Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

— Сеньор Очо… — Дом вся дрожала. — Побыстрей, прошу вас!

— Ах, а мне хочется со всеми подробностями. Это было незабываемое зрелище, уж можете мне поверить! Никакие рыцарские турниры не сравнятся с этим.

— Умоляю вас! — Она просительно сложила руки на быстро вздымающейся от волнения груди.

— Ну хорошо, прекрасная сеньорита. Так вот — герцог де Немюр оглушил караульных и ворвался в спальню королевы. Ее не было в комнате. А Рауль лежал на кровати…

— Рауль? На кровати?.. На кровати королевы? — Невыразимая горечь прозвучала в этом вопросе Доминик. Ее муж… на постели Бланш… Это было невыносимо!

— Я, кажется, расстроил вас, графиня? — спросил карлик, участливо заглядывая ей в глаза. — Ну да. На кровати Бланш де Кастиль. Герцог де Ноайль — любовник королевы. Это не такой уж огромный секрет.

Доминик кусала губы. Ей хотелось то ли плакать, то ли кричать. То ли пойти и ударить Рауля по его прекрасному лицу. Но она сдержалась. Очо не должен видеть, как она страдает.

— И… что же было дальше?

— Рауль бросил в де Немюра кинжал, но не попал. А потом побежал и спрятался в молельне королевы. А де Немюр чуть не вышиб дверь туда.

Вот это уже было совсем неправдоподобно! Чтобы ее муж, ее Рауль, ее герцог Черная Роза — спрятался, как трус, как жалкий трус? Доминик вскинула голову.

— Вы обманываете меня, сеньор Очо! Рауль не мог спрятаться! Он не мог испугаться — никого и ничего!

— Герцог де Ноайль не трус, прекрасная сеньорита. Простите, если я умалил перед вами его мужество. Но — я задам вам один вопрос: если бы вы шли по дороге — и навстречу вам несся разъяренный бык, или взбесившийся конь… Что бы вы сделали?

— Я бы взобралась на дерево. Или спряталась бы куда-нибудь. Но при чем здесь это?

— А при том, графиня, что герцог де Немюр в ярости — это пострашнее быка или коня. Он — как целое стадо быков, или табун лошадей. И Рауль не мог принять бой со своим обезумевшим кузеном. Видели бы вы лицо де Немюра! Его глаза! Зрачки у него были как булавочные головки. Почти белые, жуткие глаза!

— Да… Я видела, — задумчиво сказала Дом. Карлик был прав. Ни один разумный человек, даже такой бесстрашный, как Рауль, не стал бы драться с буйнопомешанным!

— Видели? Когда? — живо спросил Очо.

— Герцог де Немюр был здесь. И я видела, как он взбесился.

— И вы молчите? расскажите же! — нетерпеливо вскричал уродец, хватаясь за апельсин.

Дом поняла, что проговорилась. Можно ли доверять Очо? Что ему можно рассказать? Не про Мишеля и Снежинку же… Она помедлила, потом сказала:

— Герцог приходил ко мне. Узнавал, как я устроилась на новом месте.

— Посреди ночи? Как странно!

— Да, я тоже так подумала, — слегка краснея, ответила она.

— И вы не побоялись открыть ему дверь?

— Он ходил за дверью, довольно долго. И сначала я немного струсила. Но потом открыла — и увидела его.

— И он только за этим приходил? — добивался маленький горбун, проницательно глядя на нее.

— Зачем же еще, сеньор Очо?

— Не знаю. Мне кажется, между герцогом де Немюром и вами что-то есть. Нет, я не имею в виду ничего дурного! Но вы можете доверять мне, графиня. Вы так интересовались им, когда я сидел у вас вечером… Ведь это неспроста, не так ли?

— Вы ошибаетесь, — краснея еще больше, сказала Доминик. — Знайте же, сеньор Очо — я услышала имя герцога де Немюра и увидела его лицо только вчера на приеме у королевы. Я вам клянусь в этом Пресвятой Девой. — Она не лгала. Настоящего имени герцога она не знала. Он был крестьянином Мишелем, и рыцарем Мишелем… И она не видела его лица, — у Мишеля-виллана на реке оно было в грязи и крови, а рыцарь Мишель был в шлеме с опущенным забралом.

Очо поверил ей. Ее лицо не лгало. И все же — что-то здесь было. Но он понял, что девушка больше ничего не скажет ему о разговоре с де Немюром.

— А отчего стало дурно баронессе де Гризи? — сросил карлик.

— Она вышла из своей комнаты, когда герцог уже собирался уходить. И вдруг напала на него. Она била его в грудь кулаками. И кричала…

— Что же она кричала?

— Что-то невнятное. Про какую-то маску. Про ад, куда он должен убраться, и где ему самое место. А потом лицо герцога стало белым. Рот искривился, глаза посветлели. И он повернулся и ушел. А бедная Мадлен упала в обморок.

«Значит, герцог понял все! Что баронессу обесчестили, и что сделал это Рауль. — догадался Очо. — Поэтому Робер и хотел убить этого мерзавца».

А Доминик не понимала ничего, кроме того, что де Немюр изнасиловал несчастную Мадлен. «Почему он так взбесился? И не побоялся ворваться в спальню королевы… И хотел убить моего мужа… За что? Почему? Да он просто сумасшедший! Только безумец мог обесчестить даму королевы! Как его только пускают во дворец? Наверное, это у него после тюрьмы»!

— Очо, — спросила девушка, — а у де Немюра часто бывают такие припадки? Мне кажется, он просто ненормален.

Карлик усмехнулся:

— Когда покорную и робкую овцу долго кусают оводы, даже она может взбеситься. Что же говорить о человеке, да еще таком гордом и вспыльчивом, как герцог де Немюр!

