Хейвуд Браун - Пятьдесят первый дракон

• Название: Пятьдесят первый дракон
• Автор: Хейвуд Браун
• Издательство: ИМА-пресс
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5-7070-0006-2

СОДЕРЖАНИЕ:

Хейвуд Браун Пятьдесят первый дракон (пер. В.Постникова)

Роберт Артур Марки страны Эльдорадо (пер. А. Корженевского)

Эдвард Д. Хоч Зоопарк (пер. В.Постникова)

Алан Аркин Кулинарные возможности (пер. А. Корженевского)

Роберт Хайнлайн …А еще мы выгуливаем собак (пер. А. Корженевского)

Курт Сайодмак Целебная сила греха (пер. В.Постникова)

Теодор Томас Целитель (пер. А. Корженевского)

Составление: Г.Кузьминова

Художник: А.Егоров

При участии рекламно-информационного агентства «Вект»

Москва, Има-Пресс, 1990

---

Вице-консул живо отодвинулся со стулом к стене и натянуто засмеялся:

— Будем надеяться, что нет. Представьте себе сотрудников консульства, щеголяющих в нимбах!

Вошел доктор Коллини — ни дать ни взять итальянский актер.

— Мистер Браун из Нью-Йорка, — представил Арта Макуильямс. — Он только что обнаружил у себя нимб. Вернуться домой в таком состоянии он, разумеется, не может. Вам знакомы подобные случаи?

Краска сошла с лица доктора Коллини.

— Чудо! — пробормотал он заикаясь.

— Ах, оставьте! — взорвался Арт. — В чудеса я не верю, я не католик. Это какой-то вирус, микроб, который я подхватил в этом городе. Там, откуда я прибыл, вы никогда не увидите человека с нимбом над головой.

Охваченный благоговейным трепетом, доктор Коллини даже не слушал его.

— Самое настоящее чудо! Я счастлив, что лицезрею его! Счастлив! — Шагнув к Арту, он простер длинную руку с тонкими пальцами. — Проблема эта не медицинского порядка, синьор.

— А я что говорил, — осторожно сказал Арт. — Но вы можете представить себе, как я заявляюсь с нимбом на Бродвее?

Макуильямс тут же нарисовал эту занятую картину:

— Да никто в вас даже вглядываться не станет! Мало ли странных людей шатается по Бродвею? И никто не обращает на них внимания.

— Мы предъявим иск правительству Италии, — заявила Энн. — Как теперь, с нимбом, Арт вернется на работу в «Эдисон компани»?

— «Эдисон компани», — теряя всякую надежду, повторил Макуильямс. — Она могла бы использовать вашего мужа для рекламы выпускаемой ею продукции. Ведь эта штуковина, похоже, электрического происхождения.

Доктор Коллини уже оправился от потрясения и вновь обрел способность трезво мыслить:

— Я нашел ключ к разгадке этой проблемы. Если нимб у синьора — божественное проявление, он наверняка исчезнет, стоит только синьору сделать что-нибудь плохое.

— Плохое? — подозрительно спросила Энн. — Что вы хотите этим сказать?

— Ну, согрешить, — пояснил доктор Коллини. — Впасть в один из семи смертных грехов.

— Я и названий-то их не знаю, — признался Арт.

— Алчность, леность, вожделение, гордыня, зависть, чревоугодие и гнев. Какой-нибудь да поможет.

Совет доктора показался Арту не лишенным смысла.

* * *

Вернувшись в свой номер в «Квиринале», Арт дождался темноты — ночью грешить куда легче, чем днем. Когда они легли на широкую кровать, Арт протянул руку к Энн.

— Не трогай меня! — завопила Энн. — Только не с нимбом! Ты что, спятил? — Она опустила ноги на пол, чтобы Арт до нее не дотянулся. Нимб двинулся за нею, осветив призрачным светом лицо Арта.

— Но это же грех! Согрешу, а он, глядишь, и отстанет.

— Не смей использовать меня в этих грязных целях, Арт Браун! Да и не грех это — спать с собственной женой.

— Ну что ж, не хочешь помогать — согрешу и без тебя. Пойду к проститутке! — решительно заявил Арт.

— Не посмеешь! — Энн быстро шмыгнула под одеяло.

— Почему? Бен Шварц сказал мне, что это удовольствие стоит всего десять тысяч лир, что нам вполне по карману.

— Это тебе Бен Щварц сказал? — Энн включила свет и свирепо, как кобра, уставилась на мужа.

— Он интересовался.

— Меня это страшно шокирует, — заявила Энн. — Если уж тебе непременно надо согрешить, то почему бы не начать с какого-нибудь маленького грешка?

— И что же ты предлагаешь?

— Все грехи одинаковы.

— Гордыня. Зависть. Вожделение. Леность. Чревоугодие. И гнев! — отбарабанил Арт шесть из семи смертных грехов. — Господи Боже мой, вот уже десять лет ты носишься со мной, как курица с яйцом! Диву даюсь, как это я еще дышу без твоего разрешения! Я давно не младенец и могу сам за себя решать!

Он вскочил с постели и, стащив с себя пижаму, сунул ноги в брюки.

— Ну, и куда же ты пойдешь, как ты думаешь? — холодно спросила Энн, глядя, как Арт шарит руками в поисках носков.

Намеренно впадая в гнев, чтобы согрешить, Арт довел себя до белого каления.

— Пойду найду кого-нибудь, кто даст мне то, чего я не могу получить от тебя! Ты хочешь мне помешать?

— Арт Браун! Я не потерплю такого тона! — вскричала Энн, шокированная демонстрацией подобной жестокости.

— Ну что ж, попробуй остановить меня! — Арт никак не мог натянуть пуловер. Энн со вздохом встала и, вытащив его левую руку из одного рукава, направила ее в другой.

— Вот так, — с материнской терпеливостью сказала она и, сняв с вешалки пиджак мужа, протянула ему. Он вырвал пиджак у нее из рук и нахлобучил шляпу.

— Хочешь ко мне подольстится? Ничего не выйдет. Вернусь я без этого нимба, так и знай.

— Взял бы пальто, — предложила Энн. — На улице довольно холодно. Зачем мне муж, у которого из носа течет?

Арт опустился на кровать.

— Бесполезно, — с жалким видом признался он. — Гнев на меня не действует.

— Ты такой славный, что просто не сможешь стать подлецом, даже если захочешь. — Осторожно, стараясь не задеть нимб, она погладила его по волосам.

— Я думал, что разыграю все как по нотам, — со вздохом сказал Арт. — Так с какого греха начнем?

— С чревоугодия. Идем в какой-нибудь шикарный ресторан.

— Но это нам обойдется гораздо дороже, чем проститутка.

— А я ничего не буду есть, — заявила Энн. — И не думай, что впадаешь в чревоугодие, когда ешь спагетти в какой-нибудь дешевой закусочной!

* * *

Ресторан «Тре Скалини» рекомендовал Арту Бен Шварц. Там была терраса, и Арт мог сидеть на солнышке, не снимая шляпы. Ресторан находился на пьяцца Навоне, красивой площади с фонтаном из четырех фигур, изображавших речные божества. Арт заглянул в меню.

— А не предпочтут ли синьор и синьора столик в тени? — предложил официант, говоривший по-английски, как говорят итальянцы в Нью-Йорке. — Очень уж жаркое солнце.

— Потому-то я и прилетел в Италию, — отпарировал Арт, натягивая шляпу пониже. — Принесите мне «феттучине алла миланезе». Готов спорить, это лапша в мясном соусе.

— Верно, — согласился официант, — но как приготовлено!

— Ну что ж. Ну а потом… — и Арт назвал еще несколько лакомых блюд.

— Синьора разделит заказанное с синьором?

— Я?! — отозвалась Энн. У нее уже слюнки текли. — У меня легкое несварение, ничего в рот не лезет.

— Perfetto! — сказал официант, скрывая удивление: ведь заказа Арта вполне хватило бы на семью из четырех человек. — Тогда, если синьора позволит, могу предложить от несварения «пиччикончино кон фунги».

— Ничего не надо! — резче, чем хотела, сказала Энн. Разговоры о еде отнюдь не поднимали ее настроения.

— Вино? — Официант привык к женщинам, стремившимся похудеть и готовым ради этого на все.

— Давайте и вино. — Нимб вконец лишил Арта аппетита, но если Арт напьется, может, и аппетит появится.

— Сколько же все это стоит? — спросила Энн, когда официант ушел. — Обед обойдется нам в целое состояние!

— А я что говорил? Гораздо дешевле было бы…

— Я не желаю обсуждать этот вопрос! — отрезала Энн. Она уже ненавидела и Арта, и Рим, и ресторан «Тре Скалини», и муки голода.

Официант подал первое блюдо и вино.

— А если чревоугодие не сработает? — спросил Арт, чувствуя, как оливковое масло проходит по горлу в пищевод.

— После таких затрат? — мрачно сказала Энн. — Должно сработать.

— Я мог бы попытать счастья и с завистью, — сказал Арт, блуждая глазами по обнаженным дамским плечам.

— А я ничуть не завидую тому, что ты обжираешься, — сказала Энн, уже не в силах бороться с разыгравшимся аппетитом.

— Да я не о тебе. — Арт так и пожирал взглядом одну молоденькую женщину с темными, кокетливыми глазками. — Просто подумал, а нельзя ли немного сэкономить.

— Тут я с тобой, — с надеждой сказала Энн.

— Зависть — смертный грех, правда? Если я кому-нибудь позавидую — скажем, вон тому кинорежиссеру, — разве я не согрешу?

— Поменьше пей и выражайся яснее, — сказала Энн, глядя, как Арт наполняет свой бокал. — Откуда ты знаешь, что он кинорежиссер?

— Это наверняка Феллини, Висконти или Антониони. Он может выбирать самых красивых женщин. Ты только посмотри вон на тех трех! Небесные создания!

— Перестань на них таращиться, это неприлично, — сказала Энн, испытав укол ревности.

— Представляешь — три сразу!

— Ты мне противен!

— Я прямо лопаюсь от зависти, — признался Арт.

— А я подумываю о разводе, — Энн отодвинулась вместе со стулом, будто собиралась немедленно отправиться к адвокату по бракоразводным делам.

— Я лишь пытаюсь разжечь в себе зависть, — горестно сознался Арт и повернулся к очередному блюду. — Съешь кусочек цыпленка, а? Меня уже воротит от одного его вида.

— Ты заказывал — ты и ешь! — приказала Энн, хотя тонкий аромат цыпленка с травами причинял ей танталовы муки.