Ольга Макарова - Ii. Камень второй. Горящий обсидиан

• Название: Ii. Камень второй. Горящий обсидиан
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.

---

Остальные же пятеро… довольно странно, что у Сайнара могут быть какие-то планы на них. Они совсем дети, хоть и носят настоящие боевые мечи.

Пай Приор. Ему тринадцать. Как и все здесь, он амбасиат и несет в себе целое море амбассы, но Пай — потомок магической династии и всегда мечтал быть магом. Несмотря на все усилия, что Кангасск Веспери приложила к тому, чтобы держать ученика от магии подальше, мальчишка где-то доставал новые и новые заклинания. Казалось, он сам их придумывает (вполне, возможно, это и в самом деле так). Удержать его от колдовства могли бы только магические браслеты. Но накладывать их вольны лишь миродержцы, о чем Веспери не раз пришлось пожалеть.

Сайнар и Веспери долго думали над проблемой и решили, что Пая просто следует держать подальше от серьезной магии; самодельные же заклинаньица его магическому резерву сильно не повредят.

В глазах у Пая всегда горит огонек любопытства и вдохновения, как у поэта или художника. Это действительно очень талантливый мальчик.

Милиан Ворон. Двенадцать лет с небольшим. Его фамилия звучит иначе — Корвус — это слово языка, бывшего мертвым еще в мире-первоисточнике к моменту рождения миродержцев. Но он предпочитает переводить фамилию на общепринятый язык, потому зовет себя Вороном… Да, Милиан — знаток древних языков; его одинаково влекут и меч, и наука.

С учителем — Кангасск Марини — у Ворона сложные отношения: эти двое никогда полностью не понимали друг друга. Общительная Марини недолюбливает книги и предпочитает вечеру за древним фолиантом вечер в таверне, со всеми его песнями, сплетнями и новыми людьми. Ворон не очень любит людей; иные миры, скрытые в пыли древних книг, влекут его куда сильнее, чем реальный Омнис.

Сейчас Милиан смотрит на собравшуюся компанию довольно хмуро. Ему неуютно среди девяти новых лиц. К тому же, ему сразу не понравились оба лидера — что явный, что скрытый. И еще Лайнувер.

Коста Оллардиан. Ровесник Милиана. Но если Ворон высок для своего возраста, то Коста — мал. С мечом он выглядит отчего-то особо печально. На правой щеке багровеет синяк… Кангасск Оллардиан все-таки слишком жесток к своему сыну… Да, мальчик унаследовал от деда гигантскую магическую чашу, до краев полную перерожденной магии, и Кангасск уговорил отца взять Косту в число десяти. В итоге не рады этому ни тот, ни другой. Коста не тот мальчик, от которого следует ждать великих свершений. Тихий, добрый и послушный; со взглядом, полным спокойного внутреннего света.

Оазис. Этот паренек вырос дикарем в городских джунглях. Имя он себе придумал сам, а фамилии никогда не знал. Как, впрочем, и возраста. Ему должно быть сейчас лет двенадцать-тринадцать, но он выглядит куда старше. Он невысок ростом, крепок телосложением и широк в плечах, и уже щеголяет смешными юношескими усами.

Он почти всегда выглядит веселым и полным сил, но не неуклюжим, как Бала, и сразу располагает к себе людей. Кангасск Аджар гордится своим учеником, хотя тот и не очень успевал в науке: слишком поздно он начал учиться.

Веселый и жизнерадостный Оазис свое имя полностью оправдывает.

Джармин Фредери-Алан… самый младший; даже крохотный меч без гарды у него за поясом кажется игрушкой, хотя его лезвие не менее остро, чем у меча большого. Джуэл грубо пошутил насчет маленького воина, и тот… заплакал от обиды…

Джармину едва исполнилось шесть… Кангасск Евжения так многому не успела научить своего мальчика…

— Не стыдно тебе, кабану, ребенка обижать? — вступился Орион. Выпад был смелый, учитывая разницу в возрасте и габаритах.

Джармин, почувствовав защиту, подбежал к Ориону, ткнулся носом в его рукав и заплакал еще громче. Джовиб ласково потрепал льняные волосы мальчишки.

— Солдат ребенка не обидит, — ехидно заметил Лайнувер и встал с Орионом рядом.

— Давайте не будем ругаться в святом месте!.. — заулыбался Бала и замахал руками, надеясь погасить назревающий конфликт.

Старшие только переглянулись; один смотрел насмешливо, другой сурово. Джуэл ни слова не сказал сейчас, но твердо решил, что никому не спустит подобных замечаний в будущем, когда все девятеро окажутся в его отряде.

Если кому-то и не понравился с первого взгляда Орион Джовиб, то сейчас те поменяли свое мнение: будь этот парень так плох, как хотел показать, он не вступился бы за ребенка. В неприязни к Ориону, а заодно и Джармину, утвердился только Ирин.

— Не плачь, воин, не плачь, — подбодрил Орион мальчишку. — Вот вырастешь, побьешь этого увальня как следует… — если бы взгляды могли пепелить, взгляд Джуэла сейчас оставил бы от Ориона горстку пепла. Но это было невозможно, и наглец спокойно продолжал: — Давай вытирай нос; сейчас развернем на весь стол карту мира и подумаем о предстоящем путешествии.

Сидя на коленях у своего защитника и склонившись над гигантской картой Омниса, куда даже входила часть Неизведанных Земель, Джармин быстро забыл об обиде. Вообще, только Джуэл и Ирин сидели в стороне и молчали; все остальные склонились над картой, тыкали в нее пальцами и наперебой рассказывали о местах, в которых они побывали вместе со своими учителями. Особенно красочно рассказывали Бала и Оазис. Бала бывал даже в Кулдагане — об этом слушали с особым интересом, как о другой планете. А с подачи Оазиса все взахлеб смеялись над его приключениями. Повеселели даже Коста и Милиан (им в тот момент подумалось, что множество новых людей — это не так уж плохо), Джармин и вовсе был в восторге: он побывал с Кангасск Евженией всего в нескольких городах и даже не подозревал, что мир такой большой.

Когда веселье утихло, отчего-то разгорелся научный спор о стабилизаторах. Тут особо преуспели Пай и Милиан. Последний даже выудил из своего кармана прошлогодний сахарный плод диадемы и, яростно расчерчивая его карманным ножичком, объяснял на нем распределение стабилизирующих полей по планете:

— …Вот этот хвостик — это Хора Солярис. А вот эта бородавка на боку — Хора Лунарис. И возле каждой Хоры — стабилизирующее поле. Если оставить одну Хору, поле, по-идее, должно покрыть всю планету… — с увлечением объяснял Милиан.

— Сдетонирует, — подперев кулаком щеку, скептически заметил Пай, — нельзя одну Хору оставлять…

— Да я знаю! — отмахнулся Милиан. — Я же гипотетически… Так вот… если представить, что поле каждой Хоры покрыло бы планету, то если их две, то напряжение между ними создаст ровную линию-границу, а не два пересекающихся круга, как рисуют на картах! — он торжественно располосовал вычисленной границей плод диадемы, как раз между хвостиком и бородавкой. Две сахарные половинки мягко упали на стол.

— Каноническое изображение границы имеет свой смысл, — тоном эксперта возразил Пай (как единственный маг из всей десятки, он имел на это право). — Сила действия каждого стабилизатора убывает по мере удаления от центра. Потому при смещении наблюдателя вдоль границы она становился шире. На другой стороне планеты влияние обеих Хор столь незначительно, что там магия вообще никак не стабилизируется. Но и это можно представить как сильно расширенную границу.

— Гениально! — Орион звонко щелкнул пальцами. — Коллеги, вы оба правы. Будем работать дальше!

Все засмеялись, даже оба спорщика. Правда, Милиан честно признал, что вернее оказалось, все-таки, объяснение Пая — оно учитывало убывающую силу хоровых полей…

Джуэл и Ирин на другом краю длинного стола хмуро обсуждали боевую тактику файзулов. Орион сказал бы, что вся дикарская тактика озвучивается одной фразой: «Мочи всех топором!!!», но решил лишний раз не подливать масла в огонь…

У библиотеки был высокий сводчатый потолок, высеченный, казалось, из темного кристалла. Изнутри он виделся ночным небом без звезд, а с наружной стороны кристальная поверхность была прозрачна и вдоль нее тянулся смотровой балкон. Сложив руки за спину, на нем стояли десять Кангассков и Сайнар и внимательно наблюдали за тем, что происходило внизу. Благодаря хорошей акустике библиотечного зала, от внимательных ушей не ускользнуло ни одного слова. Все слышали и грубую шутку Джуэла, и плач Джармина, и научный спор Пая с Милианом. Учителя с интересом наблюдали за своими и чужими учениками, делая каждый свои выводы, а Сайнар не упускал из внимания ни тех, ни других. Он видел, как сжала кулачки его младшая дочь Кангасск Евжения, когда ее ученик заплакал.

— Отец! — не выдержала она. — Ну о каком походе может идти речь? Джармину вчера шесть лет исполнилось только. Подожди немного! Или хотя бы не отправляй его со всеми…

— Перед судьбой все равны, дочка, — сказал он мягко, но непреклонно и, как маленькую, погладил Евжению по голове. — Как часто бывает, что судьбой оказывается отмечен самый маленький и слабый! К тому же, смотри: у него появились свои защитники…