Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1984 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №01 за 1984 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Был когда-то у Балатона залив, врезавшийся в Залайские горы. Потом заболоченные участки суши соединились и отрезали залив. Получилось отдельное озеро, названное Кишбалатоном — маленьким Балатоном.

Ирригационные мероприятия начала нашего века привели к тому, что площадь чистой воды в Кишбалатоне вообще сократилась до половины квадратного километра: маленькое зеркальце в болоте между городками Кестхей и Фенекпуста.

Мы взяли курс на северо-запад и, обогнув юго-западную оконечность Балатона, выехали к его северным берегам. Они казались почти пустынными. Густые заросли желтоватого камыша высились у самой кромки, уходили далеко в воду. Тут было мелко, и какая-то огромная машина урчала метрах в пятидесяти от нас. Приглядевшись, я разобрал, что она косит камыш.

— Неплохой строительный материал,— произнес мой спутник Габор Миклош, архитектор.— Его спрессуют в плиты, которые пойдут на сельское строительство. Но, как говорится, цветет камыш, да не процветает от этого озеро.

Габор Миклош превосходно говорит по-русски и не упускает случая блеснуть каламбуром.

Река Зала и маленькие речки, впадающие в Балатон и приносящие почти половину воды в озеро, протекают по плодородной равнине, распаханной и обработанной до последнего гектара. Поля и виноградники начинаются вблизи от воды, отделенные от нее иной раз лишь узенькой полоской буроватого песка. И культивированную почву, мягкую и рыхлую, дожди обильно сносят в воду. К тому же в недалекую пору увлечения ядохимикатами и химическими удобрениями проникновение их в воды рек достигло опасного уровня: в мелких речках и в относительно крупной реке Зала начала исчезать рыба. Но, главное, речки и реки эти, впадая в Балатон, несли загрязнение и ему.

При этом приносимых реками частиц удобрений оказалось достаточно, чтобы стала распространяться сорная — совсем ненужная озеру — растительность: желтый камыш, плотная осока с острыми краями.

От чрезмерного употребления химии здешние сельскохозяйственные кооперативы отказались (сохранив, естественно, химикаты в разумных пределах). В виде удобрения стали использовать превосходный ханшагский торф, возвращающий почве плодородие и лишенный к тому же — по причине естественного своего болотного происхождения — ядовитых примесей.

Это позволило рыбе с помощью биологов вновь вернуться в реку Зала и ее притоки.

Но и превосходный ханшагский торф, попавший по рекам в Балатон, способствовал размножению сорняков.

Балатон — самое крупное озеро Венгрии, называемое «Мадьяр тенгер» — «Венгерское море». От чистоты его воды зависит не только весьма развитая индустрия туризма, но и водный баланс значительной части страны — прежде всего важных южных сельскохозяйственных районов. И забота о здоровье Балатона стала очень важной народнохозяйственной задачей.

Среди разных проектов очистки балатонских вод признание приобрел один: создать искусственное озеро, которое должно принять на себя первый удар загрязненных речных вод.

Координирование работ возложили на ВИТУКИ — будапештский Научно-исследовательский институт водного хозяйства. От его работ ждут парадокса: сохранить существующие болота как уникальный природный заповедник и предотвратить дальнейшее заболачивание Балатона.

Будущее искусственное озеро получило название «Балатон-два».

...Недалеко от города Кестхей вовсю работали экскаваторы. Они углубились в землю уже метра на полтора. Рядом текла река Зала, отделенная от будущего искусственного озера лишь перемычкой.

Когда — в 1984 году — строительство будет завершено, воды реки хлынут в резервуар и лишь отсюда, лишенные взвесей и примесей, продолжат путь к Балатону.

Однако никаких следов строительства очистных сооружений — даже в начальной стадии — мне обнаружить не удалось. Их, как выяснилось, здесь и не будет: в Балатоне-два разведут водоросли, которым на пользу пойдут частицы ханшагского торфа и других удобрений. Усваивая их из воды, водоросли ее и очистят. Кстати, водоросли эти при умелом использовании могут пойти на корм скоту.

Глубже, чем мы увидели сейчас, озеро-резервуар на Зала и не будет: полтора метра глубины, двадцать пять миллионов кубометров воды. Но это лишь первый этап очистных сооружений в южной части собственно Балатона. В несколько более отдаленном (но недалеком) будущем соединены будут в единую систему все искусственные озера и давно существовавшие водохранилища, конечно, модернизированные и улучшенные. И в каждом из них вода пройдет биологическую очистку.

