Тур Буманн-Ларсен - Амундсен

• Название: Амундсен
• Автор: Тур Буманн-Ларсен
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02860-0

Герой книги — выдающийся полярник Руал Амундсен. Он единственный побывал на обоих полюсах Земли и совершил кругосветное плавание в водах Ледовитого океана. Прошел Северным морским путем вдоль берегов Евразии и первым одолел Северо-Западный проход у побережья Северной Америки. Блестящий организатор, на пути к Южному полюсу безошибочно выбрал собачьи упряжки и уложился в сжатые сроки, пока трудности не ослабили участников похода. Фигура исторического масштаба, опыт которого используют полярники до сего дня.

Однако на вершине жизни, достигнув поставленных целей, герой ощутил непонимание и испытал одиночество. Тур Буманн-Ларсен пытается понять причины этого.

В жизни полярника любовь плохо сочетается с Арктикой. Автору удалось показать разбитые судьбы и жизненные драмы, стоящие за выбором Амундсена. Норвежский историк создал яркий портрет знаменитого полярника, образ которого, сохранив величие, впервые предстал по-настоящему близким и понятным.

---

30 января 1922 года Энгельбрект Гравнинг останавливается в лондонской гостинице «Странд-палас». Полярник инкогнито прибыл в столицу Британской империи примерно в то же время, когда пришла весть о кончине сэра Эрнеста Шеклтона. Сердце исследователя перестало биться на острове Южная Георгия, в самом начале его третьей антарктической экспедиции. Похоронили сэра Эрнеста в Грютвикене, возле частной церкви норвежского китобоя К. А. Ларсена.

Ни одной газете не удалось добыть у Амундсена комментариев по поводу прискорбной кончины коллеги, ведь в эти дни норвежец как бы не существовал. Покорителя Южного полюса не было нигде — ни в Америке, ни в Норвегии, ни в Лондоне. Однако в письме от 2 февраля 1922 года, адресованном «дяде Хокону», Энгельбрект Гравнинг дает выход своим чувствам: «Скорблю по Шеклтону. Каково-то сейчас Вистингу».

В британскую столицу привело полярника опять-таки именно сердце. Несколько раз он действительно посещает именитого специалиста, и тот составляет довольно пространный эпикриз с диаграммами, который, однако, не вызывает у пациента особого интереса. Ведь он сам давным-давно поставил себе диагноз. Сердцу вредят долгие темные зимы. Туманный зимний Лондон для него — город солнца и лета. Здесь есть эффективное лекарство — коротенькая поездка за город, по железной дороге.

Да, поместье Ли-Корт безусловно даст холостяцкому жилищу у Бунне-фьорда сто очков вперед. Большой кирпичный дом в три этажа стоит в конце длинной подъездной аллеи, укрытый прохладной тенью высоких деревьев. Постройка выдержана в английском. сельском стиле, с эркерами и высокими окнами в белых рамах; коричневато-красный фасад увит плющом. Позади дома уступами тянутся лужайки. Здесь Кисс сама себе хозяйка. Пока старый Беннетт занимается делами фирмы или посещает свой лондонский клуб, она может совершать долгие прогулки по лесу и земельным участкам, которые муж скупил по всей округе. Может приглашать в гости родню и друзей, устраивать приемы и блистать в роли хозяйки, которая очень ей к лицу. На лужайках угощают чаем с серебряных подносов. Каждое воскресенье «после церкви» подают шампанское. Прислуги вполне достаточно — трое в доме, трое на кухне, трое в саду. А еще шофер, который водил старый, проверенный «роллс-ройс» хозяина.

Кроме того, после непродолжительной поездки автомобилем или поездом через идиллический суррейский ландшафт она может очутиться в шумном, пьянящем Лондоне. Кисс любит здоровую сельскую жизнь, но любит и находиться в центре внимания, среди людей — в кофейнях, на обедах, на балах. Дом у нее — полная чаша, а если чего недостает, так можно заказать прямо с доставкой на дом, деньги-то есть.

Лесоторговец в самом деле подарил своей Кисс поистине королевскую резиденцию. Полярник в этом жилище не владыка, а скорее, интересный и романтический гость — этакий странствующий трубадур, у которого в запасе множество пылких и всем известных баллад. Его имя и слава придавали сельской роскоши оттенок необычайности.

Полярник вновь под окном Богини. Он надеется, что они вместе поедут в Норвегию. Не как полярник с женой, но хотя бы как Энгельбрект Гравнинг и супруга лесоторговца — тихо, без шума. Наверно, потому маскировка и была так важна.

10 февраля он пишет Леону: «Программа все же чуточку изменилась. Кое-что не позволяет Кисс уехать, и я жду до пятницы 24 февр., стало быть, дома буду в понедельник 27-го». Кое-что не позволяет, как всегда, — не позволяет оставить сыновей, не позволяет выйти замуж за другого. Может, именно эти вечные препятствия и притягивают Амундсена, бросают ему вызов, ведь по натуре он вообще не привык отступать, ни перед чем.

