Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1978 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №04 за 1978 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

И несколько черных лиц в толпе ряженых меня тоже не удивили, и я даже подумал, что эти участники карнавала превосходно загримировались. Но, когда один из них оказался близко от меня, мне вдруг показалось, что это не грим.

Высоченный темнокожий человек стоял рядом со мной, темные его руки высовывались из широких рукавов белой рубашки, и красный венгерский жилет был распахнут на груди...

Не понимая, в чем дело, я повернулся к Тибору, но в этот момент толпа голоногих подростков с намазанными жженой пробкой усами разделила нас. Они свистели в пестрые дудки, трясли погремушками, и петушиные перья на их немыслимых шляпах колыхались вправо и влево. Мой сугубо некарнавальный вид привлек их, и они окружили меня, дудя мне в уши и что-то крича. Они танцевали, подпрыгивая и приседая, и тогда я оказывался в центре этого круга, как водящий в детской игре «каравай». Тибор бочком-бочком пробирался к углу переулка, желая избежать такой же участи, и делал мне отчаянные знаки, а я, не понимая, чего он хочет, тоже махал ему руками.

Бежать ему не удалось: мои захватчики сделали два быстрых шага в сторону, разомкнули круг и тут же сомкнули за его спиной. Нам ничего не оставалось, как подчиниться их требованиям, а хотели они, чтобы мы что-нибудь станцевали и спели. Тем временем темнокожего скрыли новые толпы людей.

К счастью, нас быстро отпустили. До назначенной встречи с инженером Тамашем Плужиком, любителем и ценителем шопронской старины, оставалось немного.

Новый Сюрет

Когда и где отпразднован был первый сюрет, сказать теперь трудно. Под разными названиями он. известен почти во всех винодельческих странах. Здешняя, шопронская традиция связана с тем, что «кекфранкош» — сорт винограда нежный и нетерпеливый. Собирать его можно только в считанные дни осени. Достаточно перезреть ягодам на лозах, и вина «кекфранкош» уже не получится. Будет другое вино, может быть, и неплохое, но не «кекфранкош».

Поэтому для уборки даже самому мелкому виноградарю приходилось приглашать людей со стороны. Крупные хозяйства нанимали сотни батраков. По условиям договора хозяин обязывался часть платы выдать вином прошлого урожая и устроить для работников праздник — сюрет. Работы кончались везде в одно время, и праздник устраивали все хозяева для всех работников: и хозяевам дешевле, и рабочим веселей. Приходили на заработки люди из многих районов Венгрии и из соседней Австрии, и во время праздника поэтому, кроме античного бога вина Диониса-Бахуса и прочих мифологических персонажей, гуляли люди в костюмах разных областей, пели свои песни. Все это придавало празднику еще большую пестроту и разнообразие. Да и каждый горожанин мог рассчитывать на чарку вина, только для этого надо было хоть как-то вырядиться. Традиция сюрета сохранилась до наших дней, хотя, конечно, сам праздник не .мог не измениться: батраков теперь нет, а сюрет превратился в осенний карнавал. А рабочая сила на время уборки винограда нужна по-прежнему. Но где ее взять, тем более на такой короткий период?

В городском комитете ВКСМ — Венгерского коммунистического союза молодежи возникла идея привлечь к работам на виноградниках студентов, гимназистов, молодых рабочих. Труд можно сочетать с отдыхом, ведь гористые зеленые окрестности Шопрона славятся в Венгрии — в самое жаркое время года прохладное дыхание Альп смягчает здесь зной.

Опыт у ВКСМ был накоплен немалый с тех еще времен, когда двадцать лет назад был открыт молодежный строительный лагерь в Ханшаге, где был проложен канал в 200 километров. Трудовые лагеря стали одной из форм участия молодежи в общественном труде.

С участием молодых были построены такие гиганты венгерской индустрии, как Тисайский и Боршодский химические комбинаты, алюминиевый завод в Секешфе-херваре, теплоэлектростанция имени Юрия Гагарина в Вишонте, газоперерабатывающий завод в Сегеде. Венгерский комсомол шефствует и над десятками других объектов: заводами, стройками, госхозами.

И среди них виноградарские хозяйства в Шопроне.

В организации лагерей помогли госхозы — они были особо заинтересованы в успехе дела. И с первого года ожидания оправдались. Более того, охотников принять участие оказалось больше, чем требовалось: студенты, желающие подработать, гимназисты, совершающие, по доброй венгерской традиции, в каникулы экскурсии по стране.

И сюрет — старый шопронский сюрет, приобретя новые черты, превратился в молодежный осенний праздник, завершающий летний отдых и открывающий новый год труда. Но все-таки при этом он сохранил все свои традиции — от олимпийского шествия до хороводов ряженых: французских солдат, гусар, турок, арапов...

— И негров тоже? — перебжл я Тамаша Плужика.

— Негров? В венгерских костюмах? — засмеялся он. — Нет, это настоящие африканцы из Будапешта и Дебрецена. А венгерский костюм им подарили в госхозе. За хорошую работу...

Перчатка и скрипач

Небольшой в общем-то город Шопрон, но осмотреть его целиком, познакомиться со всеми достопримечательностями за несколько часов просто невозможно, так много сконцентрировано здесь на небольшой площади.

Мы шли по улицам, и инженер

Плужик, показывая то на один, то на другой дом, называл их, не пускаясь в долгие объятнения и задерживаясь разве у самых значительных. Чтобы не быть голословным, замечу только, что даже на коротенькой Рожа-утца — улице Роз — я записал в блокнот:

«...Улица Роз, название получила в 1414 году;

дом № 2 — построен в 1700— 1750 годах;

дом № 16 — одноэтажный средневековый дом, с готическим фасадом;

дом № 18 — лоджия XVIII столетия;

дом № 31 — здание XVII века, над воротами герб хозяев — в виде птицы».

На улице Уй — Новой — у охряно-красного дома Тамаш задержался. Когда в прошлом веке в этом доме — дворце Эстерхази выступал Ференц- Лист, на его концерт очень хотела и не могла попасть одна небогатая девушка по имени Эмилия Бекеш. Тогда она решила написать письмо великому композитору. Лист не только ответил на письмо, но прислал свою перчатку. Предъявив ее, девушка получала право присутствовать на любом концерте Листа в любом городе. Эта перчатка, сказал Плужик, хранится в городском музее: замшевая, белого цвета.

— Прошу прощения, — вдруг обратилась к нему проходившая мимо немолодая дама, — но я позволю себе поправить вас. Перчатка не белая, а светло-лимонная. А девушку звали Эмилия Бекеш. Она впоследствии преподавала музыку...

— ...здесь недалеко, — подхватил Плужик, — в здании восьмилетней школы. Но все-таки перчатка была белая.

— Нет, светло-лимонная. Она просто побелела от времени.

И дама пошла дальше по улице Уй. А Плужик, глядя ей вслед, подумал немного и сказал:

— Кажется, она права. Знаете, в Шопроне не нужно лезть в справочники; если хотите что-нибудь вспомнить, спросите у любого прохожего. Здесь все всё знают.

...На площади толпа поредела. Люди расходились...

Только заезжие вроде нас бродили по площади, останавливаясь перед памятниками архитектуры, оставленными семью веками городу Шопрон.

А из скверика доносилась быстрая, чуть спотыкающаяся мелодия венгерской песни «Юльча». Там на скамейке сидел, склонив голову, и играл на скрипке давешний африканец в венгерском жилете...

Л. Минц, наш спец. корр.

Ускорение творчества

Все реже и реже встречаемся мы на экранах кино и телевидения, на страницах газет и журналов с молодыми людьми, сделавшими выдающиеся научные открытия в возрасте 25—30 лет. Чем это объяснить? Тем, что становится меньше талантливой молодежи, или тем, что делать открытия все сложнее?

Десятилетний, начиная с 1967 года, опыт деятельности Комиссии ЦК ВЛКСМ по премиям Ленинского комсомола в области науки и техники дает основание утверждать, что неверно ни то, ни другое предположение. Судя по возрастающему потоку выдвигаемых на соискание работ, талантов среди молодых ученых и инженеров не убавляется, а уровень представляемых исследований свидетельствует об их высокой научной значимости.

Относительно редкие же встречи читателя и зрителя с молодыми героями научно-технической революции объясняются тем, что труд в науке становится все более коллективным, и подчас бывает трудно, да и неправильно, выделять кого-то одного в работе, сделанной группой авторов.

Слитность исследовательских усилий все большего числа людей — явление не случайное. Более двадцати лет назад была расшифрована структура первого белка — инсулина. Английский химик-биоорганик получил за эту работу Нобелевскую премию. Только после нее стало, в частности, понятно, почему некоторым людям, страдающим диабетом, нельзя было вводить добываемый из бычьих туш инсулин (два элементарных белковых звена инсулина человека и быка оказались несхожими). Стало ясным не только научное, но и чисто практическое значение этого направления работ.