— Представляешь,— сказал задумчиво Габор Миклош, когда мы отъезжали,— целое ожерелье мелких озер, прогретых солнцем. Тишина — и слышно, как плещется в них рыба.

— Значит, защитит маленький Балатон большого тезку? — сказал я.

— При чем здесь Маленький Балатон? Он как был, так и остается заповедником. К природе надо подходить осторожно,— сказал назидательно Миклош.— А у водохранилища свое имя. Балатон-два.

Л. Минц Балатонсентдьёрдь — Кестхей — Москва

Жемчужные раковины Намага

С Майклом Коу, экспертом по шерсти, нам пришлось как-то задержаться в городе Перт. Мы намеревались вечером вылететь в Мельбурн, но, когда приехали в аэропорт, оказалось, рейс переносится на следующий день.

— Ничего не поделаешь,— сказал я,— зато у нас уйма свободного времени.

Ветер несколько охлаждал нагретые за день каменные здания и асфальт. Поэтому казалось, что сейчас прохладно. Внезапно Майкл резко остановился у ярко освещенной витрины, в которой были разложены на подставках и подвешены ювелирные изделия.

— Минутку! Посмотрите,— сказал он.— Жемчуг. В том числе и отличный. Так вот, спешу сообщить важную деталь. Весь жемчуг, что вы видите здесь,— не натуральный, а культивированный.

— Майкл! Вы не только в шерсти, я вижу, разбираетесь, но и в драгоценностях. Откуда такие познания?

— Когда-то я слегка прикоснулся к таинству сотворения жемчужин. И волею судьбы общался около месяца со специалистами, дающими начало жизни и ход развитию жемчуга. Вы знаете, что жемчужина — драгоценность животного происхождения? А то, что наш жемчуг лучше японского, знаете?

Мы вернулись в гостиницу. Майкл поставил кресло напротив моего и произнес:

— Для начала вам следует знать, что жемчуг различают по цвету: белый, золотистый и розовый. Самым большим спросом на мировом рынке пользуется белый. Добывается он и производится, как мне известно, только в Австралии. И натуральный, и главным образом культивированный. Розовый жемчуг — это японский и индийский, а золотистый — панамский. Японские — самые большие культивированные жемчужины — достигают всего восьми миллиметров в поперечнике, а у нас такие — самые маленькие. В Японии применяют меньшие по величине и худшие по качеству морские жемчужницы, чем у нас.

Лет пять назад по делам фирмы я объездил на автомашине овцеводческие районы на западном и северозападном побережье и добрался до города Порт-Хедленд. Затем проследовал по Большой Северной автостраде вдоль Эйти-Майл-Бич. Мой маршрут заканчивался на берегах реки Фицрой, очерчивающей южную границу области Кимберли.

Прямо на запад от города Джералдтон протянулась гряда островов Аброльос, или, как ее еще называют,— скалы Хаутмен. Когда я вспоминаю эту цепь островов, идущую параллельно побережью континента, мысленно благодарю одного из знакомых фермеров, который сказал: «Если не посетите это изумительное место, никогда не поймете, что такое рай!» Но мне гораздо больше нравится их неофициальное название: «Тени облаков». Его дали моряки позапрошлого века. Поэтично, правда?

— Да. Название это позволяет представить себе их: пятна на воде, подернутой рябью или слегка взволнованной.

— Непросто, видно, было навигаторам, впервые попавшим в те места, определить подкарауливающую их опасность... На самих островах неповторимый подводный мир, чистая-пречистая вода, пьянящий до головокружения воздух, океанская бескрайняя ширь, тихое шуршание воды, робко лижущей каменный берег.

Но дело не в островах, дело в городке Брум. Городок-малыш: народу тысяч пять-шесть. Первыми туда попали «королевские пираты» на корабле «Сигнет». В числе команды был суперкарго Уильям Дампир, ныне его имя помечено на географических картах. Он в свое время — в 1698 году — написал книгу и в ней отметил, что на побережье залива Шарк аборигены собирают раковины — морские жемчужницы. Они в изобилии валялись на отмелях, оголявшихся при отливах. Моряки ради интереса тоже стали собирать раковины и нашли множество крупных белых жемчужин. Аборигены делали из них украшения и наконечники легких копий.

Когда в 1865 году в район залива прибыла первая группа поселенцев, они знали, какое богатство ждет их на прибрежных отмелях.