— Кусают? Кто же его искусал? Не Рауль ли, что де Немюр чуть его не убил?

— И он, и наша дорогая королева. Она вчера на приеме его здорово искусала. Чуть ли не до крови.

— На приеме?

— Ну да. Как раз, когда вас водили в Розовую комнату, королева с де Немюром были в соседней, Фиолетовой. У них был, должно быть, очень неприятный разговор.

— Ее величество, говорите вы? Она была в соседней комнате? с герцогом? Вы не ошибаетесь, Очо?

— Я видел своими глазами, как она и герцог входили в эту комнату. Похоже, она надавала ему пощечин, потому что он вышел оттуда с горящими щеками…

— Я тоже видела, как он выходил, — медленно сказала Доминик. «Но я думала, что он подглядывал за мной! Выходит, я ошиблась? Нет, нет, это мог быть только де Немюр! Светлые глаза… Насильник. Соглядатай. Мерзкий развратник!..»

Очо соскочил с кровати и, схватив последнее яблоко из вазы, сказал Доминик:

— Мне пора. Если к вам придут интересоваться, что здесь произошло, — а придут наверняка, и очень скоро, — можете сказать то же самое, что и мне.

— А я и не могу сказать ничего другого. Потому что больше ничего и не было, — ответила ему девушка.

Карлик недоверчиво усмехнулся и исчез за дверью.

Прошло какое-то время. И на пороге комнаты Мадлен появилась герцогиня де Луна. Очо оказался совершенно прав, — герцогиня устроила Доминик форменный допрос; но ответы девушки, кажется, удовлетворили первую даму Бланш де Кастиль, и Инес вскоре удалилась.

И снова Дом была наедине со спящей Мадлен. Проснется ли бедняжка? За окном уже начинало сереть… И тут баронесса зашевелилась, застонала — и открыла глаза. Несколько секунд она глядела на Дом непонимающим взглядом; но вот Мадлен вспомнила все, что произошло в коридоре — и вдруг, схватив Доминик за руку, приникла к ней и начала целовать ее, вся сотрясаясь от рыданий.

— Мадлен… Мадлен! — вскричала Дом, пытаясь вырвать свою руку. — Что вы делаете? Перестаньте, умоляю вас!

— Нет, графиня… Вы так добры! Так милосердны! — рыдала несчастная. — Господь да вознаградит вас за вашу великую доброту ко мне! Низкой… грязной… опозоренной… обесчещенной!

— Мадлен, не говорите так! — Говорила Дом, гладя ее по белокурой головке. — Вы ни в чем не виноваты.

— Нет, я виновна! Я не закричала, не позвала на помощь, когда он напал на меня… А потом, после всего, что случилось, — я хотела скрыть свой позор…

Доминик все же удалось отнять у баронессы свою руку. Девушка встала, налила в кубок вина — к счастью, Очо не добрался до бутылки, — и подала напиток Мадлен, которая с жадностью его выпила.

Баронесса перестала рыдать; но ее била крупная дрожь. Дом закутала ее в одеяло и с жалостью смотрела на бледное лицо Мадлен, опухшее от слез.

— Вы, наверное, устали? Вы всю ночь не спали, бедная графиня… И ради кого?.. Ради такой низкой твари, как я!

— Не надо, прошу вас. Вы просто слишком перевозбудились. Я посижу с вами, пока вы не успокоитесь.

— Ах, добрая, великодушная графиня! Если бы вы только могли знать всю правду…

— Так расскажите же мне. Я вижу — вам хочется излить душу. Доверьтесь мне, — ласково сказала Доминик.

— Я доверяю вам целиком и полностью. Как только я увидела вас вчера на приеме у королевы, — я сразу поняла, что вы не такая, как другие придворные дамы. И я, действительно, хочу хоть кому-нибудь все рассказать…

— Поведайте же мне все. Уже близко утро. Я все равно уже не засну.

— Я из бедной, хотя и благородной семьи, — начала баронесса. — Родители мои давно умерли, и меня воспитывала тетка. Но она не любила меня, постоянно напоминала, что приютила у себя только из жалости. Ей удалось, через какие-то связи, добиться для меня должности дамы королевы — и избавиться, таким образом, от меня. Я была рада этому назначению, — оно было почетно, не слишком обременительно и, что самое главное, — у меня появилась надежда выйти замуж, хоть я и была бесприданницей, потому что ее величество любит сосватывать своих дам, и часто дарит нравящимся ей девушкам на свадьбу деньги или земли. Я поступила на службу полгода назад, — и уже появился молодой человек, готовый жениться на мне, красивый и благородный… Но все рухнуло! Месяц назад, когда я возвращалась после ночного дежурства из покоев королевы, — это тоже было на рассвете, — и уже открывала дверь своей комнаты ключом, на меня напали сзади… — Она содрогнулась, вспомнив это. — Он приставил мне кинжал к горлу, прошептал: «Закричишь — убью!» и поволок в комнату. Он бросил меня на кровать на спину, — и я увидела, что он одет во все черное… и что на лице у него черная маска. — Она опять вздрогнула. — Этот кошмар… смогу ли я когда-нибудь забыть его? Он разорвал на мне платье… и нижнюю рубашку… Рубашку он разрезал кинжалом на полосы, и привязал мои руки и ноги к столбикам в изголовье и в изножье кровати. Он завязал мне рот. А потом он разделся и лег на меня … Ах, графиня! Вы так юны и невинны… И я не могу рассказать вам, что сделало со мною это чудовище… Я несколько раз лишалась чувств от боли и ужаса. Но он давал мне нюхать соли. Он хотел, чтобы я была в сознании — и видела, и чувствовала, что он делает со мной.