Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1977 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №10 за 1977 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Тогда же собирался ликвидировать свое предприятие и Дорис ван Звийнен, потомственный резчик кломпе из местечка Леккеркерк, что под Роттердамом. Собирался-собирался, да вот не собрался: как расстаться с ремеслом, которым предки занимались полтораста лет подряд?

Дорис ван Звийнен не прогадал. Ныне его мастерская выдает на-гора сотню пар кломпе ежедневно, и все они расходятся. Правда, это не совсем те деревянные башмаки, которые всю жизнь он и его предки вырезали ножом и выдалбливали долотом. Кломпе делают машины — пять машин, у каждой из которых своя работа. На кломпе идут только верба и тополь. Верба — подороже: древесина ее мягкая, но крепкая, и совершенно не пропускает влагу.

Стволы разрезают на полуметровые чурбачки. Первая машина отсекает от чурбачков клиновидные поленья, точь-в-точь такие, какими топят печки-голландки. На другой машине поленьям придают вид кломпе — самый грубый, конечно: в них нет еще углубления для ноги. Третья машина вырезает эту выемку, и из нее фонтаном летят опилки и щепки. В общем-то, теперь в заготовку уже можно сунуть ногу, но лучше этого не делать: занозите ступню и разорвете носки. Четвертая машина поэтому выглаживает внутреннюю часть башмака. Пятая вырубает отверстия для ремешков, чтобы кломпе держались на ноге. Вроде бы башмаки готовы.

Но их еще надо просушить, потому что иначе кломпе начнут корежиться или треснут. Летом сушат кломпе не меньше двух недель на свежем деревенском воздухе, зимой — в сильно натопленном помещении. В печь идут те же опилки и стружки, что остались от обработки чурбаков.

Но и просушенные башмаки еще не кломпе. Их еще нужно отполировать тонким наждаком. Все? Нет, надо еще и покрасить. На этой операции заняты сын ван Звийнена Мариус и дочь Труус. Желтенькие веселенькие кломпе предназначены для туристов, они легкие, из тополевого дерева. Кломпе, тоже желтые, но помассивнее, покупают крестьяне. Ярко-красные предпочитают скотоводы; у этих кломпе есть широкие отверстия для толстых надежных шнурков.

А когда ван Звийнену заказывают персонально предназначенные кломпе, он берет долото и нож и за два часа вырезает точно по ноге клиента пару отличных башмаков. Их красят потом в белый цвет особой краской, секрет которой ван Звийнены передают из поколения в поколение. Хоть целыми днями в них по торфу или навозу ходи — краска устоит.

Фермеры из окрестностей Роттердама носят только звийненовские кломпе. Причем они узнают их среди десятков других, на первый взгляд совершенно неотличимых, башмаков.

Спросите их — в чем разница, и они удивятся вашей непонятливости:

— А что тут говорить — ногой чувствуешь: удобные, крепкие. Сразу видно, что резал их мингеер ван Звийнен из вербы. Ведь это же просто, как пара кломпе...

Л. Мартынов

Л. Ольгин

Хэммонд Иннес. Белый юг

Продолжение. Начало в № 6—9.

Ночью на смену ледяному дождю пришел снег. Ветер насквозь продувал наши легкие палатки, и пища остывала прежде, чем успевали поднести ее ко рту. Еще не было восьми, когда мы улеглись спать. Все очень устали, и мне хотелось, чтобы люди набрались сил. Я установил двухчасовую вахту по два человека на дежурство.

Радио стояло между мной и Гердой, и мы лежали, прислушиваясь к монотонным вызовам «Южного Креста». Радист каждые пять минут вызывал «Валь-5», потом нас и наконец «Тауэр-3». Я выключил радио, экономя батарейки. И только наконец задремал, как тут же был разбужен громкими криками, ударами и треском льдин. Я с трудом выкарабкался из палатки и оказался в хаосе снега, где люди казались привидениями. Откуда-то из темноты раздался крик: «Эй! Скорее! Шлюпка!» Я подбежал на голос и вскоре понял, почему поднял тревогу дозорный. Свободной воды, где стояла наша шлюпка, больше не было. Оставалась лишь узкая щель, но и та уже почти закрылась. Пришлось вытаскивать шлюпку на лед, а потом тащить ее к лагерю. За нашей спиной, словно гигантские челюсти, со стуком сомкнулись края двух льдин. Тут я начал понимать, насколько мы должны быть внимательными, если хотим выжить в этом ледовом аду.

Прежде чем забраться в палатку, я отдал свой свисток одному из дозорных. Мне вновь удалось задремать, но вскоре опять проснулся от звуков свистка и громоподобного столкновения льдин. Выйдя наружу, я увидел, что снег прекратился и ветер ослаб. Льдина была покрыта белым ковром снега, на фоне которого четко вырисовывался лагерь. Сначала я не понял причины тревоги. Но вдруг у меня под ногами задрожал лед, а дозорный показал мне рукой за палатки. Там снег был распорот широкой зигзагообразной темной линией. Она со стуком закрылась, потом открылась снова. И уже не закрывалась...

