Мирослав Зикмунд - Перевёрнутый полумесяц

• Название: Перевёрнутый полумесяц
• Автор: Мирослав Зикмунд
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1963

Мирослав Зикмунд, Иржи Ганзелка — имена, полюбившиеся советскому читателю. Известные чешские путешественники, зоркие и талантливые писатели, М. Зикмунд и И. Ганзелка познакомили мир с жизнью отдаленнейших уголков самых романтических материков Земли — Африки и Южной Америки. Их книги «Африка грез и действительности» — три тома репортажа и фотографий об Африке — и четыре книги о Южной Америке: «Там, за рекою, — Аргентина», «Через Кордильеры», «К охотникам за черепами» и «Меж двух океанов» — были встречены читателями тепло, с большим удовлетворением.

И вот, отправляясь в апреле 1959 года в новое путешествие, рассчитанное на пять лет, в путешествие по странам Азии, Мирослав Зикмунд и Иржи Ганзелка предложили издательству «Молодая гвардия» свой репортаж об этой экспедиции.

«Перевернутый полумесяц» — первая книга о путешествии по странам Азии И. Ганзелки, М. Зикмунда и их новых товарищей Ольдржиха Халупы и Роберта Вита. На «татрах-805» они через европейские страны — Австрию, Югославию, Албанию, Болгарию — проехали в Турцию, затем пересекли всю ее с запада на восток и через Сирию проследовали в Ливан. Своими впечатлениями о новом путешествии они делятся с читателями в «Перевернутом полумесяце».

---

Вокруг храма валяется множество камней, по которым можно спокойно изучать строительную технику римлян того времени. Основания каменных цилиндров в совершенстве отшлифованы. В центре каждого цилиндра выдолблены четырехгранные отверстия, куда всаживались железные или бронзовые стержни — связующие шипы. В основаниях имелись желобки, по которым в соединение наливался расплавленный свинец — еще одна из мер достижения прочности.

Любопытно, что именно этот метод крепления во многом стал роковым для храмовых построек. Арабы, ворвавшиеся сюда в седьмом веке, открыв в сочленениях железо и бронзу, валили колонны только для того, чтобы добыть оттуда металл и изготовить из него оружие.

Трудно сказать, кто из захватчиков нанес тут наибольший ущерб. Может быть, византийские христиане, ненавидевшие языческие божества, а потому беспощадно уничтожавшие постройки, валившие колонны и самые прекрасные из них увозившие в Константинополь, для храма Божьей мудрости. Возможно, арабы, построившие из обломков самого большого римского храма уродливую крепость. Или крестоносцы, устраивавшие среди стен Гелиополя жестокие схватки с магометанами. А может быть, Хулагу, внук Чингис-хана, который велел поджечь город со всех сторон. Или, наконец, Тамерлан, строивший вокруг Баальбека пирамиды из черепов убитых жителей…

Путешествуя по османской империи, в 1898 году в Баальбек завернул германский император Вильгельм и нашел его в жалком состоянии. Это были грандиозные развалины, каменоломня, из которой всякий, кто хотел, вывозил все, что ему надо было. По возвращении в Берлин Вильгельм направил в Баальбек большую группу археологов. За несколько лет они расчистили наслоения веков, приняли меры для предотвращения дальнейшего разрушения храма, а что удалось, поставили на прежнее место. Начатую ими реставрацию Баальбека продолжили французские археологи.

Тем не менее разрушение Баальбека не прекратилось.

Нам показали несколько мест на внутренних стенах храма Вакха, куда в июле 1958 года упали артиллерийские снаряды. Баальбек бомбили даже с самолетов.

Приказ отдал президент Шаммун.

Бомбы были американского происхождения.

Троекамень

Чем дольше осматриваешь Баальбек, тем тверже убеждаешься, что его строили фанатики, люди, страдавшие гигантоманией, терзаемые страстью самоистязания, мучимые внутренней потребностью замолить какое-то страшное злодеяние, наказав свою плоть и плоть своих соучастников нечеловеческим трудом. Там, где можно было сложить стену из десяти камней, они клали один, хотя на это требовалось усилие в тысячу раз больше обычного.

Взять, к примеру, лестницу, ведущую к храму Юпитера. Она состоит не из отдельных ступеней, а из гигантских трехгранных призм, в одной из граней которых высечено по одиннадцати, а в некоторых по тринадцати ступеней. Каждый такой ступенчатый блок весит около четырехсот тонн. Ну не безумие ли это?

Или, скажем, основание южной террасы храма, нечто вроде облицовки искусственного двадцатиметрового холма, на котором установили Юпитера. Длина каждого камня этой облицовки почти десять метров. Но все это мелочь по сравнению с Трилитоном, так называемым Троекамнем, лежащим в северо-западном углу Акрополя. Открытие его потрясло весь археологический мир. Был даже период, когда Баальбек называли городом Троекамня. И тем не менее большинство туристов, завернувших в Баальбек, чтобы согласно программе бюро путешествий рысью его осмотреть, Трилитон даже не видят. До полудня он скрыт собственной мрачной тенью, после полудня его скрывают тополя, высаженные вдоль раскинувшихся у подножия западной стены Акрополя кукурузных полей и огородов. И только ровно в полдень до него добирается солнце.

Сквозь узкую щель между лежащими колоннами мы пробрались на верхнюю грань третьего камня Трилитона, единственного расчищенного сверху. Уже в двухстах тридцати сантиметрах от края он засыпан обломками и землею. Измерения, сделанные до того, как камень завалило, дали точную ширину — триста шестьдесят пять сантиметров. Это минимальный из его размеров. Высоту его мы определили собственноручно изготовленным отвесом — веревочкой с привязанным к ней камнем: четыреста тридцать четыре сантиметра. Длина камней неодинакова. Первый, угловой блок — тысяча девятьсот десять сантиметров, второй — тысяча девятьсот тридцать, третий — тысяча девятьсот пятьдесят шесть сантиметров! Средний вес каждого из этих каменных монолитов примерно восемьсот тридцать тонн. Это самые большие «кирпичи», когда-либо уложенные человеческими руками в здание.

Где уж обыкновенным людям!

Каменоломня, из которой эти блоки были доставлены сюда, к счастью, находится неподалеку, в каком-нибудь километре от Баальбека. Она расположена в нескольких десятках шагов от бензоколонки фирмы «Шелл» при въезде в город. «Каменоломня? Хорошо, ну и что?» — можете вы спросить. А то, что с этой каменоломней по сей день связан своеобразный мировой рекорд. В ней и сейчас можно увидеть самый большой камень, какой когда-либо обрабатывала рука человека. Своими размерами он превосходит даже Троекамень. Если бы его в свое время доставили на предназначенное ему место, то угол у подножия храма Юпитера назывался бы не Трое-, а Четверокамень. По сей день никто не знает, что этому помешало.

Один конец камня торчит наискось прямо из склона, другой до сих пор соединен со скалой. Осталось только отделить его от основания и доставить на стройплощадку. Его размеры? Высота четыреста двадцать сантиметров, ширина четыреста восемьдесят, длина две тысячи сто пятьдесят. Объем четыреста тридцать три целых сорок четыре сотых кубического метра. Вес тысяча восемьдесят четыре тонны. Камень называют Гаджар эль-Кубла — Южный Камень, потому что он смотрит на юг, в сторону Мекки. Но здесь его зовут Гаджар эль-Губла — Камень беременных, якобы из-за округлых форм окрестных камней.

Стоишь в немом удивлении, и в голове мелькают странные вопросы. А действительно ли это была гигантомания? Страсть к самоистязанию? Стремление поставить мировой рекорд?

Какой-то археолог подсчитал, что для доставки камня на гелиопольскую стройплощадку понадобились бы совместные усилия сорока тысяч человек…

Спустя несколько дней после того, как мы бросили последний взгляд на теряющийся вдали силуэт шести колонн храма Юпитера, в бейрутской печати появился снимок Камня беременных и под ним сообщение о том, что этот камень более миллиона лет назад высекли из скалы древние астронавты, жители неведомой планеты. Перед тем как покинуть землю, они якобы уничтожили излишки ядерного горючего, в результате чего погибли библейские города Содом и Гоморра. Затем они воспользовались баальбекской «стартовой площадкой», чтобы покинуть Землю.

Автор этой гипотезы исходил из признаков радиоактивности, обнаруженных в Ливийской пустыне, из данных археологических исследований Ливана и, наконец, из сведений, содержащихся в библейских свитках, найденных на северо-западном берегу Мертвого моря.

Сообщение это перепечатали газетные агентства всего мира. А ровно через день в ливанской печати появилась поправка: «Описанное событие произошло не миллион лет назад, а две тысячи лет назад». То есть в эпоху римлян.

Организаторы Баальбекского международного фестиваля немедленно пригласили автора гипотезы на месяц в Ливан за их счет и хвастались: ни Нью-Йоркская филармония с ее ста оркестрантами, ни прославленная Фирус — «посланница звезд» — не смогли бы привлечь на фестиваль столько любопытных, сколько их привлекли рассказы о космонавтах древности.

— Смотрите, смотрите, — будут теперь говорить туристы при виде баальбекской террасы, — так вот откуда стартовал первый межпланетный корабль с экипажем из небожителей! И в самом деле, мыслимое ли дело, чтобы этакий Троекамень могли добыть обыкновенные люди?

Три встречи с Салибом Атийе

В первый раз мы встретили его на баальбекском базаре. На нем была старая галабея, пиджачишко с обтрепанными рукавами, а на голове платок в черную клетку.

Он зло смотрел на нас, даже злее, чем другие, и, как только мы навели камеру, чтобы сделать первые снимки, замахнулся на нее.

В другой раз мы увидели его в дверях маленького арабского ресторанчика. Мы как раз доедали «шишкебаб» и советовались о дальнейшем плане дня с Арифом, нашим старым ливанским другом. Незнакомец с базара, увидев нас, долго не мог прийти в себя от неожиданности. Потом подошел поздороваться с Арифом, смущенно подал руку и нам, всякий раз прижимая ладонь к сердцу, губам и лбу, как это принято у арабов.

— Это Салиб Атийе, мой бывший сосед, — произнес Ариф. — Знакомьтесь!

— Там, на базаре, я подумал, что вы из тех… из тех туристов, которых мы терпеть не можем, — начал он растерянно. — Если бы я знал, что вы друзья нашего учителя Арифа… — Салиб Атийе смутился еще сильнее и с трудом подбирал слова. — Я бы… если хотите, конечно… у нас здесь нет таких хороших домов, как в Бейруте… Словом, вы бы доставили мне большую радость, если бы сегодня вечерком зашли к нам, ко мне домой.