В остальном «спецкурьеру» норвежского государства делать в Лондоне особенно нечего. Свое сердце он предоставил заботам врача; «Мод» препоручил Вистингу и Хаммеру; закупкой самолетов занимается Леон. В полной ли мере управляющий осмыслил значение этого нового элемента? — спрашивает себя Амундсен. «Как я уже говорил, они принесут эксп. большую экономическую пользу, нежели что-либо иное. Ведь фактически мы сможем все время летать и к "Мод", и от "Мод". Ты хорошо знаешь, нам подбросят деньжат, если мы сможем первыми пролететь над полюсом», — пишет он Леону. В том же письме изложены стратегические принципы, касающиеся прибытия в Христианию: «И наконец, позаботься, пожалуйста, чтобы я мог сразу же уехать домой, в Урбг. Как сказано выше, на протяжении всего плавания я останусь в своей каюте, а на берег сойду в синих очках».

В тот мартовский понедельник возвращение полярника на родину происходит в полном согласии с инструкциями насчет возвращения с Южного полюса. Скрытность, маскировка стали удобной привычкой. И не только: все это говорит и о характере человека, не желающего в угоду общественности лишать себя свободы действий. В Сиэтле он видел, как французский полководец, герой войны генерал Фош[114], следовал по городу в торжественной процессии. «Бедняга, — писал он Леону, — мне было жаль его. Он походил на зверя в клетке, отдавшего себя на произвол судьбы».

Для победоносного военачальника бесконечные парады входили в обязанность. А Руал Амундсен не хотел, как Фош или — еще более близкий — Фритьоф Нансен, мириться с требованиями и ожиданиями общества[115]. Не хотел брать на себя иных обязательств, кроме тех, какие возлагал на себя сам. Не попадался в ловушки, был по-прежнему суверенным, независимым. Поэтому он мог ошеломить и внушить уважение, но вдобавок выглядел человеком, у которого есть что скрывать, есть что-то на совести.

В письме Гудрун и Роберту Маус полярник объясняет свое инкогнито нежеланием «связываться с газетчиками». И добавляет: «Кроме того, совершенно незачем, чтобы кто-то прознал, откуда я приехал». Приехал он из Лондона. И старался кое-что скрыть. Побывав в гостях у замужней женщины, он подобно большинству мужчин чувствовал необъяснимые уколы совести.

«Девочкам очень нравятся здешние места и чудесный свежий воздух, и они шлют дяде Хокону и тете Адельхейде большой-пребольшой привет», — пишет полярник своему сиэтлскому агенту. В Свартскуге он проводит несколько недель, целиком отдаваясь роли деда для своих сибирских дочек. Все сиэтлские дела он препоручил Хаммеру, которого «без малейших колебаний» намерен сделать «генеральным директором» экспедиции. «Я целиком и полностью Вам доверяю и высоко ценю Вашу мудрую дальновидность», — твердит он во время долгой разлуки этому американцу датских кровей.

Пока девочки в окружении светловолосой свартскугской детворы сидят за школьной партой, у полярника хватает времени обдумать новый план, связанный с аэропланом дальнего действия, который Леон уже заказал для него в Нью-Йорке. Уединившись на Бунне-фьорде, вдали от всех, братья вновь строят планы. Море за окнами сковано льдом, повсюду еще лежит снег. Склоны гор, подступающие к двум особнякам, до того обрывисты, что по своей воле зимой там никто не ездит. Два устрашающих сенбернара с романтическими кличками — Ромео и Джульетта — стерегут Ураниенборг. Никто знать не знает, что у Бунне-фьорда проживает некий г-н Гравнинг, а на самом деле Руал Амундсен. И замыслы его известны опять-таки одному Леону. Речь идет о Северном полюсе. Но кое-что напоминает и о полюсе Южном, о том, как тринадцать лет назад разрабатывался стратегический план. Они составляют текст заявления для прессы, прячут в конверт и запечатывают. Этот конверт будет храниться у Леона.

Только в день отъезда, 17 марта 1922 года, жители Христиании прочитают большие интервью полярника, который впервые с лета 1918 года побывал на родине. «Ставангер-фьорд» провожает в гавани куда больше народу, чем обычно. Однако национального героя у трапа не видно; он украдкой поднялся на борт еще в девять утра.

В половине одиннадцатого к нему в каюту заходят с прощальным приватным визитом Гудрун и Роберт Маус. Только сейчас он может передать им привет от проживающей в Англии сестры. Руал Амундсен состоит с норвежской родней Кисс Беннетт чуть ли не в «свойстве» — для взрослых он близкий друг, для детей — «дядюшка Добряк».

Хотя Леон и в этом вопросе предельно лоялен, г-жа Беннетт вряд ли представляется ему желанным решением личных проблем брата. Собственная Леонова жена — личность яркая, с твердыми принципами. Им обоим хочется видеть полярника в соседнем доме у Бунне-фьорда устроенным, с законной женой и родными детьми.

Лишь когда около полудня «Ставангер-фьорд» отвалил от пристани, людская толпа наконец-то увидела на капитанском мостике Руала Амундсена. «Он снял пальто и, обнажив голову, принимал дань уважения и восторга, — пишет репортер «Дагбладет». — Теперь все могли рассмотреть его характерное угловатое лицо. Новая волна оваций, оркестр заиграл "Да, мы любим край родимый"[116], и он взмахнул рукой, посылая городу последнее прости». Так родная страна в конце концов на минутку увидела своего великого сына.