В эту ночь нам не было покоя. Лед атаковал нас со всех сторон. Мы заново разбивали палатки, пили горячий чай с ромом и ждали, что вот-вот льдина треснет опять.

— Каково же сейчас людям с «Тауэра-3», — вдруг сказала Герда.

— Меня больше беспокоит «Валь-5», — ответил я.

Она положила руку мне на плечо.

— Понимаю. Но вы не должны сердиться на людей с «Тауэра-3», Дункан. Они из Тёнсберга. Я их всех знаю. Это славные ребята. Не их вина, что так получилось.

— Важнее другое, — заметил подошедший Хоу. — Что замышляет Бланд?

— Бланд? Думаю, что он уже не станет нам досаждать. Теперь-то его люди поймут, чья правда; Что бы там ни было, ему конец. Или он умрет здесь, на льду, или предстанет перед судом как убийца.

— Это и делает его опасным.

— Нет, — продолжал я. — Вы не видели его лица во время пожара, когда он один стоял на мостике. Я хорошо разглядел его в бинокль. Он просто остолбенел от того, что произошло.

— Оцепенение пройдет, — настаивал Хоу. — И вот тогда-то он поймет, что у него есть еще шанс. Если он сможет выбраться отсюда — если он один выживет, а мы все погибнем, — тогда его цель достигнута.

— И все же ему не владеть компанией, — напомнил я.

— Он этого не знает, — отвечал Хоу из темноты. — Да кроме того, если состояние Бернта Нордаля перейдет к Джуди, а Джуди погибнет, то наследником будет он.

Сотрясения и скрежет льда постепенно стали утихать и к пяти утра совсем прекратились. Воздух был чистым и морозным, свежевыпавший снег слепил глаза. Повсюду лед излучал радужное сияние, а к югу и западу поднимались столбы серого дыма — морозное парение, вызванное теплым воздухом морских разводий. Вдали виднелся обуглившийся остов «Тауэра-3».

Трещина, появившаяся ночью, закрылась, и внешне казалось, что мы в безопасности. Но под снегом скрывалось много трещин, и, кроме того, меня беспокоило громыхание льда к востоку от нас. Казалось, что из глубины пака на нас двигается огромная ледяная махина.

Моей главной целью было связаться с экипажем «Валь-5». Среди вещей, снятых с китобойца, были лыжи. После завтрака я взял с собой Кальстада, который считался лучшим лыжником в экипаже, и, связавшись вместе гарпунным линем, мы отправились туда, где в четверти мили к северу от нас торчал двадцатифутовый несяк. С его вершины можно было видеть черную кляксу «Валь-5». Судно завалилось набок, притертое к небольшому айсбергу наползшими друг на друга льдинами. Нас разделяла почти миля льда.

С помощью карманного зеркальца, взятого у Герды, я попытался установить связь с людьми на льду и даже принял какой-то ответный сигнал. И мы вернулись к своему лагерю. Герда встретила меня с серьезным лицом.

— Положение критическое, — сообщила она. — С юго-запада надвигаются айсберги. Я наблюдаю с утра.

— Есть какие-нибудь новости с «Южного Креста»?

— Йа. Приняв SOS с «Тауэра-3», они послали «Тауэр-1». Его капитан Ларсен сообщает, что приближается к цепи айсбергов милях в двадцати от точки, указанной «Тауэром-3».

Двадцать миль! А к юго-западу не было видно ни полоски открытой воды.

— Если бы только у нас был радиопередатчик, — пробормотал я. — Ведь бесполезно посылать сюда буксир.

— Возможно. — Герда пожала плечами. — Но это все, что мы получим. Не станут же они рисковать «Южным Крестом».

— А почему бы и нет?

— Нет, это слишком... слишком большая цена, даже ради трех китобойцев. Мы должны быть рады буксиру или в лучшем случае танкеру.

— Корвету сюда не пробиться. И сомневаюсь, сможет ли это сделать танкер. — Внезапно мне в голову пришла одна мысль. — Нам лучше перебираться с лагерем на тот несяк. Разделите вещи на две равные партии. Одну партию перенесем сегодня же.

Из упаковочных ящиков мы сколотили санки. Дозорных разделили: один должен был присматривать за лагерем, другой — идти к несяку. В первый переход я шел на лыжах и прокладывал путь. Там, где мне удавалось пройти, люди проваливались по пояс в рыхлый лед. Несколько раз провалились ведущие санки. Потребовалось три часа, чтобы достичь цели. Полчаса на отдых — и потом назад — по тому же пути. Обратный переход занял у нас полтора часа. Герда, ответственная за другую вахту, встречала нас на лыжах. Она была возбуждена. Я понял это по той безрассудности, с которой она летела к нам навстречу по предательскому льду.