Мэри Бэлоу - Нежданный праздник

• Название: Нежданный праздник
• Автор: Мэри Бэлоу
• Жанр: Исторические любовные романы

Малышка Каролина хотела бы знать, почему она и ее старшие брат и сестра носят черное, почему не должно быть никакого Рождества и никакого снеговика или снежных ангелов. И почему они должны отправиться в приют только из-за того, что мама и папа отошли в лучший мир. Все равно мамы и папы никогда не было дома.

Правда, няня велела выкинуть из головы глупости про приют, потому что должны приехать их тётя или дядя и дать им кров.

Девчушка не знала, кто такие эти тетя и дядя, не знала, что такое снег.

Но именно снег скоро изменит судьбы всех, кто окажется в их загородном доме на Рождество.

---

Его слова вызвали у детей новый приступ веселья.

Виконт Морси ухмыльнулся, и, несколько опасаясь реакции няни и потому намеренно не глядя на нее, покинул комнату.

***

Это было замечательно. За всю свою жизнь она не проводила время так чудесно. Каролина в этом нисколько не сомневалась. Это нельзя было сравнить ни с чем, даже с пикником, на который миссис Хикман-Пью взяла их прошлым летом. Они поехали туда в ландо, и ей разрешили подержать летний зонтик мисс Ольги Хикман-Пью и даже вращать его над головой, пока мисс Иола Хикман-Пью не заметила, что она может сломать его, и мисс Ольга забрала его, и поцеловала ее в щеку, и назвала милой крошкой.

Оказалось, пикник и близко не мог сравниться с утром, проведенным в снежных забавах.

Правда, началось оно очень неудачно. Или так казалось поначалу.

Каролина выбежала вслед за Рупертом из задней двери прямо в глубокий белый снег, и, не сделав и трех шагов, поскользнулась, и шлепнулась на спину. Она не ушиблась, потому что снега было очень много, а на ней очень много одежек. Каролина оторопела от неожиданности и от холодного снега под воротником и манжетами, на щеках и во рту. И это было так унизительно. Все смеялись.

Каролина, может, и заплакала бы, хотя она плакала редко. Но едва она упала и все засмеялись, как дядя Тимоти очень неуклюже поскользнулся, очень громко закричал и упал на спину, с глухим стуком ударившись о землю, а потом грозно зарычал, когда смеяться стали уже над ним. Руперт подошел поближе, чтобы посмотреть, не ушибся ли дядя Тимоти, но тот вдруг сделал ему подсечку и повалил в снег. А когда Патриция побежала, чтобы помочь Руперту подняться, дядя Тимоти дотянулся до нее, схватил обеими руками за талию, и окунул в снег.

А потом смеялись все, и Каролина тоже. Кроме тети Урсулы, которая стояла руки в боки. Она сказала, что в жизни не видела, чтобы сразу четыре человека валяли дурака. Но Каролина заметила, как блестели ее глаза, когда она это говорила, потому что думала-то она совсем наоборот. А потом дядя Тимоти вытянул свою длинную ногу, зацепил тетю сапогом за лодыжку, и она тоже свалилась в снег.

Они снова хохотали. И тетя Урсула вместе с ними. Хотя она угрожала отомстить дяде Тимоти. Что и сделала. После того, как все встали, отряхнулись и направились вглубь сада, чтобы найти подходящее место для снеговика, тетя Урсула пропустила Каролину вперед, наклонилась, зачерпнула пригоршню снега, скатала из него шарик, подмигнула Каролине и метнула шарик в спину дяде Тимоти. Снежок попал ему в шею, и, наверное, снег потечет за шиворот.

Каролина хихикнула. Она засмеялась еще громче, когда дядя Тимоти обернулся, и – никто и охнуть не успел – слепил снежок и бросил его прямо в лицо тети Урсулы. Это означало, что тетя Урсула должна была отплатить тем же. Скоро в воздухе летал целый рой снежков, хотя дядя Тимоти кричал, что несправедливо метать снежки только в него.

– Дети знают, как защитить честь леди! – крикнула в ответ тетя Урсула. – И эта леди знает, как защитить себя, дорогой милорд!

Но Каролина понимала, что все это понарошку. Поэтому-то все и было так замечательно. И дядя бросал в нее только малюсенькие снежочки. Он попадал в нее всякий раз, когда она так заходилась от смеха, что не могла ответить ему тем же.

А потом они, наконец, сделали снеговика. Или, точнее, Руперт и дядя Тимоти сделали снеговика – высокого, круглого и толстого. Каролина захотела делать дракона, и тетя Урсула с Патрицией помогали ей, хотя сначала тетя Урсула заявила, что она понятия не имеет, на что похож дракон и как его лепить. Руперт сказал, что дракон, которого они сделали, похож на уставшую корову, но дядя Тимоти не согласился и сказал, что их дракон определенно выглядит как тип, способный похитить прекрасную принцессу. А потом пошел в дом и вернулся с морковью и горсткой угольков. Он рассказал им, что оставил кухарку с отвисшей челюстью, но никакой уважающий себя снежный дракон или снеговик не может обойтись без носа, глаз и нескольких пуговиц.

– У дракона нос бывает? – задумчиво спросил он тетю Урсулу после того, как закончил Рупертова толстяка. В руке он держал оставшиеся морковки.

