Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

Увы! Они все же не поспели вовремя. И Розамонда, обогнавшая Этьена и его людей всего на несколько часов, подверглась неслыханному унижению своим собственным родным братом. И была взята этим же братом в заложницы и увезена в неизвестном направлении.

Однако, Этьен сразу же приказал своим людям скакать во все концы и именем королевы повелеть выставить посты на всех дорогах и разослать приметы де Ноайля и его сестры, чтобы можно было опознать и задержать преступника и спасти несчастную заложницу, а также отрезать Раулю все пути к бегству.

По словам солдат, давших де Ноайлю и его сестре лошадей, эти последние были слишком загнаны, чтобы преступник мог быстро ускакать на них далеко. Правда, Рауль еще потребовал деньги. И пришлось дать тридцать су, — сумма довольно внушительная по тамошним временам. Также де Ноайль заставил одного из караульных у подъемного моста — щуплого невысокого парнишку — снять с себя всю одежду и отдать также ее.

— Значит, Розамонда может быть одета по-мужски, — рассуждал вслух де Парди. — И искать надо не столько женщину и мужчину, сколько двух мужчин.

Мессир Лавуа покачал седой головой.

— Или — не дай Бог, господин барон! — одного мужчину. Потому что этот изверг вполне способен избавиться от сестры. Она будет стеснять его.

Этьен скрипнул зубами. Да… Рауль способен на все… По этому подонку плачет ад!

…К вечеру в Шинон прибыла ее величество со своим врачом да Сильвой и карликом Очо. Выслушав, сидя в кресле, по-военному короткий и и четкий доклад де Парди обо все происшедшем в замке за последние два дня, Бланш побелела как простыня. Да Сильва немедленно был отправлен к герцогу де Немюру, перенесенному Исмаилом и Гастоном, со всей возможной осторожностью, в ту же комнату, где его лечили пять с половиной лет назад.

Королева чувствовала, как словно тисками сжимается ее сердце. Столько ужаса здесь опять произошло! И в этом есть, конечно, и ее вина. Но и перст судьбы тоже. И ведь она не хотела всего этого! Надеялась приехать вовремя! Как жаль, Господи, что она опоздала!

А Этьен… В его ледяном равнодушном взгляде не было ни тени сострадания и сочувствия к ней, так спешившей сюда. Ни капли любви. Он смотрел на Бланш, как на чужую. Это было невыносимо.

Королева встала и сказала:

— Барон де Парди, мы полностью одобряем все ваши действия и приказы. Примите все необходимые меры к тому, чтобы Рауль де Ноайль был схвачен — желательно живым — и доставлен в Париж. Надеемся, что его бедная сестра, герцогиня Розамонда, не пострадает. А сейчас мы бы хотели увидеть нашего несчастного кузена, герцога де Немюра.

— Ваше величество, — слегка наклонив свою лысоватую большую голову, произнес барон. — Это зрелище не для женских глаз. И даже слуги, переносившие герцога, содрогались от ужаса, видя, что сделали с ним люди Рауля.

— И все же… Все же я должна увидеть его. Ведь он умирает. И в этом есть отчасти и моя доля вины.

Де Парди едва заметно зло усмехнулся. «Отчасти»…

— Идемте, — коротко сказал он.

…Де Немюр лежал на постели на животе, накрытый простыней выше плеч. Его левая рука бессильно свешивалась с края кровати. Лицо, повернутое к двери, было безжизненным и смертельно бледным. Да Сильва, увидев входящих королеву, Очо и барона, подошел к ним.

— Как он, Энрике? — прошептала Бланш.

— Ему хуже, ваше величество. И, кажется, начинается лихорадка.

— Я подойду к нему, — сказала королева. Она приблизилась к постели робкими неслышными шагами. Роберто! Неужели ты умрешь? Красивый… Гордый… Сильный… Смелый… Кто угодно, — но не ты! Она оглянулась на врача и жестом подозвала его к себе.

— Снимите, — попросила она дрожащим голосом. — Снимите простыню. Я хочу видеть, что с ним сделали.

— Ваше величество… — запротестовал врач. — Я вам повелеваю!

Да Сильва осторожно откинул со спины Робера простыню. Королева невольно вскрикнула и закрыла глаза. Зрелище, действительно, было невыносимое. Врач опять накрыл де Немюра.

Слезы выступили на длинных черных ресницах королевы. Она опустилась на колени и осторожно взяла руку Робера. Она была ледяная. Смерть, кажется, уже близко… Бланш поднесла эту руку к губам и поцеловала ее. Она бы отдала все, все, чтобы этого не случилось!

— Роберто… — прошептала она по-испански. — Не уходи от нас… Останься!

И вдруг де Немюр открыл свои серые глаза. И прошептал — тихо-тихо:

— Бланка…

Слезы так и брызнули из глаз королевы. Он назвал ее Бланкой! Сам… Не по принуждению… Не потому что она требовала этого. О, как ей стало горько в эту минуту!

— Бланка, — продолжал герцог. — Найдите мою жену. Я верю — она жива… Не причиняйте ей страданий. Любите ее… Обещайте мне…

— Обещаю, Роберто. Я клянусь… Мы ее найдем! И я буду любить ее…

— И Рауля отыщите… Его тоже. И Розамонду…

— Мы найдем и их! И Рауль получит по заслугам!

— Бланка… Эта бумага… Неужели вы так ее боялись? Я никогда не причинил бы вам зла…

— Я знаю это, Роберто! — говорила королева, орошая слезами его руку. — Я знаю. Вы — самый верный… самый честный… самый преданный… самый достойный! Я… я ехала сюда, чтобы освободить вас. Чтобы помириться с вами и вашей женой. Чтобы сделать вас коннетаблем Франции!

— Благодарю за эту честь, ваше величество… Но коннетабль Франции — с исполосованной спиной… которого хлестали, как последнего раба… Это невозможно… Вам не кажется?.. — И кривая усмешка вдруг показалась на его бескровных губах.

— Роберто! Не думайте об этом. Все, кто сделал это с вами, уже на том свете!

— Все, кроме Рауля…

— Мы его найдем, и очень скоро!

— Поторопитесь… А я… я буду ждать… известий о Доминик… и о нем. Клянусь… я не умру, пока не услышу вестей о них. — И герцог лишился чувств.

— Да Сильва! — вскрикнула королева. — Он умер?..

Врач подошел и пощупал пульс на руке де Немюра. Он покачал головой.

— По всем законам моей науки, он должен быть уже мертв. Но он продолжает бороться. Случай уникальный в моей практике!

— Сделайте все возможное, Энрике… И невозможное — слышите? — чтобы герцог остался в живых!

Де Парди проводил заплаканную Бланш в отведенные ей покои. На пороге она остановилась и заглянула в глаза барону.

— Этьен… Зайдите ко мне. Побудьте со мной… Мне так плохо!

Но де Парди холодно ответил:

— Вы же слышали, ваше величество. Де Немюр будет ждать известий о своей жене и де Ноайле. Я должен лично принять участие в розысках. Потому что слово моего друга — закон. И, раз он поклялся, что не умрет, пока мы не отыщем Доминик и Рауля, — так и будет. Я ухожу… Прощайте. — Он повернулся и тяжелой грузной походкой, позвякивая доспехами и шпорами, пошел по коридору. Королева с тоской смотрела ему вслед.

6. Тереза

…Доминик снился чудесный сон. Она лежит рядом с Робером на постели в его спальне, утомленная любовью и доведенная им до пика наслаждения. Ее голова покоится на его широкой груди; его сильные руки крепко обнимают ее. Они оба молчат, но она знает, что ему так же хорошо в этот миг, как и ей. Она закрывает глаза и готовится уснуть в его теплых объятиях. И вдруг дверь в спальню распахивается. Врываются люди в масках. Дом знает, что это убийцы. Она вскакивает… Но Робер остается лежать на кровати, и она в ужасе видит, что он весь в крови и как будто без сознания. Голос Рауля произносит: «А! Наконец-то я покончу с ним!» — и Доминик видит, что он входит в комнату с обнаженным мечом в руке. И заносит его над Робером. А она ничего не может сделать… Она словно оцепенела, все ее члены словно скованы невидимыми, почему-то очень горячими, путами. И она может только крикнуть. И кричит: «Робер! Робер!»

Тут Доминик проснулась. Узкая постель, на которой она лежала, была, как позже поняла молодая женщина, простой деревянной лавкой, застеленной большой выделанной медвежьей шкурой. Одеялом же служили сшитые вместе беличьи шкурки. Дом лежала на животе, как оказалось, лицом к огню, мирно потрескивающему в маленькой печурке. Вот почему так жарко! Доминик обвела глазами комнату, где находилась. Совсем маленькое помещение с низким потолком было вытесано из бревен. Кроме лавки, тут стояли небольшой стол с двумя табуретами — все грубо сколоченные — и больше никакой мебели. Окна не было. Около раскрытой входной двери, за которой сгущались сумерки, висели на вбитых крюках лук с колчаном, полным стрел, и рыбацкая сеть. На другой стене висело десятка два кожаных и матерчатых мешочков, набитых непонятно чем. Но все же — где она? Как она сюда попала? Что, вообще, с ней случилось?

Доминик попыталась приподняться и сбросить с себя теплое одеяло; но это оказалось нелегко; и руки, и ноги были словно чужие и не хотели слушаться. Наконец, ей удалось выпростать из-под одеяла правую руку… И тут резкая боль в спине заставила молодую женщину вскрикнуть — и разом все вспомнить. Похищение. Шинон. Побег. Холодная река. Стрела, вонзившаяся под лопатку.