Ирина Гоба - НеМир

• Название: НеМир
• Автор: Ирина Гоба
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Книга о любви… О том, что любовь — всесильна и не знает преград. Двадцать шестой век… Человечество в стадии деградации. Единым Королевством вот уже почти десять лет правит, «появившийся из ниоткуда», Избранный — Рэд, который получает Верховную власть, и становится Примом благодаря содействию и косвенному руководству Родичей (не людей). Рэд и его брат Вилен родом из двадцать первого века. Они стали участниками международного Проекта по экспериментальной Заморозке людей. Они пробыли в Состоянии пятьсот лет, вместо двадцати обещанных.

Для участия в Проекте, Рэд дал свое согласие на проведение над ним экспериментальной операции по разрыву связей между зонами мозга, отвечающими за появление и проявление эмоций. В результате операции, он может испытывать лишь те чувства, которые соответствуют основным инстинктам человека. Прим находит в захваченной крепости никому неизвестную немую полуживую девушку. Он прибегает к запрещенному способу, чтобы спасти ее — обращается за помощью к Родичам. После ее Исцеления, Избранный и его брат Вилен узнают о том, что девушка не может объяснить им ни свое происхождение, ни поведать им о своем прошлом из-за полной потери памяти. Для обеспечения ее безопасности, Рэд берет эту девушку (Вилен назвал ее Бэмби) в жены.

---

Мне на долю секунды показалось, что я не ощущаю пульс девочки. На эту же долю секунды мое сердце пропускает один удар.

«Что за фигня?», — это я уже не думаю, а вслух спрашиваю сам у себя. И сердце начинает колотиться у меня в груди, как больная птица в клетке.

Я только что почувствовал… Что?… Что это было?… Беспокойство?

«Что за…?», — я резко отхожу от кровати, еще раз смотрю на девочку, и понимаю, что делаю ОГРОМНУЮ НЕПРОСТИТЕЛЬНУЮ ГЛУПОСТЬ…

Нет, я совершаю в данный момент преступление…

Скальпель уже у меня в руке. Я провожу им по еле — видному белому шраму на предплечье, и пальцами вытаскиваю у себя из-под кожи тонкую круглую пластинку. Быстро разламываю ее пополам.

Теперь остается только ждать…

Мирослава сказала тогда, во время нашей встречи, что сделать это я могу только в случае КАТАСТРОФЫ. То, как она сказала это, подразумевало не возможную смерть — мою, моего брата и уж, тем более, не этой девочки. То, как она сказала это, подразумевало… ну… катастрофу… по-другому не скажешь.

Вот так, теперь меня, наверное, уничтожат. Только, почему меня это не трогает? Ах да, потому что меня вообще ничего не может тронуть…

Мирослава… Я очень смутно помню ее образ.

Неделя нашего Восстановления почти не сохранилась в моей памяти. Осталось лишь воспоминание о том, что я все время испытывал адскую боль. Каждая клетка моего организма требовала и взывала к жизни, а я в это время не мог ни видеть, ни слышать, ни думать — я ощущал только огонь. Кто-то при этом говорил мне полные ободрения слова, кто-то помогал мне пить, кто-то делал мне уколы…

Когда мы пришли, наконец, в себя, то обнаружили полный холодильник еды и напитков. Мы с Виленом гадали, где персонал Проекта, почему никто не находится рядом с нами. Еще несколько дней мы отъедались и отсыпались, пока не пришла… Мира.

Именно она нашла нас и запустила процесс Разморозки, она ухаживала за нами во время Восстановления.

Мира рассказала нам, что мы пробыли в Состоянии не двадцать обещанных, а пятьсот лет. Она описала нам уровень развития цивилизации на Земле.

Мирослава дала нам Вводную — задание и краткую инструкцию его выполнения, а также Вещи, которые помогут нам выполнить его.

Среди Вещей были приборы экстренного вызова, которые она помогла нам вживить себе под кожу.

Вот это скорость…

Не прошло и полчаса, как дверь открылась и закрылась.

Если бы я никого не ожидал, то подумал бы, что это она сама по себе решила пожить своей жизнью, а не дожидаться, пока человеческие руки произведут с ее ручкой, нужные для «открыть-закрыть», манипуляции.

Еще несколько секунд, и я вижу Мирославу.

Какая же она… ни на кого не похожая. Она как будто светится изнутри, у нее очень мягкая улыбка и выражение глаз… а-ля «я все прощу».

Ее взгляд задерживается на моем лице ровно настолько, чтобы соблюсти приличие, произнеся вслух: «Здравствуй, Рэд». Когда в ответ я проговариваю: «Мира, здравствуй», — она уже не смотрит на меня. Она уже подбегает к девочке:

— О нет… Какой ужас…

— Мира, я понимаю, что никакой Катастрофы ни в каком понимании нет и в помине. Не знаю, почему я вызвал тебя и не пытаюсь оправдаться перед тобой. Ты сказала тогда, что моя смерть будет платой за ложный вызов. В общем, пусть так и будет. Только перед этим помоги мне спасти эту девочку…

Меня дернуло от удара в челюсть так, что я отлетел к стене. Фак, она пришла не одна. Вот я дурак. Мира не сдвинулась с места, не повернула голову, хотя наверняка услышала и удар кулака о мою челюсть, и удар моего тела о стену.