– Несомненно, – ответила тетя Урсула. – Но полагаю, что пуговиц нет. Каролина, у нашего дракона есть пуговицы?

– У него есть клыки, – сказала Каролина. И ей разрешили прикрепить морковные клыки. А потом все они отошли назад и стали потешаться над собственными творениями. Каролина подумала, что ее дракон выглядит слишком милым для похитителя принцессы, но она этого не сказала. Она не хотела обидеть тетю Урсулу или Патрицию. Она полюбила своего дракона.

– А теперь снежные ангелы Патриции, – сказала тетя Урсула. – Конечно, если у вас еще не отвалились пальцы рук и ног, и вы не хотите вернуться в дом, к огню, и выпить шоколад.

– Трусиха, – сказал дядя Тимоти. Говорить такое было невежливо, но Каролине показалось, что он просто дразнился. – Дети, мы разрешим тете Урсуле вернуться в дом к ее шоколаду? Леди, знаете ли, такие нежные создания!

Тетя Урсула стала первой, кто сделал снежного ангела.

Сначала дядя Тимоти и Руперт ангелов не делали. Они просто наблюдали.

– В чем дело? – спросила тетя Урсула. – Неужели снег для вас слишком холоден, милорд?

– Снежные ангелы выглядят очень уж женственно, – снисходительно ответил дядя Тимоти. – Я думаю, что делать их – ниже нашего достоинства, не так ли, Руперт? Хотя, мы могли бы сделать ангелов Люцифера. Что скажешь, мой мальчик?

Ангелы Люцифера не так уж отличались от настоящих снежных ангелов Каролины, только сделаны были намного небрежнее, потому что снег взметнулся и размыл их очертания.

– Ну, – наконец сказал, дядя Тимоти, отряхивая снег с пальто, – кажется, кто-то недавно говорил о шоколаде и приятном тепле у камина?

Каролина внезапно поняла, до чего замерзла. И как устала. Она зевнула, не прикрыв рот рукой и не пытаясь сдержать зевоту. Если бы няня видела и слышала ее, то, конечно, отругала бы. Тетя Урсула просто улыбнулась и наклонилась, чтобы взять ее на руки

– Устала, дорогая? – спросила она. – Мы так увлеченно играли. Ты у нас мигом высохнешь и согреешься.

Но дядя Тимоти оказался возле них прежде, чем Каролина положила голову на плечо тети Урсулы.

– Давайте сюда, я возьму ее. Она для вас слишком тяжела.

Он протянул к Каролине руки, но прежде чем забрал ее и закутал в свое пальто, где она ощутила его тепло и снова почувствовала приятный запах табака, он посмотрел на тетю Урсулу, а та на него. И Каролина подумала, что им, должно быть, пришлось окосеть, так близко они стояли. Она не понимала, почему они уставились друг на друга и стоят так тихо, почему руки обоих, державшие ее, стали как деревянные. Они ничего не говорили, не улыбались и не смеялись. Каролина опять зевнула.

А затем она во второй раз оказалась высоко, на руках дяди Тимоти, и снова почувствовала себя в полной безопасности. И согревшейся. И они пошли в дом пить шоколад.

Это было замечательно. Это было самое замечательное время за всю ее жизнь.

***

Ей определенно было неуютно. Потому что она чувствовала себя слишком хорошо и уютно. Удивительный парадокс.

Пора было переодеваться к обеду, но она не шевельнулась. И он тоже. Ее одолевало предательское желание потянуть время и опоздать на обед, что не позволяло воспитание, или спуститься вниз, не переодеваясь, что не разрешала себе даже тогда, когда в одиночестве обедала в собственном доме.

Она сидела в детской, в глубоком кресле по одну сторону камина, обнимая Каролину у себя на коленях. Он сидел в таком же кресле по другую сторону камина, одной рукой приобняв за талию Патрицию, примостившуюся на подлокотнике его кресла, и положив другую на голову Руперта, который, устроившись на полу, прислонился к его ногам.

Это была нестерпимо домашняя сценка.

Поначалу они разделились на два кружка. Она собралась было почитать Каролине рассказ. Другие дети разговаривали с Тимоти – с лордом Морси – обо всем и ни о чем. Но она обнаружила, что все имевшиеся в наличии детские книги представляли собой назидательные и унылые рассказы, предназначенные для наставления детских умов. Так что она закрыла книгу и взамен рассказала сказку. Она и не подозревала, что умеет рассказывать сказки – о колдунах, ведьмах, о зачарованных и оживающих лесах, и, конечно же, о неизбежных принце и принцессе.

Прежде чем полностью погрузилась в нее, она осознала, что с другой стороны камина наступила тишина и поняла, что у нее уже трое слушателей. Заканчивая сказку, она пару раз скользнула взглядом в направлении другого кресла, и обнаружила, что мужчина тоже слушал, откинув голову на спинку кресла и уставившись на нее ленивыми глазами.

У нее мелькнула предательская мысль, что это мог быть их собственный дом, их собственная детская. Это могли бы быть их собственные дети, и такие посиделки могли бы быть обычным ежедневным ритуалом. Он мог бы быть ее мужем. Ее другом. Ее возлюбленным. Когда утром на улице он коснулся ее, одной рукой подхватывая Каролину с ее руки, а другой слегка задев ее грудь… И когда он повернул голову, чтобы взглянуть на нее, и его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица…