Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Выйдя за ворота и оказавшись в старинном респектабельном районе, я оглянулся в последний раз на «республику». Над казармой развевался государственный флаг, а по фасаду было написано белой краской: «Мы разрубили гордиев узел». «Неужели разрубили?» — не поверил я и в поисках ответа однажды вечером, захватив карточку клуба «трудных» ребят, поехал в центр города на бульвар Андерсена.

Скромная вывеска в форме стрелы с отогнутым вниз наконечником нашлась быстро. В небольшой комнате у стойки бара, где, кроме пива и воды, ничего не было, меня встретил добродушный парень, назвавшийся Йенсом. Я оказался одним из первых посетителей; хотя время было позднее, клуб пустовал. Взяв бутылку пива, неожиданно дешевого, я спустился в подвал — большой прямоугольный зал, освещенный неярким светом цветных ламп и свечей, горевших на столах в плоских стеклянных подсвечниках. В дальнем углу, перед сценой, закрытой плотным серым занавесом, висел экран. Тихо звучала музыка.

— Вы попали в неудачный день, сегодня нет мультфильмов, — сказал Йенс, — но есть хорошие диски.

Мое сообщение о том, что я из Советского Союза и зашел сюда просто ради интереса, несколько ошеломило его. Оказалось, я был первым русским гостем за все время существования клуба. Постепенно зал начал наполняться, и часам к одиннадцати собралось около двух десятков человек лет двадцати—двадцати пяти.

«Ты откуда?» — спрашивали у каждого входящего. Ответы были самые неожиданные: «Из Финляндии», «Из Италии», «Из Соединенных Штатов». Более точного места жительства не называл никто. Странное впечатление производила эта компания. Все скромно одеты, курят немногие. Сидят, разговаривают, слушают музыку. На сцене напевал что-то юноша, аккомпанируя себе на гитаре. Вдруг за соседним столом одиноко сидящая девушка закрыла лицо руками и тихо заплакала. К ней тут же подошел Йенс, ласково погладил по руке, и минут через пять, они уже читали маленькую красную книжечку, как я потом узнал, сокращенное издание Библии. Затем Йенс вновь подсел ко мне и рассказал, что два года назад занимался политической деятельностью, потом разочаровался.

— В чем же? — спросил я.

— Во всем, — был короткий ответ.

— Мы верим только в любовь, она принесет нам счастье, — сказал Йенс, помолчав, и в его проповеднической тональности, как v большинства «божьих детей», ноты «мы», «нам» звучали приподнято и фальшиво. — Мы помогаем всем. Вот и эта девушка пришла к нам, потому что верит в нас.

Он встал и вновь направился к нашей соседке, читающей Библию, а за моим столом уже сидел другой молодой человек, тоже датчанин — как выяснилось, скиталец со стажем: жил в Америке, Европе, Азии, Африке, нигде, впрочем, подолгу не задерживаясь. Звали его Бертель, он оказался тезкой великого датского скульптора Торвальдсена.

— Мы не гонимся за материальным благополучием, — сказал он. — Мы имеем все и не имеем ничего.

— Но ведь вы же пользуетесь результатами чужого труда, вы не можете жить без пищи, без крова, без одежды — значит, кто-то должен кормить, обогревать и одевать вас? — спросил я.

— Да, мы пользуемся, но берем ровно столько, сколько нам нужно. Например, в автобусе, если у меня нет денег, я прошу ровно столько, сколько мне нужно, — повторил Бертель, видимо, считая это своей большой заслугой. — Впрочем, прошу я не всегда. Иногда мы зарабатываем тем, что поем на улицах, распространяем листовки. Бывает, в нашу организацию вступают и богатые люди, которые хотят настоящего счастья.

Выложив это, мой собеседник взял гитару и пересел к двум недавно вошедшим шведкам. Желания

продолжать разговор у Вертели не было. Люди здесь легко и свободно переходили от столика к столику, и никто не испытывал смущения, заводя новое знакомство. Я, например, не оставался в одиночестве ни минуты. Не успел уйти скиталец Бертель, как возле меня появился Уилли-американец. Он начал с того, что неодобрительно отозвался о своей стране; пожаловался, как там тяжело жить...

— Сколько всего «божьих детей»? — спросил я у него.

— Во всем мире, наверное, несколько тысяч, — ответил Уилли. — Немного, конечно, но скоро будет больше.

—И что же вы будете делать потом, когда вам исполнится, скажем, тридцать? — спросил я. — Стариков среди вас не видно.

— Зачем думать о том, что будет потом? Наверно, придется работать. Нас часто упрекают в том, что мы лодыри, но это не так. Просто мы не хотим работать на правительство, а хотим жить для себя.

— Но пока вы только берете от других, многие из вас получают пособия от государства. Что было бы, если б все стали жить так?

— Я не хочу жить, как все, — уклонился Уилли от прямого ответа. — Мы не занимаемся политикой...

Время подходило к двенадцати часам: клуб закрывался. Уилли проводил меня до дверей. У входа я задержался на минуту возле стола с листовками. Чего там только не было! Борьба бога и дьявола, бесовские козни, картинки на библейские сюжеты, не было только реальной жизни.

— Наши лидеры снабжают нас литературой, — с гордостью произнес американец. — Жаль, нет ничего на русском, — извинился он, а я подумал о таинственных лидерах, которые устроили эту «жизнь взаймы», помогая молодежи закрыть глаза на действительность и вести наивную игру в счастье. Многие юноши и девушки на самом деле считают, что они «разрубили гордиев узел», вовсе не догадываясь, что покровители их бездумного образа жизни затягивают узел мнимых свобод все туже и туже, и они никоим образом не заинтересованы, чтобы кто-то зачем-то этот узел рубил...

На следующий день я прочитал в одной из газет: «Хорошие новости ожидают тех, кого в Дании называют «голубым поколением». Христианию — свободный город в Копенгагене — нельзя разрушить, пока власти не переселят его жителей. Эта отсрочка — предварительная победа в пользу гражданских свобод в Западной Европе. Свободный город, борясь за жизнь, создал противоречие между официальным порядком и новой своеобразной децентрализацией. «Голубое поколение», собравшееся в свободном городе со всего мира, решило отстаивать свое право сообща».

Видимо, не очень проста жизнь в Дании, как это может показаться поначалу, хотя «божьи дети» — это еще не Христиания, Христиания — это еще не «голубое поколение», а «голубое поколение» — лишь небольшая часть всей молодежи.

Демонстрация

Однажды в институтском буфете за ланчем, когда мы, как обычно, сидели большой компанией за одним столом и разговаривали (неторопливая беседа входит в обязательное «меню» ланча: считается, что традиция не спешить за едой способствует хорошему пищеварению и доброму настроению), я спросил у своего соседа по столу:

— Клаус, в городе появились афиши о первомайской демонстрации. Любопытно было бы посмотреть...

— Мало волнует, — ответил Клаусе — На демонстрацию я не собираюсь.

— Почему?

Вопрос несколько удивил Клауса.

— Лозунгами мир не переделаешь, да и вообще политика меня не интересует, — сказал он.

— Да, человеческую природу не переделаешь, — вступил в разговор Оле, студент-дипломник. — И вообще, главный закон жизни — конкуренция.

Понятно, что первомайскую демонстрацию я отправился смотреть в одиночестве.

Весной и летом в Филлед-парке, возле которого я живу, по субботам часто проходят фестивали: политические, женские, музыкальные... Праздники довольно однообразные. Перед трибуной на скамеечках или прямо на траве располагаются молодые люди, многие с детьми. Пьют пиво, некоторые гоняют мяч или просто подремывают на лужайке. Политические лозунги развешаны вокруг поля и молчаливо одобряются публикой.

Первомайский митинг заметно отличался от остальных — и не только цветом флагов или содержанием плакатов. Казался он спокойным, но все же что-то витало в воздухе — какая-то напряженность, настороженность. Непривычно много расхаживало полицейских, над головами кружился патрульный вертолет. Озабоченные молодые люди с красными повязками зорко охраняли ораторов и демонстрантов от фоторепортеров и фотолюбителей: участникам демонстрации подозрение в неблагонадежности может обойтись дорого.

В первомайском митинге явственно проявились многослойность и неоднородность политических течений. В сущности, единой демонстрации не было. У каждой партии своя трибуна, свои сторонники. Помосты разбросаны далеко друг от друга, и поэтому споров, бурных дебатов не возникало. И все-таки Коммунистическая партия Дании, чьи лозунги призывали к борьбе за мир, против господства монополий, за интернациональную солидарность, собрала самую многочисленную аудиторию — около половины из десяти тысяч человек, участвовавших в демонстрации.