Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

— Ну что? Разве я был не прав? «Важный посетитель»… Вы не догадываетесь, кто это может быть?

— Ах, сеньор Очо! Ну сделайте хоть что-нибудь… Мне кажется, я этого просто не вынесу! — вскричала, стискивая в отчаянии руки, девушка.

— Я постараюсь. Для вас, сеньорита, Очоаньос пойдет на многое, клянусь Святым Иаковом! И, если речь идет об «одном разе» — можно что-нибудь придумать. Я уже когда-то спас герцогу жизнь, хоть он об этом и не знает, — теперь настала пора спасти его честь. Не волнуйтесь! — И карлик, подмигнув Доминик, выскользнул из залы.

7. Де Немюр и Очо

С одиннадцатым ударом колокола на звоннице собора Нотр-Дам герцог де Немюр вошел в Розовую комнату. Отступать было поздно… и нелепо было оттягивать миг собственного позора.

Прекрасно зная Бланш, Робер не выезжал из королевского дворца, ожидая от королевы своего приговора. И получил его ровно через час после того, как вернулся в свои покои. Королева также была немногословна: «Voy a cumplir mi promesa. A medianoche en la habitacion Rosa.» (Я сдержу слово. В полночь в Розовой комнате). Герцог усмехнулся, читая ее записку. Вот, наконец, мечта Бланш и исполнится! Сколько долгих лет… сколько пережитых страданий и унижений… И вот он сдался!

«Чтобы получить свободу, — напомнил он себе. — Чтобы добиться развода. Уехать из Франции навсегда. Жениться на порядочной честной девушке. Создать семью, завести детей… И забыть, забыть навеки о Доминик де Руссильон!»

Сегодня в зале он видел ее. Рауля с нею рядом не было. Она смотрела на него странным взглядом. В ее глазах был испуг; — неудивительно — он и сам пугался эти два дня своего отражения в зеркале, — и что-то еще… Де Немюр не понял, что. Жалость? Да, наверное. Он внушает ей жалость. А что еще он может внушать, он, конченый человек, собирающийся стать любовником королевы?

…Когда закончился пароксизм отчаяния, там, на столь памятной ему поляне с папоротниками, Робер вернулся в свой замок почти в невменяемом состоянии. С гнедого де Немюра сняли полуживым; и лишь неусыпной заботой врача Леклера удалось избежать надвигающейся на ослабевшего и ко всему безразличного больного лихорадки. Весь следующий день герцог провел в постели. Он почти ничего не ел, спал лишь урывками и просыпался от терзавших его кошмаров… и вот тогда-то в его воспаленном мозгу родилась мысль о том, как может он избавиться от всего — от своей жены-монашки, от похоти королевы — и, наконец, от чар рыжеволосой колдуньи, приворожившей его.

Одна ночь с Бланш — всего один раз — и он может получить всё то, к чему так стремится. К черту соображения рыцарской чести, к дьяволу мораль и долг! Робер получит свободу — и уедет так далеко, что ничто и никогда не напомнит ему о пережитом в постели с кузиной унижении, о своём нелепом браке… и, в первую очередь, — о прекрасной развращенной сучке, тающей в его объятиях и сводящей его с ума.

…Герцог приказал приготовить себе ванну; его побрили — не колоть же щетиной нежную кожу ее величества! Оделся он сам, тщательно и не торопясь, со странным ощущением, как будто его приговорили к прилюдной казни на эшафоте, и ему хочется своим элегантным и прекрасно сшитым костюмом поразить и собравшихся зевак, и даже самих палачей.

Он надел белоснежную камизу из тончайшего батиста, сверху — черный бархатный колет с пуговицами из вставленных в золото ограненных аметистов, черные, тоже бархатные, шоссы и мягкие туфли с золотыми пряжками. Подумав, повесил все же на бедра золотую цепь с кинжалом, в рукояти которого также сиял огромный аметист.

Посмотрев на себя в большое венецианское зеркало, Робер удовлетворенно кивнул головой. Бланш будет довольна его видом. Он, конечно, был очень бледен, и круги под глазами стали еще больше, — но все же в зеркале отражался еще молодой и очень привлекательный мужчина, высокий, черноволосый, сероглазый. Золотая цепь на бедрах выгодно подчеркивала его тонкую талию и широкие плечи.

В десять вечера герцог был готов. У него мелькнула на редкость соблазнительная мысль — приказать принести из погребов пару бутылок вина. Но он тут же подавил в себе ее. Прийти к королеве навеселе… Конечно, Бланш этого заслуживает! Но нет, сегодня ночью он должен быть только на высоте — иначе развода не получит.

И вот, не ожидая полуночи, он отправился в Розовую комнату. В залах и коридорах королевского дворца царили полутьма и тишина. Де Немюр ступал бесшумно в своих мягких туфлях без каблуков. Он не взял с собой свечу, но все его чувства были обострены до предела, и он видел, как кошка, в темноте.

Герцог благополучно миновал несколько караульных постов и, наконец, оказался в зале для приемов. Подойдя к двери Розовой комнаты, он потянул ручку, — как он и ожидал, дверь была незаперта, и Робер вошел.

В абсолютно темной комнате кто-то был. Де Немюр услышал чье-то дыхание впереди, у окна. Там, за портьерой… Робер подошел к окну, на всякий случай взявшись за рукоять кинжала, — и быстрым движением раздернул портьеру. На подоконнике мирно дремал карлик королевы. Рядом стояла початая бутыль с вином и кубком и валялось несколько виноградных веточек.

Очо вздрогнул и проснулся.

— А… Монсеньор, это вы? — спросил он, разглядев при свете почти полной луны за окном лицо де Немюра и сладко потягиваясь. — Неужели уже полночь?

— Еще нет, сеньор Очо. Я полагаю, что вы ждете меня?

— Именно, ваша светлость. Но, мне кажется все же, что только что било одиннадцать раз. Вы пришли слишком рано. Такая поспешность к лицу нетерпеливому юноше, но не опытному мужу.

Герцог зло усмехнулся:

— Не думаю, что мне будут не рады, если я явлюсь чуть раньше.

— В том то и дело, что ее величество будет отнюдь не в восторге! Я, видите ли, сегодня днем, случайно, обнаружил у исповедника королевы, падре Алонзо де Кордова, весьма занимательную книгу, повествующую о житии святых великомучениц. Я сам зачитался, клянусь честью! И решил, что ваша дорогая кузина тоже должна ознакомиться с этой дивной книгой. Уходя от королевы час назад, когда Бланш принимала ванну, я положил свою драгоценную находку в изголовье кровати ее величества. Уверен — Бланш уже нашла ее и погрузилась в чтение. И вдруг — так некстати! — вы, монсеньор. А какие плотские утехи сравнятся с подобным чтением!.. Ставлю сто золотых — да что там, все двести! — что королева глотает страницу за страницей и будет совсем не рада вашему приходу. А может случиться и так, что, проникшись деяниями и подвигами святых, ее величество и вовсе не захочет принять вас, а погрузится в молитвы и благочестивые размышления. Так что подождите здесь хотя бы полчаса, пока она не дочитает до конца. Сейчас я зажгу свечи, и мы с вами поболтаем, чтобы скоротать время.

Герцог вполуха слушал болтовню карлика. Он даже не улыбнулся истории уродца.

«Дело плохо, — решил про себя Очо. — У него пропало даже чувство юмора. Не дай Бог — заупрямится и прикажет вести его к Бланш.» Он соскочил с подоконника, поднял с пола канделябр, высек огонь и зажег три свечи. Комната осветилась.

— Присядьте сюда, в кресло, — сказал уродец, показывая на то самое кресло, из-за которого Рауль смотрел на обнаженную Доминик.

Де Немюр заколебался, но все же сел. «Ну, хвала Всевышнему!» — с облегчением вздохнул Очо. Сам он присел на оттоманку, на которой герцогиня де Луна осматривала Дом.

— Скажите мне, ваша светлость, — начал карлик, — понимаете ли вы, что «una vez», то есть «одним разом», если вы угодите ее величеству, все так просто не кончится? Бланш захочет еще… и еще?

Де Немюр вздрогнул.

— Что это значит, сеньор Очо? Откуда вы знаете?..

— Ну… услышал случайно. Королева говорила об этом. Вы же знаете, — при мне она не стесняется. Так вы понимаете, на что идете?

— Понимаю. Но она согласилась. И я верю, что Бланш сдержит свое обещание.

— Она — женщина, дорогой герцог! А женщины — существа странные-противоречивые… капризные… непостоянные. Она слишком долго ждала вас! А что, если она вам скажет, что передумала, — куда вы денетесь? Будете, как герцог де Ноайль, исполнять все ее прихоти; будут вас таскать на привязи, как любимых болонок королевы, станете ее покорным рабом. И не на один год, уверяю вас!

— Не собираюсь, — сквозь зубы процедил де Немюр. — Один раз… и больше она меня никогда не получит!

— Ну ладно. Я вижу, вам неприятна эта тема. Давайте тогда вы расскажете мне о своей супруге, о вашей таинственной герцогине де Немюр. Где вы ее прячете? И почему хотите развестись с ней? — Карлик говорил это небрежным тоном, но не спускал с Робера глаз.

Герцог вскочил с кресла. Рука его судорожно сжала рукоять выхваченного кинжала.

— Что вы сказали? — вскричал он. — Негодяй! Вы читали мою записку!

Очо быстро протянул к нему короткую ручку:

— Ради Бога, говорите шепотом, монсеньор. Вас может услышать стража! И не размахивайте кинжалом. Я прекрасно знаю, что вы можете метнуть его в меня — и даже попасть. Но я знаю также, что вы не убьете безоружного. И, клянусь, я не желаю вам зла! Ну да… Я читал ваше послание к королеве. Она обронила бумагу, — а я поднял. Случайно, клянусь Святым Иаковом, к ордену которого вы принадлежите!