Она не пошевелилась, но тихо что-то у кого-то потребовала на абсолютно незнакомом мне языке. Да, с ней не надо знать слова, чтобы понимать их смысл…

Не успел я восстановить дыхание, как вижу того, кто чуть не сломал мне челюсть. Его глаза — противоположность глазам его спутницы. В них — неприкрытая ненависть, желание убить здесь и сейчас. Ха, чувак, ты хоть обладаешь чувствами. А у меня коленки под твоим взглядом не затрясутся никогда. И не только потому, что я не могу испытывать страх. Но и потому, что самосохранение находится среди моих инстинктов на одном из последних мест. Он рычит мне:

— Как ты посмел вызвать ее? Что ты натворил?

Спасибо за английский, учитывая то, что это — единственный язык, находящийся в сфере моего понимания. Только вот отвечать я не собираюсь. Я уже все сказал.

У этого товарища явное раздвоение личности. Шиз… что там говорить. Вот он излучает жуткую агрессию, но в следующую же секунду, как только его взгляд перемещается на Мирославу, выражение его лица становится… мягким… нежным… Когда он заговорил, я сразу отмечаю, что трансформация с тембром и звуком его голоса тоже не относится к разряду нормы:

— Мира, любимая, солнышко, не делай этого. Прошу тебя.

Она в ответ слабо улыбается:

— Сергей, не беспокойся.

Этот Сергей подходит к ней и начинает ее умолять:

— Не поступай так со мной. Я не хочу видеть тебя полуживой из-за отсутствия Силы. Посмотри на нее, ты представляешь себе, чего тебе будет стоить ее исцеление?

Мира поднимается на носочки и притягивает к себе его лицо. Слегка касается губами его щеки и тихо говорит:

— Вернетесь за мной через час. Проследите, чтобы мне никто не мешал. Поговори с Рэдом, я думаю пора ответить на его вопросы. Я тебя люблю.

— Мира… постарайся не выжиматься до конца, ради меня… Я тебя люблю…

Сергей вытаскивает из кармана свой Иллюзор и жестом показывает мне открыть дверь.

Я отдаю прямой приказ — НИКОМУ не заходить в комнату.

Иначе… Я не продолжил предложение — они и так знают, что за ослушание моим не приказам — смерть, а приказам — медленная и мучительная смерть.

Быстро закрываю дверь кабинета, пропустив вперед, невидимого ни для кого, пока активирован Иллюзор, Сергея.

Прошло минут пять, я уже успел прикурить вторую сигарету, как он отключает — таки свою невидимость.

Мы молчим. Я не чувствую никакого напряга из-за этой тишины. Сергей сам прерывает молчание:

— Кто она?

Хотел бы я знать.

— Не знаю.

Удивление на его лице:

— Ты вызвал мою жену из-за незнакомки?

Сам в шоке.

— Ага.

— Что случилось с этой женщиной?

— Я приехал в захваченную нами в прошлом месяце крепость. С проверкой типа. В общем, Воин, которого я там оставил за главного, в конце ужина захмелел и давай трепаться о бабах. Сказал, что у него жена зверски ревнивая… Так и сказал — зверски. Что, мол, стоит ему кого-то завалить на спину, и жена прознает об этом, то может сгоряча и прибить девку. Мол, это уже шутка у них такая — он трахает, она убивает. Потом в виде примера рассказал, что к ним в крепость забрела девка немая. Голодная — помятая, но, когда помыли-покормили ее, то, вроде, ничего — смотреть и не только можно. Ну, он быстренько, пока жена не вернулась и не узнала про приблудную, спрятал ту в темнице. В общем, пять дней он ее там регулярно насиловал. Потом приехала жена. Она услышала, как он во сне бормотал что-то типа «какая у тебя необыкновенная кожа, я так хочу еще раз прикоснуться к твоей коже, я ни у кого не видел такой кожи»… Эта сука разбудила его, стала его допытывать… но он молчал, как партизан… Кто-то все-таки доложил ей про утехи мужа, ну и она как с цепи сорвалась. Спросил, хочу ли я посмотреть, что она с этой девкой сделала? Я и не знаю, почему решил посмотреть. Вообще-то, в тот момент я думал о том, кого назначить на его место после того, как прикажу его казнить. Но продолжал идти за ним вниз по лестнице, рассуждая про себя о кандидатах. Когда я зашел в камеру и увидел тело, то сначала даже не понял, мужское оно или женское. Это тело уже не могло жить, оно не должно было жить. С этого тела сдирали кожу, ногти, волосы. Оно как будто побывало в мясорубке. Я многое видел, видел и похуже. Козел сказал мне, что его жена первым делом содрала с его пленницы кожу… Я хотел уйти, но, когда я посмотрел на то место, которое должно было быть лицом… увидел глаза… этой девочки. Ее агония длится на моих глазах уже три дня. Когда я не почувствовал ее пульс, то сразу вызвал твою жену.

Сергей очень внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Единственная эмоция за все время твоего рассказа была в том месте, где ты не услышал пульс этой девочки. Удивительно, но Мирослава была права, когда сказала, что ты — чурбан бесчувственный.

— Что, именно так и сказала?

— Нет, конечно.

Он подходит к стене, смотрит в одну точку. Я чувствую во всей его позе неприкрытое отчаянье. Его кулак врезается в эту точку… раз… еще… еще раз. Он останавливается и смотрит на свою руку, затем, хмуро улыбаясь, показывает, что его кровь испачкала камень в месте ударов. Молча подходит ко мне. Демонстрирует окровавленные костяшки пальцев. Я наблюдаю, как он прикасается к царапинам другой рукой. Через полминуты на его пораненных пальцах была чистая не поврежденная кожа. Он немного прищурился и проговорил: