связи в столице, так что мне удалось удачно устроиться на работу, а потом и открыть свое дело, которое пошло в гору. Роман же поступил в университет. Он не хотел заниматься медициной, как ему советовали. Он пошел на математический. Это было шесть лет назад. Проучился семестр. И вот тут начались странности.

– Что за странности?

– Дело в том, что у Романа блестящие математические способности. Он еще в детстве умел перемножать в уме приличные такие, знаете ли, числа.

– Ну что ж, это не такая уж и редкость.

– Согласен с вами. Но тут другое. Дело в том, что его взяли на факультет без экзаменов, он был победителем всероссийской математической олимпиады. А таких, вы знаете, берут без экзаменов.

– Да, это мне известно.

– Первый семестр Роман закончил блестяще. А потом его вдруг отчислили. Понимаете? Ни с того ни с сего. Я пытался с ним крупно говорить, даже повышал на него голос, что я себе позволяю очень редко, но он замкнулся в себе и молчал. Я пошел разбираться в деканат его факультета. Там мне тоже ничего вразумительного не сказали: дескать, отчислили по дисциплинарному несоответствию. Что уж он там такого натворил, я не стал узнавать, потому что…

– А вот это зря, – перебил его Шульгин.

– Что – зря? – после паузы выговорил посетитель.