Дмитрий Зимин - От 2 до 72 Книжка с картинками

• Название: От 2 до 72 Книжка с картинками
• Автор: Дмитрий Зимин
• Издательство: Московское время
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007

«Мне, наверное, повезло, что в детстве я застал романтический период развития радиотехники, а на излете жизни романтику начала капитализма, частного предпринимательства в России... Я вспоминаю свою жизнь и описываю только некоторые эпизоды, выбор которых определяется, главным образом, наличием в моем архиве соответствующих фотографий или ярких документов», — так написал в аннотации к своей книге Дмитрий Зимин.

Книга выпущена в редкой для мемуарного жанра форме альбома фотографий. Они сопровождаются текстами, настолько органически связанными с изображениями, что отдельные эпизоды соединяются в общие картины пережитого и осмысленного автором. В разных срезах — от семьи до страны.

Оценки пережитой и переживаемой страной истории, которые перемежаются воспоминаниями о выдающихся людях науки и промышленности и деталями повседневной жизни, делают книгу интересной для самого широкого круга читателей.

---

Помню, что в день Победы 9 мая 1945 года я, то ли по случаю великого праздника, то ли еще весенней прохлады, был на Красной площади в каких-то тапочках. Там меня чуть не задавили, а тапочки в давке потерялись (домой я пришел босиком).

В девятом, кажется, классе у Абельмана возникли проблемы по комсомольской линии в связи с нарушением требований устава комсомола о «товарищеском отношении к женщинам». Хотите верьте, хотите проверьте, но был такой пункт в уставе комсомола тех лет. Почему-то тот устав был ориентирован только на мужскую часть молодых борцов за дело Ленина–Сталина. Но уставы не обсуждают.

Положение Абельмана осложнялось тем, что он обвинялся в нарушении товарищеского отношения не к одной, а к трем женщинам. Вздорность подобных обвинений убедительно доказал Женя Пласкеев: «Достаточно посмотреть на этого тощего Абельмана, чтобы понять, что его не то что на трех – на одну не хватит».

…Он же, Женя Пласкеев, сказал мне, что на могильном камне Абельмана– Храмова выбиты такие его стихи:

Я поле жизни перешел.
И отдохнуть присел.
Там тихо одуванчик цвел
И жаворонок пел.

И было мне так хорошо,
Что я забыл почти,
Что поле жизни перешел
И дальше нет пути.

Вот на этом снимке – учитель физики, мой дорогой Учитель, Сергей Макарович Алексеев.

Заядлый радиолюбитель, он и меня (да и не только меня) так пристрастил к радиотехнике, что она стала не только сильнейшим мальчишеским увлечением, но и профессией, да и судьбой. Редкий случай – учитель и ученик стали, не побоюсь этого слова, друзьями. Часто бывали друг у друга (!) дома. Потом, когда я уже был студентом то ли третьего, то ли четвертого курса, мы купили на четверых (!) один «Москвич–401». Сергей Макарович был одним из «колхозников», остальные – мои однокурсники. Сергей Макарович заметно хромал; он был инвалидом с детства. Машина ему была необходима.

Автомобиль мы покупали на толкучке, которая в те годы была у единственного автомагазина на Бакунинской, около Спартаковской площади. В магазине красовались «Москвич-401» за 9 тыс. руб. и «Победа» за 16 тыс. Какими путями формировалась многолетняя очередь за этой роскошью, нам было неведомо. На толкучке в меру заезженный «Москвич» обошелся нам в 10 тыс. плюс «ваше оформление». Как наш колхоз собирал такие деньги – не с моими талантами рассказывать. Удивительное дело: коллективное владение автомобилем ни разу не привело к конфликтам.

А вот эти фото сделаны в школьном радиоузле. Его начальником я был последние полтора школьных года и очень гордился этой должностью.

Вершинами нашей совместной радиолюбительской деятельности стали школьная УКВ-радиостанция (кажется, помню ее позывной – УА-3-КАБ) и книжка двух авторов: С.М. Алексеева и Д.Б. Зимина – «Школьная УКВ радиостанция». Книжка была подготовлена, когда я учился еще в 10-м классе, а вышла в свет, когда я был уже студентом радиофакультета МАИ.

Забавно, что эту книжицу я ранее никогда не упоминал в своем «списке научных работ», который регулярно подавал в РТИ на всяческие аттестации и формальные «конкурсы на замещение». Этот список содержал к концу 80-х годов, помнится, более 100 наименований. Помещать туда радиолюбительскую книжку издательства ДОСААФ казалось таким же неприличным, как, скажем, упоминать заметку в стенгазете.

Из собственных радиолюбительских поделок не могу не показать чудом сохранившуюся фотографию моего самодельного телевизора. Он заработал у меня году в 50-м. Смотреть его собиралась вся наша коммунальная квартира. А во всем нашем доме было всего два телевизора. Мой самодельный и выпущенный недавно промышленностью КВН-49. При желании можно было бы установить точную дату, когда на экране моего телевизора появилось первое искореженное изображение. Показывали фильм «Мичурин».

