Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

— Вы, кажется, почти влюблены, — осторожно заметил де Парди.

— Влюблен? Да, ты прав, я был на пути к этому. Я редко, увы, вспоминал о ней… Но, когда это случалось, в затишье перед битвой, или на привале, — я сразу видел перед собою ее стройную фигурку, гордую осанку, темно-рыжие волосы, ее васильковые глаза. Таких синих глаз я никогда не встречал! — Он тяжело вздохнул и продолжал: — А потом пришло сообщение о болезни короля Людовика в Оверни, и я помчался туда, и застал его уже при смерти. Пока мы перевезли тело усопшего в Париж, потом — похороны в аббатстве Сен-Дени… Второе письмо в Руссильон я послал как раз во время подготовки к похоронам короля. Я был уверен — и граф, и Мари-Флоранс знают, что я жив, и она ждет меня; ведь я обещал ей вернуться! И вот, наконец, — мы едем с тобой в Руссильон, к моей жене; и встречаем в пути на парижской дороге барона де Моленкура. И он сообщает, что виделся с графом де Руссильон; и что его старшая дочь Мари-Флоранс ушла в картезианский монастырь… Правый Боже! Как это могло случиться?

— Монсеньор! Не терзайтесь так! Быть может, это неправда, или барон что-то перепутал. Ведь ему уже хорошо за шестьдесят, и память у него уже не та. Сейчас мы все узнаем… Ведь это дорога к монастырю, не так ли?

Навстречу рыцарям двигалась двухколесная повозка, запряженная осликом; крестьянин, идущий рядом, увидев господ, издалека скинул берет и низко поклонился.

— Эй, ты, — крикнул ему нормандец, — эта ли дорога ведет в монастырь?

Крестьянин покачал головой.

— Он тебя не понимает, — сказал рыцарь в синем плаще, и спросил о том же, но по-окситански. Виллан кивнул головой и что-то ответил.

— Что он говорит? — спросил де Парди.

— Что это та дорога; но что нам, наверное, нужен мужской монастырь, а здесь находится женский, — недобро усмехнулся его спутник. Они пришпорили коней, и вскоре на вершине холма увидели высокие стены обители.

Всадники подъехали к низкой окованной железом дверце в толстой стене. На уровне груди в дверце было зарешеченное окошечко, прикрытое изнутри ставнем. Слева от дверцы был приколочен ящик для подаяний; справа на медной цепочке висел медный же молоточек. Рыцари спешились, и тот, кого барон называл монсеньором, постучал в дверцу молоточком.

Прошло несколько минут; и рыцарь уже хотел постучать снова, но тут ставень открылся, и в зарешеченном окошечке появилось маленькое сморщенное личико в белом капюшоне. Выцветшие старческие глаза матери-привратницы равнодушно смотрели на двоих мужчин.

— Что вам угодно, дети мои? — прошелестела старуха.

— Матушка, мы бы хотели видеть Мари-Флоранс де Руссильон, — произнес дворянин в синем плаще.

— В нашей святой обители нет сестер с таким именем, — все тем же шепотом отвечала привратница.

— Мари-Флоранс, вероятно, приняла другое имя, когда постриглась в ваш монастырь.

— Мне об этом ничего не известно; только наша мать-аббатиса знает мирские имена послушниц и монахинь.

— В таком случае, матушка, попросите вашу настоятельницу прийти сюда, или пропустите нас к ней. Нам необходимо поговорить с нею!

— Поговорить? — старуха едва заметно усмехнулась, словно рыцарь сказал нечто необычайно смешное. — Мать-аббатиса не может с вами поговорить, дети мои. У неё сейчас «tempo silencio», время молчания.

— И сколько же оно продлится? — спросил рыцарь, и в его голосе послышалось еле сдерживаемое нетерпение.

— Кажется, месяц, дети мои. Приезжайте через тридцать дней и, возможно, мать-аббатиса и выйдет к вам сюда. Но вы к ней войти не сможете — наш строжайший устав запрещает мужчинам вход в обитель.

— Черт… извините, матушка… Но, даже если настоятельница не может говорить — слушать же она может? Сходите к ней, прошу вас, и передайте, что здесь находится муж Мари-Флоранс, и что он хочет видеть свою жену.

Лицо старухи исчезло из вида. Прошло не менее часа, и рыцарь уже изгрыз ручку своего хлыста, прежде чем в окошке опять появился тот же белый капюшон.

— Мать-аббатиса выслушала меня, дети мои. Она написала записку, хоть это и противоречит уставу, и показала мне жестом, что я должна прочитать её вам.

— Читайте же, Бога ради! — вскричал дворянин в синем плаще.

Старуха не спеша развернула листок и прочитала:

«Мари-Флоранс де Руссильон отныне — сестра божья Транкиллия. Она приняла обет вечного молчания и попросила замуровать себя, босую и в одной власянице, в келье, дабы наедине с собой, в тиши и темноте, найти вечное успокоение. Её столь строгое затворничество объясняется гибелью горячо любимого супруга, почившего шесть месяцев назад. Кто бы вы ни были, и с какими бы целями не явились в эту тишайшую из всех божьих обителей, — покиньте это место и не смейте насмехаться над горем злосчастной сестры Транкиллии.»

— Насмехаться? — воскликнул рыцарь. — Матушка, это не насмешка! Я — супруг Мари-Флоранс, и я жив! Я могу это доказать! Разрешите мне только войти и поговорить с нею!

Привратница отрицательно покачала головой в белом капюшоне.

— Вы не смеете разлучать меня с моей женой! Это противоречит всем законам — и божеским, и человеческим! Она думала, что я умер… Но я жив! Умоляю, матушка, сжальтесь надо мной! Сходите к… сестре Транкиллии и передайте ей, что я, её муж, герцог Черная Роза, приехал за ней! Что я сдержал свое слово — и вернулся!

Когда привратница услышала имя говорившего с ней рыцаря, выцветшие глазки её вдруг сверкнули, и она пристально посмотрела на него.

— Герцог Черная Роза? — спросила она. — Что ж, если вы не лжете, — а я так не думаю, — то я помогу вам и поговорю с сестрой Транкиллией. Вы спасли много невинных душ, и это зачтется вам на небесах!

И она вновь исчезла из-за решетки. На этот раз рыцарям пришлось ждать гораздо меньше. Старуха вернулась и сказала:

— Я передала сестре ваши слова. Сначала я не услышала в ответ ничего. Но затем, мне показалось, что я слышу глухие рыдания… и…

Тот, кто назвал себя Черной Розой, приник к решетке.

— И… что?

— Она три раза стукнула мне в стену. Это один из принятых здесь условных знаков. Это значит, что сестра Транкиллия просит меня удалиться и не беспокоить её. Так что, дети мои, вам здесь делать больше нечего. Прощайте; и да хранит вас Господь. — Привратница уже протянула иссохшую руку к ставню, но рыцарь достал из-за пояса расшитый золотом кошель и протянул ей.

— Умоляю вас! — воскликнул он. — Здесь две тысячи золотых ливров! На эти деньги можно построить еще один монастырь! Дайте мне увидеться с моей женой!

— Опустите свой кошелек в ящик для подаяний, — прошелестела старуха, — мне от вас ничего не нужно; Бог видит, у меня есть все. — И белый капюшон исчез; ставень закрыл решетчатое окошко.

— Черт побери! — зарычал Черная Роза и изо всех сил начал колотить в дверцу руками и ногами. Но окованная железом дубовая дверь даже не шелохнулась. Тогда он выхватил свой меч и стал вонзать его в дерево; однако, дверь была очень толста, а дуб крепок, и клинок входил в него не более чем на два дюйма.

Наконец, Этьен, с грустью и даже тревогой следивший за действиями своего взбешенного друга и господина, не выдержал и чуть не силой оттащил его от двери монастыря.

— Монсеньор! — сказал нормандец, — полно! Успокойтесь. Это бесполезно. Эта дверь выдержит даже удар тарана!

— Этьен! — в отчаянии вскричал рыцарь, — Ты же все слышал? Нет, я не могу уйти отсюда! Она здесь, возможно, в нескольких туазах от меня… и я не могу ни увидеть её, ни поговорить с нею? Как это может быть? Как Бог допустил такое? Моя жена… босая… почти раздетая… она рыдает там, в замурованной келье! И ты предлагаешь мне успокоиться? Нет, я не уйду! Врасту в землю на этом месте, пока мне не дадут поговорить с нею!

Нормандец печально покачал головой.

— Ваша жена уже приняла постриг. И сама попросила замуровать её. Данный ею вам брачный обет она променяла на обет вечного молчания. Вы ничего здесь не добьетесь.

— Нет, я найду способ проникнуть к ней! Нет двери, которую нельзя бы было открыть; нет стены, через которую нельзя бы было перелезть!

— Проникнуть в картезианский монастырь?.. Монсеньор! Вы и так на подозрении у инквизиции; а Черная Роза чуть не был отлучен от церкви за помощь, оказанную им еретикам-катарам; и только его мнимая смерть спасла его от этого тягчайшего из наказаний! Ну, допустим, вы перелезете через стену и проникните внутрь. Но ведь надо же ещё найти келью вашей жены, а потом — каким-то образом разрушить кладку. Нет, тут нужно много человек. А найдется ли столько смельчаков, которые решатся на такой страшный грех, как войти в обитель картезианок? И — главное — захочет ли ваша супруга пойти с вами?

— Но что же делать?..

— Обратиться к Его Святейшеству. Пусть он или освободит Мари-Флоранс от её обета, или даст вам развод с нею!