Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

— Попробуй. Смелее. Вперед, герцогиня Черная Роза! — сказал он тоже по-окситански, подбадривая ее.

Дом снова улыбнулась. Смешно называть мужа на «вы», — мужа, с которым ты лежишь в одной постели голая, который только что осуществил с тобою свои супружеские права. Он прав.

— Робер, — шепнула она. — Робер…

Как это было необычно… И чудесно, — слышать свое имя из ее уст! Де Немюр прильнул к ним. И она ответила ему. Они целовались бесконечно долго… И бесконечно сладостно. И он почувствовал, что вновь начинает возбуждаться. Но может ли он снова овладеть ею сейчас? Не будет ли ей больно?

— Я опять начинаю хотеть тебя, — прошептал он, и она услышала извинение в его голосе, и оно наполнило ее новой нежностью к этому мужчине, такому близкому — и такому еще непонятному ей. — Ты сводишь меня с ума. Но я боюсь причинить тебе боль.

— Не бойся, — ответила тоже шепотом Дом. — Разве Черная Роза может страшиться хоть чего-то?

— Только одного. Что все это — сон. Что ты вдруг исчезнешь. И я проснусь один…

— Нет, это не сон! Я — твоя. Навсегда твоя! И, если ты хочешь меня… Возьми.

— Подожди. — Он лег между ее ног, слегка развел их рукой, и Дом почувствовала, что его язык проникает в то место, где было так больно. И где потом родилось то неведомое приятное ощущение. Сейчас де Немюр дотрагивался до этого потайного места языком. Откуда он знал, где именно и как надо коснуться? Доминик изогнулась, как бы помогая ему… И в тот же момент ТО ощущение возникло снова. На этот раз оно было даже более сильным… Более ярким.

Волна… Еще одна… И еще… Она изгибалась в такт движениям языка мужа, зажмурившись и чувствуя, как дрожит, трепещет и начинает гореть ее тело. Под веками замелькали огоньки. Красочные, словно неведомый живописец стряхивал там кисть с множеством необыкновенно ярких красок. Ее тело уже не дрожало, — оно почти содрогалось в конвульсиях приближающегося девятого вала. И, когда он захлестнул и накрыл Доминик с головой, она выгнулась дугой и закричала. И тогда Робер вошел в нее снова, и они соединились вновь. На этот раз он был очень осторожен. Он двигался медленно и нежно. И привел ее к еще одному пику наслаждения.

…Потом он лежал на спине, а Дом зажгла свечи в шандале и, поставив его рядом с кроватью, склонилась над его телом.

— Я хочу изучить тебя получше, — сказала она. — Лежи тихо. Не двигайся. Я начну сверху.

Она провела пальцами по его волосам. По лбу, носу, подбородку, который уже слегка кололся. По шее, груди, животу. Боже, сколько у него на плечах, груди, животе, даже на бедре, — было шрамов! То, что было ниже живота, Доминик исследовала так долго и внимательно, что Робер с трудом подавлял вновь подступившее желание.

— Неужели именно эта часть тела помогает женщине зачать? — спросила она.

— Да. Без нее, пожалуй, нельзя, — слегка улыбнулся де Немюр.

— А я… Как скоро я забеременею?

— Любовь моя, я не знаю. Это бывает по-разному.

— Ты хочешь иметь детей?

— Конечно. Много-много мальчиков.

— Как?.. И ни одной девочки?

— Ну… Одну можно. Но сначала — только мальчишек. Хотя бы троих.

— А если я рожу первой дочь?

— Придется попросить у Папы развод, — пошутил он.

— Нет… Серьезно? Если у меня будет девочка… А потом еще? И еще? Как у моей мамы? Ведь они с отцом так и не дождались наследника.

— Пускай будут только девочки, — со вздохом согласился Робер. — Значит, так угодно Господу. Я буду любить и дочек. Обещаю!

— Ты такой добрый. Я тебя так люблю, — шепнула она.

— За что ты меня полюбила? Скажи.

— За твой запах, — сразу, не задумываясь, ответила она.

Де Немюр приподнялся на локте и удивленно воззрился на нее:

— За что?..

— За запах. Ты знаешь, что ты пахнешь необыкновенно? Божественно? Великолепно? Ни один мужчина не пахнет так прекрасно, Робер де Немюр!

— Рад это слышать. Ты так говоришь, как будто перенюхала сотню мужчин… — Немного недовольно пробурчал он.

Дом лукаво улыбнулась. Он ревнует!

— Ну… Я нюхала только твоего кузена. Нет, нет, не подумай ничего плохого. Но он же подходил ко мне близко, — объяснила она. — И он не пах так, как ты. Ты — единственный и неповторимый! Я люблю в тебе все. Твои руки, ноги, плечи, кудри… нос… грудь… все твои шрамы…

— И эти ожоги? — Голос его прозвучал неожиданно резко и хрипло. — Эти две буквы у меня на груди… Тебе и они нравятся?

Дом слегка напряглась. Она понимала его. В этих двух буквах были заключены страшные мучительные воспоминания. Эти ожоги были и болью, и унижением, и ненавистью. Как сделать так, чтобы Робер начал думать о них иначе? Чтобы забыл все то, что связано с этими ужасными символами его прошлого?

— Да, — сказала Доминик твердо, — мне нравятся и эти ожоги.

— Я их ненавижу, — произнес он сквозь зубы. — Знаешь, Доминик… Я хотел лечь обнаженной грудью на раскаленную плиту, чтобы они исчезли.

— Нет… — Прошептала Дом. — Это сумасшествие, Робер.

— Но иного выхода нет, чтобы избавиться от этих позорных знаков. Каторжников, убийц клеймят, выжигая лилию на плече. Но на плече все же не так заметно, как на груди.

— Послушай… Ведь это всего лишь две буквы. И они могут означать все, что угодно!

— Для меня — нет. Только имя королевы… Только оно.

— Робер!.. Ты должен избавиться от этого наваждения. Побороть это в себе. Мы что-нибудь придумаем. Давай постараемся дать этим буквам какое-нибудь иное, безобидное значение.

— Какое же?

— Ну… Что-нибудь хорошее. Светлое… Чистое…

— Это невозможно, Доминик.

— А я придумала! — Дом даже подскочила на постели. — Робер!.. Наши дети… Если родится мальчик — назовем его на «Б». А девочку — на «С».

Де Немюр сел и посмотрел на ее разгоряченное лицо.

— И — что?

— Как ты не понимаешь! — Она горячо схватила его за руку. — У нас будут дети. С именами, начинающимися на эти две буквы. Вот они родятся. Будут расти. Научатся читать… И, когда увидят эти буквы у тебя на груди, ты скажешь им: «Я мечтал о вас всю жизнь. И еще до вашего рождения знал, как вас будут звать. И поэтому у меня на груди первые буквы ваших имен!»

Робер слегка улыбнулся. Только женский ум был способен выдумать такое! Но ее мысль ему пришлась по душе. — Быть может, — продолжала Доминик, воодушевившись, — когда-нибудь станет модным наносить на свое тело подобные буквы. Или знаки… Конечно, их будут наносить не так болезненно. Но люди будут ставить на свои тела имена своих возлюбленных. И даже какие-нибудь рисунки… Кто знает?

Де Немюр рассмеялся.

— Ты — фантазерка, любовь моя! — Сказал он. — Ну, а дело за малым. Чтобы мальчик и девочка как можно быстрее появились на свет!

— Мы постараемся вместе. А пока можно придумать имена. Мальчика можно назвать Бернар. Или Батист. Или Бертран…

— Бертран, — заявил де Немюр. — Так звали моего прадеда. Он был смелым и гордым рыцарем.

— Прекрасно! А девочку… Девочку мы назовем…

— Катрин. Если ты не против.

— Мне очень нравится это имя… Пусть будет Катрин.

Они сидели на кровати и улыбались друг другу. И тут Доминик вспомнила про контракт. Надо, чтобы муж подписал его! Ведь их брак до сих пор не подтвержден документально. — Робер, — сказала она. — Нам надо подписать с тобой новый контракт. — Я готов подписать их сотню, — легко согласился он. — Если это не займет много времени. Ведь мы можем потратить его куда интереснее, чем возясь с бумажонками. — Он у меня с собой. Исправленный отцом Игнасио. — Дом встала, подошла к своей одежде и вытащила из складок белого плаща сложенный конвертом лист бумаги. — Только нужны перо и чернила. — На столе у окна, любовь моя. Неси все сюда.

Через минуту они сидели на постели и подписывали контракт. — Теперь ты довольна? — спросил Робер. — Графиня Арманьяк де Родез… Герцогиня де Немюр? — Все это лишь титулы. — Сказала Дом. — Они значат немного. И мне не они нужны. Только твоя любовь, Робер, только она!

— Ты — волшебница… Чаровница… — шепнул он. — Подожди. Давай положим контракт под подушку. Не хочется вставать. Знаешь — ты околдовала меня. С тобой я забыл все на свете. Иди ко мне. — Она с готовностью прильнула к нему… И тут раздался стук в дверь.

— Кто там? — Испуганно прошептала Дом.

— О черт… Неужели уже шесть? Это Франсуа, мой слуга. Он принес завтрак.

— Завтрак? — Дом вдруг почувствовала, что ей хочется есть.

— Да. Я же собирался уезжать утром. И велел ему в шесть принести сюда завтрак. Лежи тихо. Я задерну полог, чтобы он тебя не увидел.

Робер встал, натянул штаны и, задернув с двух сторон полог на кровати, пошел открывать дверь. Доминик тихонько смотрела в образовавшуюся узкую щель. На пороге стоял невысокий лысоватый человек с маленькими темными глазами под нависшими густыми бровями, с чахлой козлиной бородкой. В руках он держал поднос с бутылкой вина, кубком и тарелками с хлебом и свиным окороком.