Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

А Очо продолжал:

— Я иногда захожу поболтать на ночь с первой дамой ее величества, Инес де Луна. Она не слишком общительна, но я знаю к ней подход — пара бутылок отличного вина, и Инес из грозы девушек королевы превращается в мирную овечку… И довольно говорливую. Вот как-то я имел с нею беседу — и узнал, что графиню де Руссильон королева велела раздеть догола перед осмотром. Спрашивается — зачем? Выяснить, девственница ли новая дама, можно, просто подняв ей юбку. Оказалось — за Доминик де Руссильон подглядывали. Вот видите это кресло, в котором вы сидите, герцог? В львиной голове вместо глаз — две дыры. За креслом — тайный ход. Там стоял человек — догадайтесь, кто? — и подсматривал за обнаженной графиней. И не за ней одной. Думаю, и за Мадлен де Гризи он тоже наблюдал.

Герцог встал, взял шандал и поднес к креслу.

— Да, действительно. Две дыры, — сказал он. — Рауль?.. Это был он? — Робер вдруг вспомнил едкие слова Доминик, брошенные ему, когда в первый ее вечер во дворце он поднялся к апартаментам дам королевы: «Ведь в моей комнате нет кресел, из-за которых так удобно подглядывать за девушками!»

— Да, это был герцог де Ноайль. Он смотрел на графиню де Руссильон. С согласия ее величества, конечно… Пока вы разговаривали с Бланш в соседней комнате. Кстати — посмотрите на дыры внимательней. Рукой пощупайте… Что-нибудь чувствуете?

— В одном из отверстий как будто зазубрины. От чего-то острого. Нож?

— Кинжал, дорогой герцог! Как вы думаете, кто его метнул?.. Ваш кузен едва не остался без глаза, подсматривая за Доминик. Эта девушка умеет за себя постоять! И она же, если вы присмотритесь, изрезала около кресла всю обивку стен. Искала, вероятно, потайной ход.

— Да, я вижу. И, раз Рауль смотрел на нее… Это доказывает, что он никогда до этого не видел ее обнаженной. Зачем бы он стал наблюдать за графиней, если бы давно обладал ею? — почти сам себе сказал де Немюр.

Он обдумывал все услышанное и увиденное сейчас. Доминик обманула его, сказав, что принадлежит Раулю! Но она поклялась ему в этом. Богородицей… всеми святыми…

«Нет… Я уверен — она не девственница. Она была слишком страстная. Никакого стеснения, испуга, смущения. Она хотела меня — едва ли не больше, чем я — ее! Разве девственница вела бы себя так? Нет. Доминик такая же развратная и похотливая, как и Бланш! А Очо или обманывает меня, или сам чего-то не знает».

Де Немюр выпрямился и повернулся к карлику.

— Я не хочу больше обсуждать эту тему, сеньор Очо. Доминик де Руссильон меня не интересует.

— Пожалуйста, — легко согласился уродец. — Знаете что, дорогой герцог? У меня здесь, на окне, есть отличная бутылка бургундского. Лучшее вино из королевского погреба! Я сам выбирал его. Не хотите промочить горло, перед тем, как отправиться в… скажем так, ваш ночной вояж? — Говорил он небрежно, но опять очень внимательно смотрел на герцога.

Де Немюр заколебался — и уже готов был отказаться, но карлик, словно отвечая на ход его мыслей, добавил:

— Открою вам маленький секрет, монсеньор. Ее величеству нравится, когда от мужских губ исходит легкий аромат вина. К тому же вы такой бледный. Сразу порозовеете, обещаю! И ведь я не предлагаю вам всю бутылку — один кубок, не более!

— Давайте, — сказал де Немюр. Во рту у него и впрямь пересохло.

Очо подбежал к окну, налил из бутыли в кубок и подал его герцогу. Де Немюр осушил его. Вино, действительно, было превосходное… но был какой-то слабый непонятный привкус. Однако, не отравить же его вздумал карлик? Робер усмехнулся про себя — что за чушь!

Вино сразу ударило ему в голову. Это оттого, что сегодня он вообще не притронулся ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину. Ну ничего… Пока он дойдет до спальни королевы, — всё выветрится.

Де Немюр подошел к зеркалу — тому самому, которое чуть не разбила Доминик, — и взглянул на себя еще раз. Да, румянец окрасил его щеки. В серых глазах появились огоньки. Он уже не выглядит ходячим мертвецом. Похоже, Очо дал ему воистину чудодейственный напиток!

Карлик тоже был весьма доволен. Герцог выпил вино. Как скоро оно подействует? Очо это узнает, — уродец не собирался пропустить сцену свидания де Немюра и королевы.

Он подошел к Роберу:

— Идемте, монсеньор! Время пришло. Уже без четверти двенадцать. — Карлик взял канделябр, нажал на скрытую в кресле пружину, и оно бесшумно отъехало в сторону. Герцог без особого удивления увидел потайной ход, — он знал, что такими ходами опутан весь королевский дворец.

— Мы пройдем прямо в опочивальню Бланш, — сказал Очо. — Дайте мне ваш кинжал, монсеньор. Так, на всякий случай. Ведь вам сейчас понадобится совсем другое оружие, верно? — Де Немюр отстегнул кинжал и отдал его карлику, который спрятал клинок за пазуху. — А теперь пригнитесь пониже, ваша светлость. Старайтесь не касаться стен. Иначе ваша голова и ваш чудесный красивый костюм будут в паутине. И следуйте за мной.

8. Корабль остается в гавани

…Де Немюру показалось, что он шел за карликом не меньше получаса по то сужающемуся, то расширяющемуся бесконечно петляющему темному проходу, — это был настоящий критский лабиринт. И, в конце его, Робера ждала встреча с Минотавром, — правда, в женском обличье. По давно выработанной привычке не доверять незнакомым местам и всегда иметь путь к отступлению, герцог внимательно считал шаги и запоминал повороты. Сейчас он насчитал двести девять шагов, три поворота налево и пять направо. Один спуск и две лестницы вверх — каждая по восемь ступеней.

Наконец, Очо остановился и нажал на очередной потайной рычаг, — справа, чуть выше своей головы, — стена начала отъезжать, и нестерпимо резкий свет ударил из образовавшегося отверстия. Зажмурившийся герцог почувствовал, как этот свет словно пронзил его мозг. В висках вдруг заломило, — неожиданно и сильно начала болеть голова.

Он вслед за карликом шагнул из хода — и оказался в спальне королевы. Де Немюр открыл глаза. Бланш лежала, опираясь на локоть, на боку, лицом к нему, на роскошном ложе, на возвышении из трех ступенек, из белого, затканного золотом, шелка, облаченная в белый пеньюар, под которым, естественно, ничего больше не было.

В опочивальне ее величества горело не меньше ста свечей. Огромная золотая люстра с пятьюдесятью подсвечниками свешивалась над необъятной кроватью французской королевы. Множество золотых и серебряных канделябров стояли на резных столиках из драгоценных пород деревьев, висели на стенах на резных подставках. Комната была освещена как днем.

«А что ты хотел? — сам себя спросил Робер. — Чтобы здесь было темно? Чтобы никто, даже ты сам, не увидел своего позора? Чтобы она занималась с тобой любовью наощупь? Ну нет… Конечно, Бланш хочет видеть все!»

От ароматических свечей шел густой тяжелый запах. Де Немюр вдруг почувствовал, как к его головной боли прибавляется еще легкая тошнота. «Как только Бланш терпит это! Не прикажет открыть окно… Здесь просто дышать нечем!»

Королева сказала по-испански:

— Очо! Ты можешь идти.

Карлик поклонился и исчез в потайном лазе. Панель бесшумно задвинулась. «Подожду минут пять. Им уже будет не до меня, — и я вылезу,» — решил Очо.

— Ну не стойте же там как статуя, кузен, — с улыбкой сказала королева. — Приблизьтесь. Я вас не съем… Какой вы красивый в этом костюме!

Робер вдруг вспомнил слова мадам Аллегры в борделе, обращенные к Риголетте: «Что ты стоишь, как статуя Мадонны?» Да, сегодня он сам оказался в положении той несчастной девушки. Он пришел отдаться королеве. Но не за деньги — за свободу. Свободу от своего странного брака. Свободу от Франции и Парижа. Неужели эта свобода не стоит нескольких часов унижения? Но отвращение к самому себе при этих весьма логических рассуждениях меньше не стало.

Он подошел к ложу Бланш. Она откинулась на подушки. Пеньюар был почти прозрачный. Герцог отчетливо видел сквозь него ее тело. Он было все еще прекрасно, несмотря на возраст и множество родов. Де Немюр слышал ее тяжелое хрипловатое дыхание. Темные соски ее грудей призывно приподнялись и затвердели, упираясь в мягкую ткань пеньюара. Она явно уже была готова принять своего кузена. Но в нем ничто не не откликнулось на этот соблазнительный призыв. Виски ломило все больше. И тошнота не проходила.

— Раздевайтесь, — в тоне Бланш послышались повелительные нотки. Что ж… Сегодня ночью она могла приказывать ему. И он не смел отказать ей.

Де Немюр поднял руку и начал расстегивать пуговицы на своем черном колете. Они застревали в петлях. К черту!.. Он рванул воротник с такой силой, что драгоценные оправленные в золото аметисты заскакали в разные стороны по алым коврам. Герцог скинул колет и, стиснув зубы, принялся за камизу. Королева смотрела на него, не пропуская ни одного его движения, глазами голодной кошки. Наконец, и с рубашкой было покончено. Остались шоссы, золотая цепь на бедрах и туфли. Нагнувшись, чтобы снять обувь, де Немюр почувствовал, что тошнота подступила почти к самому горлу. В голове будто били в колокол. Да что это с ним?