Телевидение тогда было однопрограммным и велось с Шаболовки, с Шуховской башни. Через несколько лет крыши московских домов стремительно стали зарастать лесом телевизионных антенн, смотрящих на эту башню. Но в то время телевизор в доме – это, как сказали бы сейчас, круто.

К сожалению, у меня нет фото, отображающих радиолюбительство тех лет.

…Рынки-толкучки, сперва на Павелецкой, затем в Коптево, куда по выходным съезжалась вся радиолюбительская Москва. Выходной тогда был один – воскресенье.…

…В первые послевоенные годы о том, что в доме живет радиолюбитель, знала вся округа. Летом, при открытых окнах, динамик на подоконнике и… «Рио-Рита», «Дождь идет»… Танцы во дворе или на мостовой перед домом. Автомобили в арбатских переулках ездили тогда не часто.

Промышленные радиолы, в основном немецкие, трофейные были редкостью. Да и то, их динамики были мощностью 1-3 Вт. А у радиолюбителя усилитель с двумя лампами 6Ф6, а потом и 6П3 в пушпуле, уличный динамик РД-10 (10 Вт!) на подоконнике и… танцуют все! «Вчера мой динамик на Гоголевском бульваре слышали…» Недолго. Пока не прибегут возмущенные родители или соседи. …

Танцы продолжались под тихую музыку. А я танцевать так и не научился. Мое дело – менять пластинки.

Школьника-радиолюбителя не по годам уважали. Главный монтер в доме. В трудную минуту мог научить воровать электричество (чтоб счетчик не крутился) с помощью заземления и самодельного (других сперва не было) автотрансформатора. (В первые послевоенные годы, как и в годы войны отпуск электричества населению был лимитирован.)

А если он мог починить радиоприемник… А уж если телевизор… Как я стеснялся (сперва) брать деньги за ремонт телевизоров…

Как мы ждали тогда выхода каждого номера журнала «Радио», выхода каждой книжки «Массовой радиобиблиотеки»! Так, году, наверное, в 1949-м вышла книжка «Сто ответов на вопросы любителей телевидения». Как понятно там было объяснено, что такое «двойной интерлессинг» (это черезстрочная развертка) и зачем нужна в телевизоре (тогдашнем) ручка-регулировка под названием «дистрибъюшен» (распределение). Это всего лишь линейность по вертикали. Но какова терминология!

Радиолюбительство в те годы стимулировалось дефицитом или вообще отсутствием бытовой радиоэлектроники, а также примитивным уровнем радиоаппаратуры тех лет, построенной на дискретных элементах. Радиолюбитель с помощью паяльника и купленных на толкучке деталей мог конкурировать с промышленностью в схемотехническом творчестве и изготовлении образцов.

В наше время товарного изобилия и когда схема телевизора построена на одной таинственной микросхеме, такое радиолюбительство уже невозможно.

Этого в чем-то жаль.

Мне, наверное, повезло, что в детстве я застал романтический период развития радиотехники, а на излете жизни – романтику начала капитализма, частного предпринимательства в России.

* * *

Вернемся, однако, к школе.

Всем нам на всю жизнь запомнился еще один педагог милостью Божьей – учитель математики Иван Василевич Морозкин.

Во время учебы его боялись, после окончания школы – полюбили. Помним его высказывания: «Сотри эту гадость, напиши другую». Или, предложив запомнить формулы приведения на уроке тригонометрии: «Забыть и потерять двойку в этой формуле невозможно, так как потерявший тут же находит ее в классном журнале».

А вот на этих снимках – группка моих одноклассников сразу после окончания школы.

В школьном дворе. Год 1951-й.

Полным ходом идет борьба с безродными космополитами. Мы еще не знаем, что кое-кто из наших товарищей испытает в том году при поступлении в вуз унизительную, подлую дискриминацию по анкетным данным. Близко дело «врачей-отравителей». На этих последних школьных снимках я – с папироской. Так как пороть меня было некому, я рано начал курить и курил более 50-ти лет много и с удовольствием.

…Через год после окончания школы ненадолго, всего на один вечер в феврале 1952 года, мы снова оказались в своем классе, но уже в половинном составе.

Парные фотографии московских видов, которые я приводил, взяты большей частью из коллекции «Московское время», которая принадлежит моему фонду «Династия». В этой коллекции использованы архивные фотографии начала века Готье, подвергнутые компьютерной реставрации, и современные снимки. Основным создателем коллекции был мой однокурсник Гелий Павлович Земцов. Привожу первый наш с ним парный портрет, сделанный в военных лагерях. Второй курс МАИ. Город Слоним в Белоруссии, вблизи польской границы. 1953 год. На одном из политзанятий нам зачитали сенсационное сообщение об аресте Берии. На снимке обращают на себя внимание наши рожицы, отретушированные до какой-то поросячьей благообразности полковым фотографом. Приводить наши современные фото пока не рискну. Контраст создает тот еще.