Елена Лаврентьева - Дедушка, Grand-père, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков

• Название: Дедушка, Grand-père, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков
• Автор: Елена Лаврентьева
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-480-00265-2

Герои этой книги — дедушки. Благодарные внуки с любовью рассказывают о тех, кто подарил им «частичку своего сердца», несмотря на трудную жизнь или гибель в годы войны и репрессий.

«Великая радость» — быть достойными памяти своих дедов.

---

25 декабря. Четверг. Рождество Христово

Я проснулся довольно поздно, выпил только одну чашку чаю. К обедне мы пришли поздно, к Херувимской. Выстояв половину обедни и молебен с коленопреклонением, мы пришли домой. После чего я дочитал «Вольных стрелков». Эта книга показалась мне такой интересной, что я решил прочесть всю серию, к которой она принадлежала: «Арканзасские охотники», «Пограничные бродяги», «Благородное сердце». Мне было весьма скучно, я не знал, за что приняться. Наконец, я стал фехтоваться против брата Андрюши и младшей сестры. Потом пришел к нам старший брат. Тогда мы разделились: я с младшим братом против старшего брата и младшей сестры. Но я попал младшей сестре в горло и оцарапал его, из-за этого у нас все рассорились. Вечером мамаша с Сережей и Настей уехали к дяде Лене, как мы его звали. А мы втроем остались и проиграли весь вечер в карты. Нам на вечер оставили гостинцев. <…>

30 декабря. Вторник

После утреннего чаю я дописал слова по Саллюстию. Потом к нам пришли мои тетки. Клавдия сперва, а потом Дуня. Я прочел половину «Лагеря язычников» Ф. Купера, потом вышел гулять вместе с братом. Погулявши, пили чай, обедали, вечером читал «За драгоценным корнем» в Ниве 1855 года.

31 декабря. Среда

Я встал в одиннадцатом часу. Напившись чаю и съевши две котлеты. Мы: я, брат Сережа и Настя, отправились в Большой театр на оперу «Аскольдова могила». По дороге у Игнатова купили пяток яблок за 15 копеек. Мамаша наша велела надеть башлыки, я был очень недоволен. Мы наняли извозчика за 20 копеек. Но в конце дороги у его лошади сломалась подкова, и мы слезли и пошли пешком. Мне понравились декорации на первом действии. Днепр утром. На втором Днепр ночью при свете луны. Очень хорошо исполнил свою роль бандуриста, гудовщика Топорка, Голован — господин Додонов. Мне понравился еще незнакомец, господин Белявский. После третьего действия мы принесли пальто на место: в третий ряд галерки у входа №№ 133, 134, 135. Когда мы пришли домой, наелись арахиса и подсолнухов, которые мы в полчаса уничтожили. После вечернего чаю я надел папашин халат, вымазал себе лицо сажей, надел башлык, взял кочергу и вышел. Меня все стали колотить по «зы». Мы пропели «Боже, царя храни», «Славься», «Гой, ты Днепр» и легли спать. Мне понравилась песня «Близко к городу Славянску».

1887 год

1 января 1887 года. Четверг

За обедней меня убедило то, что молебен был без коленопреклонения, как всегда. После чаю пришла тетка нашей кухарки и принесла пирожного, с которого меня чуть не стошнило. Мамаша сказала, что если она еще хоть что-нибудь принесет, то она не примет. Я взял одну палочку kaly hypermarganicum и помазал себе под губою, как будто бы кровь, потом насилу отмыл, и то не совсем. Потом я, Сережа и мамаша поехали к «Кресненькой». А потом мамаша хотела отправить нас домой, но извозчики брали 40 копеек от Дорогомиловского моста до острога. И мы пошли к бабушке <…>

Арабская лошадь (исправленное)

Араб Аравии гордится
Своею лошадью всегда:
Без ней не мог бы поживиться
Чужим добром он никогда.
Ея красоты восхвалять
В различных песнях и стихах
Она с ним вместе отдыхает
Труды опасности делить.
Когда ж ее он призывает,
На всех порах к нему летит.
За грех продать ее считает,
Когда в пустынях и степях
Он караваны выжидает
В оврагах с племенем своим.
Потом внезапно нападает
И не дает дороги им.

В прежнем виде 1883 г. Мне 11 лет

Араб Аравии гордится своею лошадью всегда.
Без ней не мог бы поживиться
Чужим добром он никогда.
Ее он очень уважает (любит),
И без него не мог бы жить.
Из-за нее дать не желает
Родных и собственную жизнь.
Когда же путник Европейский
Вблизи жилища проезжал,
Тогда он с умыслом злодейским
На Европейцев нападал. <…>

7 января. Среда

Сегодня мой день рожденья. Мне исполнилось 15 лет. После Рождества в первый раз иду в гимназию. Первый урок немецкий, у немца я получил 5. Василий Филатович баллов не ставил. По истории никого не спрашивали. Григория Хрисанфовича Херсонского, «Тенорка», мы обманули, сказавши, что ничего не задано. Между тем как была задана формула пятнадцатиугольника. Он стал объяснять далее о площадях. За его объяснением можно было заснуть, хотя он объяснял отлично. Он очень часто повторял одно и то же. Когда за алгеброй он объяснял о символах с показателями дробными и отрицательными, мы с Павловым сочинили стих: «Энку на пеку, по ку сокращаем, берем вверх ногами и выйдет пеку в степени ку». Мамаша на рождение купила мне пирожного и сухарей. Мы их съели в один вечер, только на другой день немного осталось. <…>

12 февраля. Четверг

Сегодня последний день перед роспуском на Масленицу. Нынче же мы пойдем в театр. Из нашего класса выбрали 4 человека: Брюханова, Павлова, меня и Клумова. Шилов не пошел, потому что у него болела нога. Я и Павлов попали в Большой театр, Клумов и Брюханов — в Малый. По окончании уроков я не пошел домой, потому что в полчаса двенадцатого мы должны выйти из гимназии. Я закусил двумя пирожками: один с творогом, другой с вареньем. По дороге в театр я купил афишу с «Рибреткой», по выражению продавца. Мы пришли рано, у нас в ложе было тесно. В соседней ложе оказалась вторая прогимназия. Я со всеми первоклассниками поздоровался. Здесь были: Дедерский, Некрасов и другие. Александрова только не было. Пришел Петр Иванович. Я его узнал только потому, что мне еще раньше Пуфа сказала, что он отрастил бороду. Он совершенно переменился. В прошлом году с теми же первоклассниками и с Петром Ивановичем я смотрел «Русалку» в Большом. В первом действии мне понравилась застольная песня Бутенко, моего любимца, он играл Каспара. Во втором действии я с Павловым сидели в ложе второй прогимназии. В «волчьей долине» водопад я плохо разглядел. Ад, огненные шары, черти, водяные мне очень понравились. Бутенко здесь тоже отличился своим голосом. В антракте между вторым и третьим действием я с Павловым пошел в фойе, достал два яблока и выпил полстакана воды малиновой. Видел Розенблюма, встретил Терешковича. Когда мы с Павловым возвращались, кто-то сзади сказал: «Господин Павлов!» Оказалось, что это Сныткин. Вл. Л. удивился, какой он стал широкоплечий и говорит басом. Он рассказал о своем житье в 5-й гимназии, а мы о своем в первой прогимназии. Там Кольцов был первым, Оленштейн по математике получал двойки, потому что учитель математики не любил жидов. Он сказал, что Усачев с ним. Мы пошли к нему. Усачев остался таким же. Все это действие мы просидели у них в ложе. Один я дороги не знал, а Павлов не хотел идти. Наконец, к концу действия, я ушел от них и долго не мог найти своей ложи. Я боялся, что Ник. Алекс. рассердится на нас, но этого не было. Я отправился домой и непременно бы заблудился, если бы не встретил Васильева. Он повел меня другой дорогой. Мы догнали Покровского. При выходе из театра я встретил их соседа в 4-м классе, Рабиновича в очках.

Масленица 1886 года

В четверг последний день перед роспуском, и нас в этот день возьмут в театр. После уроков пришел инспектор и сказал, кого возьмут в театр. Из нашего класса взяли семь человек. Мы пошли в залу занять ложи театра. Я выбрал ехать в Большой театр на «Русалку».

Я успел сходить домой, и оттуда мы с братом пошли в театр. Когда мы пришли, уже все назначенные сюда были в сборе. Во время антракта я достал два апельсина, один съел сам, а другой дал Александрову. С нами был Петр Иванович. Потом Александров попросил показать ему сортир. Мне понравился Бутенко в роли мельника и особенно в третьем действии, когда мельник сходит с ума. Князя играл Медведев. Я на «Русалке» был уже второй раз, и она мне понравилась лучше, чем в первый раз. Из гимназии в театр я ездил уже третий раз. <…>

29 марта. Воскресенье

Вчера нас распустили в 12 часов на Пасху. Первый урок был немецкий. Евреи в класс не пришли, так как у них был праздник, и потому на немецком языке нас было всего 8 человек. Как только Богдан Иванович вошел, мы стали поздравлять его с праздником и даже христосоваться. Это его так растрогало, что он не задал даже нового урока, а дал старый, хотя и к этому дню он был старый. Мы стали просить Б. Иван. не спрашивать, и он согласился. Мы стали переводить основание Петербурга. Мамонтов переводил, а Палов писал. Потом стал переводить Васильев, а я писать. Второй и третий урок были латынь и греческий. Урок нам по латыни был задан двойной, а зато по греческому ничего. Василий Феофилактович по латыни на праздник нам задал 31 фразу по Менге. Сперва он сказал, что задаст 45, а немного спустя убавил на 31. Сереньку вызывали по латыни — тройка. По гречески вызывали и меня. Я отвечал наизусть по-русски урок, который спрашивали меня в прошлый раз. В конце стал немного заикаться. Вас. Феоф. сказал, что я читаю стихи немного шероховато. Тогда встал Павлов и сказал, что я заикаюсь, не могу выговорить некоторых букв. В.Ф. сказал, что я это сам могу сказать. Также при пересадке Павлов опять заступился за меня. Когда Вас. Ф. Спросил меня, почему у меня по-русски три, я сказал, что у меня плохие сочинения. Павлов встал и сказал, что мне баллы испортила двойка, поставленная Ильей Васильевичем, а не Виктором Александровичем. Я этого никогда не забуду. Накануне роспуска Клумов, как мы позже узнали, сочинил на каждого из нас эпиграмму и без подписи положил каждому в стол. Я вечером хотел написать ему ответную эпиграмму, но она не вышла: