Ольга Макарова - Ii. Камень второй. Горящий обсидиан

• Название: Ii. Камень второй. Горящий обсидиан
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.

---

Воспаление легких… и когда Максимилиан успел так простыть? Он долго перебирал в памяти холодные ночи под открытым небом и сырые туманные дни, думая возложить вину на какой-то из них, но на ум приходили совсем другие события: небольшая, но никак не желающая заживать рана Балы, и — смерть Джуэла; смерть, которой по всем законам не должно было быть… проклятые случайности… И зачем тебе это, Горящий?..

…Обычный человек, которому повезло пережить разгар этой болезни, до выздоровления провалялся бы с воспалением легких несколько месяцев. Максимилиану хватило недели: он не был обычным человеком…

— …Ты еще слаб, учитель, а на улице довольно сыро, хоть и солнце светит, — пытался отговорить Макса Нирк Мисаль, когда тот собрался впервые выйти на улицу, исхудавший, надрывно кашляющий и — чего греха таить — действительно очень слабый.

— Я хочу на свежий воздух, — упрямо заявил Макс, в который раз подтверждая старое правило, гласящее, что у великих мастеров скверный характер. У самой двери он взял свой посох, неделю простоявший прислоненным к стене. — И, к тому же, я обещал учить тебя.

Первые шаги по сырой утренней траве; ласка ветра, шевелящего волосы; тепло солнца, коснувшегося лица — все это наполнило душу Максимилиана небывалой радостью.

Нирк, Эдна и сестры Мисаль с тревогой смотрели на него. Но все было в порядке.

Максу вынесли во двор скамью, сидя на которой он мог смотреть, как тренируются Нирк и сестры, и спокойно высказывать замечания разной степени ценности по поводу их техники боя; сам он махать посохом пока был не в состоянии: сначала следовало немного «раскачать» отвыкшие от ходьбы ноги и выкашлять всю накопившуюся дрянь из легких. Для того, кто помнит, что чувствует Марнс рядом с детьми тьмы, простудный кашель и хрип — привычное и не слишком суровое испытание…

Нирк и его сестры были несказанно рады даже «дистанционному» обучению и тренировались самозабвенно.

Эдна сидела на скамье рядом с Максом, грела его тяжелую мозолистую ладонь в своих ладошках.

— Милиан… — произнесла она робко. — Скажи, сейчас подходящее время, чтобы серьезно поговорить?

— Говори, — повел свободной рукой Макс и радушно улыбнулся. Он был в прекрасном настроении и готов был с такой же улыбкой был выслушать все, что угодно.

— Дело в том… — девушка смущенно закусила нижнюю губу. — …Ты столько раз рисковал жизнью ради меня… и даже не спросил, отчего на меня такая охота…

— Я спрашивал, — весело отозвался Максимилиан. — Ты мне что-то соврала тогда, а допытываться я не стал. В конце концов, ты ведь тоже не спрашивала у меня, кто я и куда иду…

— Спрашивала! — довольно ухмыльнулась Эдна. — И ты мне тоже соврал… Может быть, пора сказать правду, Милиан?

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и никто не спешил открывать карты первым.

— Кхм… — Эдна кашлянула, прочищая горло. — В Ничейной Земле не так давно появился какой-то пророк. Я слышала, его зовут Святой Кроган. Говорят, это слепой старик, который ходит из деревни в деревню и пугает людей грядущим концом света. В общем… в одном его пророчестве говорится так: «Придет темное дитя, чтобы разрушить обитаемый мир, и изумрудные драконы, в облике людей ходящие по этой земле, помогут ему». Мне кажется, кто-то богатый и мнительный услышал именно это «пророчество» и решил вмешаться. Другого объяснения я не нахожу…

— Тебя сочли драконом? — Макс задумчиво поднял левую бровь.

— Все гораздо хуже, Милиан… — вздохнула Эдна. — Я — дракон. Чистокровный дракон в человечьем облике. Мы… мы были легендой, пока не появился этот сумасшедший старик со своим «пророчеством». И тот, кто его послушал… Цена за убийство дракона теперь так высока, что… даже братья по гильдии наплевали на все принципы и начали охоту за мной. Не говоря уж об ассассинах…

Эдна долго не решалась поднять взгляд на Макса. Как он отреагирует на такую правду?..

Но все оказалось не так плохо.

— Значит ты — дракон… — Макс лишь задумчиво закивал. — Чистокровный… — добавил он чуть погодя. — Знаешь, у меня есть один знакомый, у которого в жилах течет драконья кровь. Его зовут Орион Джовиб.

— Джовиб? — слабо улыбнулась Эдна, все еще не веря, что Максимилиан столь спокойно и естественно воспринял ее откровение. — Джовибы — это потомки Зиги-Зиги — первого человека на нашем континенте. Но сейчас, должно быть, они совсем смешались с обычными людьми.

— Да, он говорил… — припомнил Макс.

— Послушай, — Эдна решила спросить прямо, — тебя что, не волнует то, что я сказала? Совсем?

— Не то чтобы… — пожал плечами Макс и задал вопрос: — Сколько вы живете?

— Несколько тысяч лет. Чистокровные. Полукровки — до двух тысяч. Четвертькровки — до трехсот. Остальные приближаются к человечьему веку…

— Нормально… — Максимилиан махнул рукой в сторону. — Я вот тоже собираюсь прожить тыщи две-три, а то и поболее. Самое то.

— Ты что, шутишь? — фыркнула Эдна.

В ответ юный миродержец, честно поведавший ей о своих планах на бессмертие, расплылся в лучезарной улыбке. Недоумение, отразившееся на лице девушки-дракона, столь позабавило его, что он не удержался от смеха и смеялся так заразительно, что Эдна присоединилась, а Мисали с любопытством обернулись, надеясь расслышать хотя бы кусочек удачной шутки.

…Этот день значил для Эдны очень много.

Она полагала правду о себе суровым испытанием для человеческого мальчика, тронувшего ее сердце, но тот воспринял ее так просто и спокойно… да еще и заявил о намерении прожить столько же. И это заявление, которое Эдна так поспешно объявила шуткой, почему-то не давало ей покоя.

До полного выздоровления Максимилиан провел в доме Мисалей три недели. Он оказался хорошим учителем. Посох, меч, знахарское искусство, ненавязчиво пересказанные идеи Сохраняющих Жизнь, собственные стихи под настроение… Мисали провели все это время в нескончаемом восторге от упрямого и зачастую своенравного мастера.

Близилось время ухода, когда Тикка поведала Эдне о том, что она, Алини и Юлана очень обеспокоены: брат всерьез собирается уйти с Максом, несмотря ни на что. Эдна обещала поговорить с ними обоими. Но если Нирк не захотел ничего слушать, то Максимилиан спокойно кивнул: «Не волнуйся, все будет хорошо»…

И вот уход уже намечен на завтрашнее утро.

…Эдна и сестры весь вечер просидели у окна, глядя на две фигуры на узком извилистом мостике, среди дрожащей серебристым светом воды. Учитель — в черном фарховом плаще; ученик — в плаще бело-сером, как туман того, первого дня… Они говорили о чем-то. И слов было не разобрать, а лица скрывала ночь.

Утром было прощание. Сестры обняли Эдну, с которой здорово подружились за все это время; юные воительницы так и не сумели отпустить подругу без слез. С Максом простились более сдержанно, как со старшим (что было истинной правдой, если сложить возрасты девяти амбасиатов, которых он помнил)… Нирк Мисаль был хмур и явно расстроен, хотя скрывал это изо всех сил.

— Благодарю вас за все, — сказал всем Мисалям Макс. — Пусть будет благословен ваш тихий дом под Небесами. Мы еще встретимся вновь… А для тебя, мой ученик… — Макс впервые назвал Нирка так, и тот сразу воспрял в надежде… — Для тебя у меня есть послание, — он протянул ученику запечатанный конверт. — Открой его, когда наступит вечер этого дня. Не пытайся догнать нас. Мы уйдем в трансволо, как только выйдем за границу карламана.

Я не прощаюсь, друзья… я говорю до свидания…

— Если ты все же уходишь, учитель… — подал голос Нирк Мисаль. — …и у меня для тебя есть послание, — в руках его оказался гладкий посох из диадемовой древесины, славящейся прочностью, долговечностью и красивым рисунком. — Это оружие оставил мне отец, а ему — его отец… Мы звали этот посох молчащим, в нашей семье никто никогда не пользовался им. Он словно ждал тебя, был сделан для тебя.

Нирк перехватил посох, как меч, и — потянув за рукоять, обнажил скрытое в нем лезвие катаны… Теперь стало ясно, почему кто-то выбрал именно диадемовое дерево: его извилистый рисунок маскирует истинную сущность посоха. Ни за что не заметишь, что это не простая длинная палка, а в общем-то ножны для меча, и переход между ножнами и рукоятью, благодаря пляске извилистых линий, неразличим для того, кто не знает…

У Макса дрогнуло сердце: нет, никогда он не привыкнет к веренице совпадений, сопряженных случайностей, происходящих по милости Горящего: ведь именно такой меч он безуспешно искал в огромной оружейной Лура. Ему нужен был посох, чтобы нормально ходить и не привлекать особого внимания. И — ему нужен был меч, чтобы благополучно завершить свою миссию…