Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1987 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №06 за 1987 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

— А что такое?

— Сынок, что ты будешь делать, когда я умру?

— Ты заболел, пап? — всполошился Торби.

— Нет, но в моем возрасте всякое случается. Что ты станешь делать, если я умру? Займешь мое место на площади Свободы? Мы оба знаем, что это ничего не даст. Ты уже вырос, и никто больше не верит твоим сетованиям на жизнь и недостаток витаминов. Тебе и сейчас подают гораздо меньше, чем в детстве.

— Я не собираюсь сидеть у тебя на шее,— прошептал Торби, поняв Баслима по-своему.— Можешь сдать меня внаем на бирже труда.

— Это не выход! — рассердился старик.— Нет, сынок, я считаю, что нам надо расстаться.

— Не хочу я освобождаться! И не уйду никуда, даже если ты подпишешь бумаги...

— Послушай, сынок, я сейчас все объясню. На Джуббуле тебе делать нечего. Если я умру, не успев освободить тебя, ты станешь имуществом Саргона. Да и освобождение мало что решает. Чем ты займешься? Слушай внимательно. Я продам тебя одному своему знакомому, и ты улетишь с планеты вместе с ним. Потом ты покинешь борт звездолета, но совсем не там, где должен будешь сойти согласно билету.

— Нет!

— Помолчи. Тебя высадят на планете, где рабство стоит вне закона. Это все, что я могу сделать.

— Нет, я останусь с тобой!

— Вот как? Торби, я не хотел бы напоминать тебе об этом, но ты не в силах помешать мне. У меня есть бумага, где сказано, что я могу распоряжаться тобой по своему усмотрению.

— Ой-ой-ой, как страшно...

Баслим никак не мог заснуть. Часа через два после того, как погас свет, он услышал, как Торби тихо поднялся с постели, прошел на кухню, покопался в хлебнице, потом напился воды впрок и выскользнул из дома. Баслиму и в голову не пришло задерживать Торби: старик слишком уважал себя, чтобы мешать другим свободно принимать решения. Торби не было четверо суток, а вернулся он среди ночи. Баслим слышал, как парень входил в дом, но он снова ничего не сказал. Лишь теперь, впервые после ухода юноши, он смог уснуть спокойно.

Утром Баслим встал как ни в чем не бывало.

— Доброе утро, сынок,— сказал он.

— А? Доброе...

Вскоре они уже сидели за столом. Баслим ел как всегда, аккуратно и равнодушно. Торби лишь ковырял ложкой свою кашу. Наконец он не выдержал:

— Папа, когда ты меня продашь?

— В день твоего побега я сходил в архив и выправил вольную грамоту. Ты свободный человек.

Торби вытаращил глаза, потом потупился.

— Зря ты это,— сказал он наконец.

— Что делать? Я не хотел, чтобы тебя поймали, объявили беглым рабом, выпороли и выжгли соответствующее клеймо. А теперь тебе не грозят ториевые рудники. Если ты уже поел, бери котомку, и пошли.

Освобождение мало что изменило в жизни Торби. Однако с нищенством ему пора было кончать: здоровый юноша не мог собирать подаяние. Нередко Баслим прямо с паперти отсылал Торби домой учиться или выполнить какое-то поручение, а сам оставался на площади Свободы. Иногда Баслим исчезал, часто без предупреждения. В таких случаях Торби проводил на паперти целый день, отмечая время прибытия и взлета кораблей и запоминая все связанное с аукционами. Как-то раз Баслим исчез на целых две девятидневки. Но Торби продолжал ходить на площадь, посетил три аукциона и все важные сведения аккуратно занес в блокнот.

— Почему ты вел записи вместо того, чтобы все запоминать? — первым делом спросил старик, когда вернулся.

— Боялся забыть или напутать...

— М-да... Слушай, сынок, мы ведь так и не решили, что ты будешь делать после моей смерти, а больше ждать нельзя. Вот что: когда меня не станет, ты должен будешь найти одного человека и передать ему сообщение. Не подкачаешь?

— Нет, конечно. Только я не люблю, когда ты так говоришь, пап. Ты еще меня переживешь.

— Все может быть. А теперь слушай. Ты отыщешь нужного человека, хотя на это может уйти время, и передашь ему сообщение. После этого он, надеюсь, пристроит тебя к делу. Считай мои слова последней волей человека, любившего тебя и сделавшего для твоего блага все, что было в его силах.

— Хорошо, пап.

— Тогда — за работу!

«Нужных людей» было пятеро, и все они служили капитанами торговых звездолетов, время от времени совершавших посадки на космодромах Девяти Миров. Изучив список кораблей, Торби сказал:

— Пап, но ведь тут садился один из этих пяти торговцев. Когда еще другие прилетят?!

— Может статься, через несколько лет. Однако сколько бы ни прошло времени, сообщение ты должен передать слово в слово тому из пяти капитанов, кого увидишь первым.

Сообщение было кратким, но запомнить его Торби никак не мог, потому что Баслим продиктовал текст на трех неизвестных мальчику языках, заставляя его зазубривать звуки. Когда Торби в седьмой раз споткнулся на первом варианте, Баслим схватился за голову:

— Нет, так дело не пойдет! Слушай, ты помнишь, как я однажды усыпил тебя?

— Эх, мне бы сейчас вздремнуть немножко...

— Отлично!

Баслим привел его в состояние легкого транса, потом ввел в прибор для обучения во сне текст и прокрутил его Торби. Проснувшись, юноша отбарабанил сообщение назубок.

За пределы города Баслим Торби не выпускал. Зато огромный город юноша излазил вдоль и поперек. Спустя три девятидневки после того, как Торби выучил сообщение, Баслим вручил ему записку, которую надо было отнести в район ангаров, где строили и чинили звездолеты.

— Захвати свою вольную грамоту,— велел старик.— А если нарвешься на полицейского, объясни ему, что ищешь работу в ангарах. Вольноотпущенников иногда нанимают туда в качестве подсобных рабочих. Записку чуть что — глотай. Кого ты должен разыскать?

— Рыжего коротышку с бородавкой на левой ноздре,— ответил Торби.— У него закусочная прямо напротив главных ворот. Я должен купить пирожок с мясом и сунуть бумажку вместе с деньгами. Все верно?

— Правильно. Действуй!

Путь Торби лежал вокруг космодрома через фабричные поселки. Здесь кипела жизнь. Перебегая улицы перед грузовиками, Торби слышал задорную брань водителей и с удовольствием поддразнивал их. Он заглядывал в приоткрытые двери, гадая, что за машины тарахтят в цехах и почему простолюдины, если они не рабы, вынуждены целыми днями, не сходя с места, снова и снова делать одно и то же. Рабский труд на заводах был запрещен: простолюдинам не хотелось терять работу. В прошлом году здесь была крупная стачка, и даже Саргону пришлось стать на сторону вольнонаемных рабочих — иначе не миновать бы бунта.

Интересно, кто он такой, этот Саргон? Правда ли, что он никогда не спит и видит своим глазом все, что творится в Девяти Мирах? Отец говорит, что это чушь, и Саргон — такой же человек, как все. Но как же тогда он ухитрился стать Саргоном?..

Торби миновал фабрику и поравнялся с ангарами. Во дворе за главными воротами на капитальном ремонте стояло несколько звездолетов, окутанных паутиной стальных лесов. Прошмыгнув между выезжавшими с космодрома машинами, Торби приблизился к двери забегаловки и заглянул внутрь. Вместо рыжего коротышки за прилавком стоял какой-то чернявый, почти лысый человек без всяких бородавок. Человек заметил, что за ним наблюдают, и Торби был вынужден войти.

— У вас есть сок солнечной ягоды с мякотью?

— Деньги вперед.

Привыкший к частым проверкам своей платежеспособности, Торби выудил из набедренной повязки монету. Буфетчик откупорил бутылку. Отойдя в сторонку, но не настолько далеко, чтобы навлечь на себя подозрение в попытке умыкнуть пустую посуду, Торби смаковал напиток и внимательно следил за каждым посетителем в надежде, что коротышка просто отлучился и вот-вот появится. Чуть погодя буфетчик поднял на юношу глаза.

— Может, ты собрался зализать горлышко бутылки?

— Уже допил, спасибо,— Торби поставил бутылку на прилавок.— Когда я тут был в прошлый раз, буфетчиком работал один рыжий парень. Интересно, куда он делся?

— Он что, твой приятель?

— Да нет, так, болтали иногда, если я заходил хлебнуть водички.

— Покажи-ка пропуск!

— Что? Но я же так просто...

Лысый попытался вцепиться в запястье Торби, но тот проворно отскочил назад. Без умения уворачиваться от пинков и оплеух нищему не прожить, поэтому зря буфетчик надеялся застать юношу врасплох: рука лысого сцапала только пригоршню воздуха. Он выбежал из-за прилавка, но Торби уже нырнул в поток уличного транспорта, которого, по счастью, было много: по этой дороге перевозилось все необходимое для нормальной работы ангаров. Трижды счастливо разминувшись со смертью, юноша нырнул в темную аллею и теперь очутился почти позади забегаловки. Тут его искать не будут. По расчетам Торби, минут через десять лысый вернется за стойку, тогда можно будет выходить и спокойно отправляться домой.

Похоже, что маленький домик, во дворе которого стоял юноша,— ручная прачечная. Вокруг валялись деревянные корыта, висели веревки. Теперь Торби точно знал, где он. Злополучная забегаловка находилась через два дома от прачечной. Торби приник к земле и выглянул из-за угла: все ли спокойно? По аллее шли двое патрульных! Значит, погоня не окончена и полицию подняли по тревоге... Где же укрыться? В прачечной проверят. Бежать — значит попасть в руки другого патруля, рыщущего в округе.