Елена Лаврентьева - Дедушка, Grand-père, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков

• Название: Дедушка, Grand-père, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков
• Автор: Елена Лаврентьева
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-480-00265-2

Герои этой книги — дедушки. Благодарные внуки с любовью рассказывают о тех, кто подарил им «частичку своего сердца», несмотря на трудную жизнь или гибель в годы войны и репрессий.

«Великая радость» — быть достойными памяти своих дедов.

---

8 июля. Среда

<…> Утром сегодня я учился. Докончил начисто переписку слов из Ксенофонта. Потом мы выкупались. После купания пил чай и отдыхал. Потом еще раз купался. После купания пообедал. После всех звал по грибы. Никто сначала не пошел, так что я уже хотел идти один. Потом мамаша сказала, что она и Манька пойдут со мной. На половине дороги догнал нас Витя. Мы пришли на то место, где несколько дней назад нашли около 50 осиновых. Там мы нашли 12 осиновиков. Пришедши из лесу домой, я напился чаю, и мы пошли играть в палочку-выручалочку. Играть мы скоро кончили. Ванька и Серенька стали играть в шашки. Я, Руфа, Витя и Андрюнька пошли в сруб, насрали перед каждым из 4 окон сруба и пошли вызывать Ваню и Сереньку на бой: чтобы они брали приступом сруб, который мы будем защищать. Мы надеялись, что они вляпаются в говно. Тогда мы стали мешать им играть в шашки. Они перестали играть в шашки, но все-таки не пошли драться. В это время стали там играть в палочку-выручалочку. Манька, Дашка, дочь хозяина, две сестры соседнего гимназиста и еще дочь Богданова. Одна из них полезла туда прятаться и вляпалась в говно. Вечером мы сидели дома, и дядька с Витей были на дворе. Вдруг послышались возгласы дядьки: «Николай Егорович приехал, Николай Егорович!» Это оказалось верным. <…>

10 августа. Понедельник

Погода с утра — дрянная, к вечеру разгулялась. Мамаша уехала сегодня в Москву. Вечером пришел Витя и позвал меня по грибы. Я пошел с ним. Мы пошли сначала в Звягинский лес. Из Звягинского на наше место пошли через березняк в Осиновый. Я набрал 21 березовый, 9 осиновых и 6 белых. Тотчас по приходе пообедал и ушел рыбу ловить. Вечером Андрюнька с Серенькой дрались с Настенкой из-за свечки. Настенка не права.

11 августа. Вторник

Мамаша сегодня не приезжала. Утром мы ходили по грибы. Я нашел очень немного. Вечером ловили рыбу. Поймал одного окуня и несколько ершей.

12 августа. Среда

Утром до двенадцати мы учились. После 12-ти пошел по грибы. Я нашел 2 белых, 110 березовых и 10 осиновых. Приехала мамаша. Квартиру она наняла недалеко от Цветного бульвара. Вечером ловил рыбу. Возвращаясь со своего места на мост, я увидел, что Андрюнька с Серенькой с кем-то разговаривают. Я подошел к ним. Мне лицо незнакомца показалось знакомым. Я все-таки поздоровался с ним. Это оказался Якушкин, Андрюнькин учитель. Потом мы ловили ершей на плоту.

14 августа. Пятница

Мы встали в 6 часов. К 9 часам наклали возы и отправили их. Я сходил к Ване за снопами и сходил по горох с Гринькой. Потом мы напились чаю. Перед чаем был очень сильный дождь. Полчаса второго мы отправились на поезд. Розку понесла мамаша. На поезд мы прибыли благополучно и проехали благополучно. В нашем вагоне играл арфист, и играл, по-моему, очень хорошо. С вокзала мы отправились на извозчике на квартиру. Проехавши Сухареву башню, мы повернули в переулок. Посередине этого переулка лежала груда обгоревших бревен. Я подумал, уж не наш ли дом сгорел. Оказалось, что действительно сгорел дом, в котором мы наняли квартиру. Я, Андрюнька, Манька с Топкой и Розкой отправились к бабушке, мамаша пошла искать квартиру. А Серенька с Настенкой остались встретить возы. Бабушка с Руфой ушли в Успенский собор к обедне, Леня с Еленой Федоровной уехали к Федору Федоровичу. Извозчику нужно было отдать 30 копеек. У Лизы нашлось 25 копеек, а у Анюты 5. Скоро приехал Руфа с бабушкой. Мы напились чаю и наелись картофелю. Потом приехал Леня. Мы у него обедали и пили чай. Пока я был у Лени, Топка с Розкой, запертые у бабушки, все время выли, и Топка прорвал занавеску и выбрался на улицу. Вообще, Топка мне порядочно надоел во время моего пребывания у бабушки. <…>

Учителя в VI классе:

Латинский язык — Василий Фиофилактович Никифоров

Греческий язык — проф. Александр Николаевич Шварц

Русский язык — Илья Васильевич Софинский

Алгебра, геометрия, физика — Григорий Хрисанфович Херсонский

Немецкий язык — Богдан Иванович Шпиес

История — Иван Викторович Казачков

Французский язык — Феликс Осипович <…>

17–18 августа 1887 года

Первая неделя учения в VI классе по отношению к баллам прошла благополучно. От летних работ по Закону Божьему отделался 4+. Батюшка вызвал меня первого. По Ксенофонту у Александра Николаевича получил 5, по латыни за Овидия у Василия Серафимовича — 4. По-русски у нас вместо Виктора Александровича Илья Васильевич Сафинский. На акт в заключение Александр Николаевич обратил внимание присутствующих на отличные успехи пятого класса, что выразилось в большом числе наград, и сказал, что это он приписывает как неусыпным попечением нашего почтенного классного наставника, так и собственному нашему старанию, и выразил надежду, что мы теперь будем не только старшим классом по названию, но и будем подавать пример младшеклассникам. Павлов в награду получил Бестужева-Рюмина. Он сел, как в прошлом году, со мной. <…>

22–28 августа 1888 года

У нас все нововведения. Теперь мы в продолжение первой пересадки перевести не менее 7 страниц с греческого по книге. Кто учится одному из новых языков, тому во время пустых для него уроков будут давать учить стихотворения. Но, кажется, Шварц позабыл об этом. По русским письменным работам у меня — 4. Вчера, в четверг, у Александра Николаевича получил 3, потому что он у меня спрашивал то, что не было задано. В среду мы на французском языке сидели в зале. Вдруг из первого класса выбегают ученики, кто с ранцами, кто с перьями, и ну кричать: «Пожар! Пожар!» Сейчас Николай Александрович прибежал и закричал: «Назад! Ничего нету!» В это время в первом классе был Григорий Хрисанфович. Вишен в саду уже совсем немного. Яблок тоже собирали мало. К понедельнику нас совсем завалили уроками. Большею частью скука и тоска одолевает.

Прозрачны волны рассекая,
Челнок стрелой вперед летел,
Его веслами подгоняя,
Матрос сидел на нем и пел.

Лилася песня его звонко,
Он пел про родину свою,
Про ту далекую сторонку,
Где он оставил всю семью.

Теперь туда он возвращался
На утлом челноке своем,
И сильный ветер вдруг поднялся,
И разразился дождь и гром.

Кругом все море бушевало,
И поднимались волны в нем,
Челнок матроса же кидало
И вниз и вверх волнами с дом.

Матрос сидел, не шевелился,
И челноком не управлял,
А только Богу он молился,
Давно по опыту он знал,

Что лучше только опасаться
С волною в море полететь,
Да крепче за борты держаться
И в челноке смирней сидеть.

До ночи буря продолжалась,
Потом прошла, и ветер стих,
Луна на небе показалась,
Со множеством лучей своих

Все море слабо осветила.
Не длинна ночь в таких странах,
Заря восток озолотила,
И солнце всплыло в небесах.

Спокойно море освещалось,
И видно стало все кругом,
И не видать лишь только было
Челна с знакомым моряком.

Куда ж он мог деваться в море?
Разгадка этому ясна:
Его могла во время бури
Перекувырнуть с челна волна…

Р. Смирнов. 1887 год <…>

31 августа — 5 сентября

Баллы мои в эту неделю плохи. Кроме тех троек, я в пятницу получил 2 по латыни. Отвечать меня вызвал В. Ф. про Помпея, а я позабыл повторить. Я очень боялся нотации Шварца. При выдачи балльников Шварц мне ничего не сказал. Балльники А. Н. подписывал каждую субботу, как во второй прогимназии. Когда же я пошел домой, Шварц подозвал меня. У меня так и екнуло сердце. Ну, думаю, отчитывать станет! Однако этого не было. Он мне велел передать мамаше, чтобы она написала прошение на его имя об освобождении меня и Андрюньки. По-русски у меня в субботу 2 четверки, одна за сочинение, а другая за ответ. За сочинение было всего три четверки: мне, Шилову и Клумову. Это сочинение («Учиться никогда не поздно») было задано нам в четверг, вместо французского языка.

4 сентября — 14 сентября 1887 год

Баллы нынешнюю неделю еще ничего. За латинский extemporale — 4, за ответ — 3, по греческой extemporale — 3+, а за ответ — 4. По физике — 5, по алгебре — 5, по немецки — 4 и за исторические летние работы — 4. По латинской extemporale получили 4 только я и Шилов. По греческой extemporale 4 получил Клумов, я, Павлов, Брюханов и Шилов, а остальные — 3, 2 и 1. Александр Николаевич уходил в пятую гимназию: там директор Басов умер. На место Александра Николаевича к нам, кажется, поступит инспектор третьей гимназии Константин Кириллович Войнаховский, у которого в первом классе я учился по-латыни и по-русски. По-гречески, кажется, вместо А. Н. будет учить В. Ф. Мы собираемся поднести Александру Николаевичу группу. Она нам обойдется дорого. 60 с гаком-то рублей, а нас всего 18 человек. Скука и тоска несколько раз нападала на меня. А для чего только мы живем! Я все мечтаю по окончании курса путешествовать. Одно только и остается, это утешение. Я стараюсь больше всего по физике и по окончании курса гимназии думаю поступить на Физико-математический факультет. Завтра или послезавтра, может быть, пойду сниматься. Выучил ноты для того, чтобы играть на рояли.