Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1982 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №08 за 1982 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

По нраву мишка оказался веселым, игривым и любопытным, ни агрессивности, ни страха не проявлял. Он почти весь день провел около избушки. Рыл у подножия скалы снег, скрываясь в нем по грудь. Попадались жесткие комья — разбивал, смешно падая и наваливаясь на них передними лапами. Ясно, что он искал: почва под скалой, удобренная отходами птичьего базара, давала богатые поросли мха — для него это корм. А в остальное время занимался гимнастикой: кружился, валялся, сползал на груди и на брюхе с откоса, разгребая снег лапами, будто плыл. Иногда скрывался ненадолго за склоном. Причина его отлучек скоро была разгадана — он вырыл там временную берложку, должно быть, на случай пурги.

Но больше всего ему нравились игры с незнакомыми предметами. Кружа вокруг балка, он подобрал какую-то тряпку и долго возился с ней: подбрасывал высоко и ловил или, опрокинувшись на спину, поднимал в вытянутых лапах и терзал зубами. Надоела тряпка, вытащил из-под снега бревнышко и поставил на попа, бревнышко падало, а он вновь и вновь его поднимал.

В полярной пустыне...

Попробовал было мишка познакомиться с нами покороче, получить что-нибудь более ощутимое, чем просто удовлетворенное любопытство. Не давал покоя запах пищи. Был момент — подошел совсем близко, метров на семь, покрутил носом — и отступил с явной неохотой: страшно все-таки. Нет, не стоит связываться!

«Что же вы, не могли его угостить?» — скажет какой-нибудь сердобольный любитель зверей. Не могли. Мода на прикармливание, погоня за зверем на вездеходе, тщеславное желание запечатлеть себя чуть ли не в обнимку с «владыкой Арктики» — все это явления, увы, нередкие. Довольно было примеров, когда человек переступал границу, установленную самой природой, нарушал необходимую дистанцию между диким зверем и собой, пробуя даже приручить его,— никогда это не кончалось добром. И чаще всего приводило к гибели зверя, более доверчивого и уязвимого. Да и незачем нам было устраивать потеху, забавляясь с медведем, вместо того чтобы понаблюдать за его поведением в естественном состоянии. Изучение поведенческих реакций тоже важно для науки, и не только с теоретической точки зрения. В последнее время сильно возросло количество контактов человека с белым медведем. Как вести себя при таких встречах? Насколько опасен медведь? С этими, отнюдь не праздными вопросами северяне все чаще обращаются к сотрудникам Всесоюзного института охраны природы и заповедного дела. И ответить, как обезопасить, с одной стороны, зверя от человека, а с другой — человека от зверя, дать правильные рекомендации без основательных знаний о поведении этих животных нельзя.

Увлекшись своими играми, мишка забывал обо всем. Это нас вполне устраивало. Мы могли видеть и снимать его, не выходя из избушки, в окошко или распахнутую дверь — идеальные условия для наблюдений.

На другой день, выглянув из избушки и отыскав глазами нашего приятеля, мы были поражены. Что с ним стряслось? Он стал куда больше, пожелтел, шерсть провисла до самой земли, и походка была иной — неторопливей, степеннее. Да это же совсем другой зверь! Новый гость явно осторожен — близко не подходит, видно, встречался с человеком. А наш, оказывается, пасется неподалеку. Не мамаша ли это его пожаловала? Что ж, тем интересней!

Мы уже приготовились к длительным наблюдениям, когда в небе раздался стрекот вертолета. Пришлось спешно собираться в дорогу — другого выхода не было. Но, признаться, без всякой охоты покинули мы мыс Кользат.

Экспедицию обслуживал самолет Ил-14 с опытным экипажем, работающим на ледовой разведке и проводке судов. Командир, Владимир Иванович Бродовой, знает весь Север — от Шпицбергена до Провидения. Человек он словоохотливый и неравнодушный, летать с ним интересно. Когда мы ближе познакомились, я спросил, какое место в Арктике ему больше всего по душе.

— Русская Гавань на Новой Земле,— ответил он не задумываясь.— Очень уж там красиво. Ну, и ЗФИ, конечно... когда есть погода. Но работать здесь не просто. Архипелаг огромный, почти двести островов, и погода в разных местах своя. И все время меняется. Есть и другие сложности. На подходе к ледникам образуется так называемый сброс — самолет резко бросает вниз, засасывает. А на другой стороне сильно мотает. Так что надо знать, когда набрать высоту и когда, наоборот, прижаться к земле. Еще. В некоторых проливах между островами страшный ветер, как в аэродинамической трубе. Однажды моего «Илью» при убранном газе просто вышвырнуло из пролива, словно мотылька. Чуть не кувырнулись. Так что здесь будь начеку и все время маневрируй. Тем более что с вами придется совсем низко ходить, иначе ничего не увидишь...

Поначалу просто цепенеешь от зрелища, которое открывается, когда паришь на высоте птичьего полета над большими и малыми островами архипелага, над его проливами, стянутыми ледяной штопкой торосов, над его грозными ледниковыми щитами.

Прикрытые шапками облаков, белые ледники стекают вниз сначала полого, а потом все круче и круче, обрываясь в море голубыми плоскостями. И намертво запечатывают своим многометровым панцирем все на пути. Лишь в немногих местах торчат из-подо льда столообразные вершины гор, острые черные гребни и ребра базальтовых скал, высовываются промороженные насквозь языки тундры. За эти островки и цепляется жизнь.

Крейсерская скорость Ил-14 — около 250 километров в час. Чтобы вести наблюдения в таких условиях, требуется немалое напряжение и, главное, опыт. Станислав с картой и журналом устроился у блистера — выпуклого большого иллюминатора, мне досталось место бортмеханика, еще одна, дублирующая, пара учетчиков наблюдала через иллюминаторы салона. Помогали и летчики — уж у них-то глаз наметан! «Мы на ледовой разведке даже иногда соревнования устраиваем — кто больше медведей насчитает»,— с улыбкой рассказывал Бродовой.

До боли в глазах, до ломоты в шее всматриваемся вниз. Первый медведь был встречен всеобщим ликованием, потом эмоции поубавились, работа вошла в спокойное русло. Карта под рукой Стаса начала заполняться надписями и значками. Треугольник — медведь, кружок — берлога... Заметив зверя, мы обычно делали круг, проходили над ним, чтобы лучше разглядеть. Засечь берлогу было трудней, но все-таки можно — вход в нее овальным темным пятнышком проступал на снегу.

Прибрежные ледяные поля проплывали под нами, словно белые листы огромной книги, в которой стерты все слова и лишь кое-где остались знаки препинания: многоточия медвежьих следов, запятые греющихся на солнце тюленей, жирные восклицательные знаки моржей. Ледовые страницы иногда разрывались трещинами и разводьями, там кружили и плавали первые стаи пернатых — чаек, чистиков, люриков. Пилоты в таких местах начинали нервничать: птицы мелькали совсем близко, грозя врезаться в ветровое стекло.

Порой самолет входил в полосу тумана или снегопада, видимость исчезала, начинало трясти. Такие минуты мы использовали для передышки: пили чай, курили, сверяли наблюдения. Но вот видимость улучшалась, и работа шла дальше, своим чередом. Еще кружки, треугольники, снова виражи, определение координат, выбор высоты, уточнение маршрута. Спокойно, даже буднично звучат в переговорах командира и штурмана географические названия. А в памяти невольно возникают овеянные легендами имена. Где бы ты ни шел, ты уже ступаешь по чьим-то следам...

Под крылом — Рудольф, самый суровый и неприютный остров архипелага. Ветер срывает снег с отвесной береговой кромки, развеивает его над хаосом торосов и айсбергов. Мелькнули силуэты домиков самой северной островной советской полярной станции. На мгновение хмурую мглу прорезал высокий крест — памятник Георгию Седову. Здесь обрел вечный покой путешественник, предпринявший отчаянный рывок к Северному полюсу. И отсюда же спустя двадцать три года стартовали самолеты, которые доставили на полюс папанинцев.

Летим к южной оконечности архипелага. Каменными челюстями грызет лед мыс Тегетхоф; две скалы, отпрянувшие от него, словно зубы, пронзают припай. Так же выглядел этот мыс сто восемь лет назад, когда его увидели участники австро-венгерской экспедиции Юлиуса Пайера. Это были первые люди, ступившие на берега архипелага, они и назвали его Землей Франца-Иосифа в честь своего императора. (Первым высказал предположение о существовании этой земли русский морской офицер Николай Шиллинг.) Пайер предсказывал открытой им земле незавидное будущее: «Годы пройдут, а эти негостеприимные берега останутся все теми же, и снова воцарится здесь нарушенное нами их великое одиночество... Мы повернулись спиной к этому пустынному миру. Посещенные нами страны едва ли когда-нибудь окажут материальную пользу человечеству».

Нет, мир не повернулся спиной к Северу! Шли годы, а берега архипелага продолжали притягивать к себе все новые корабли, под разными флагами. Был среди них и ледокол «Ермак» с экспедицией С. О. Макарова, который, как будто в ответ Пайеру, произнесет знаменитую фразу о том, что Россия смотрит своим фасадом в Арктику.