Борис Зайцев - Солнечные узоры

• Название: Солнечные узоры
• Автор: Борис Зайцев
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Руководства
• Год: 1978

В подмосковном городе Истра создан архитектурно-этнографический музей народного деревянного зодчества. Но прежде, чем на его территории появились замечательные постройки был проделан немалый путь по дорогам области, для того, чтобы отыскать ценные архитектурные памятники. О том, что увидели авторы на путях-дорогах подмосковья и рассказывает эта книга.

---

Далеко вынесенный козырек над мансардой придает дому оригинальный вид, отличающий его от деревенских собратьев. Косые кронштейны поддерживают вынос трехскатной кровли, воскрешая образ сельского торгового дома.

Наличники окон первого этажа с высоким лобаном и накладной скупой орнаментикой выглядят излишне строгими, как бы выдавая характер своего хозяина. Небольшой палисадник перед домом служит словно занавесом, отделяя окна от улицы, отгораживая хозяев от праздного взора.

Как не остановиться перед воротами на Ивановской, 64? Мощные, опаленные солнцем, умытые дождями столбы-вереи вырастают из земли. Так и кажется, что это не столбы, а два дерева с обрубленными вершинами и ветвями, цепко держащиеся корнями за породившую их землю. Двускатная кровля над полотнищами ворот, забранными вертикальными досками, черное, отполированное годами до блеска железное кольцо калитки — так и веет былинными образами!

Пожалуй, ворота пережили не одну избу на этом месте, пережили и самих себя, поскольку их давно не открывают и перед ними растет трава. А чуть дальше вздыбили клинчатые кровли дома, резко выделяясь над обычными приземистыми избами. У каждого дома ворота были покрыты тесовой кровлей, а кровли собственно изб далеко выходили над окнами, покоясь на консолях-посомах (идентичное название помочей). Резные причелины прикрывали выносы крыш от дождя и снега.

На этой Ивановской улице дома в основном были трехчастные: изба, сени, холодная клеть. Хозяйственный двор пристроен сзади избы, образуя простейшую планировку крестьянской усадьбы типа брус. Ясность образа подобных усадеб проглядывает достаточно зримо, несмотря на раскрашенный забор-штакетник перед домами и неживые шиферные крыши. И легко обнаруживающиеся переделки домов не изгонят из облика купавинских изб знаков народного строительного мастерства. Но интерьеры этих домов, разумеется, не могли сохранить деталей стародавнего быта. Иные предметы заполняют комнаты. Само название «изба» теряет свой древний смысл («истьба», «истопка»).

Сколько времени стоит дом под номером 41 на Ивановской улице? От его облика так и веет ощущением древности.

Но ощущение не должно подменять собою точность определения возраста избы. Когда только начиналась застройка Купавны, наверняка здесь рубили курные подслеповатые избы с мощными венцами в срубе, высокими самцовыми рублеными фронтонами. Такие избы почти не украшались. Косящатые окна и колоды плотницких дверей были их отличительными признаками. Но уже в начале XIX века стали на избах устраивать по фронтону карнизы с резным орнаментом. Подобную карнизную доску мы увидели на доме № 41. Вряд ли знал деревенский плотник ордера античной архитектуры. Увидел в городе и донес до деревни триглифы и метопы и прочие атрибуты архитрава храмов Древней Греции. Но, обладая чувством пропорции, подсознательно догадываясь о законах архитектоники, он не создал несуразный ералаш из чужеродных элементов, а достаточно убедительно применил их, украсив свою постройку.

Пожалуй, Купавна по своим реликтам сродни Коломенскому, но в Коломенском меньше открытых срубов изб. Они там чаще обшиты сухой вагонкой. Нет и в теперь уж заповедном московском селе такого обилия, как в Купавне, резных ворот с двускатными козырьками, крытыми тесом.

В Купавне есть уютнейшие домики, вроде усадьбы на улице Свободы (№ 9) или житного амбара под старой ветлой на околице Пролетарской, 22.

Первая усадьба интересна тем, что фронтон ее хозяйственной постройки, выходящей на улицу, подбит снизу далеко выступающим карнизом, крытым дранкой. Этот карниз переходит в кровлю ворот. Получается оригинальная композиция, свидетельствующая о многообразии конструктивных и декоративных приемов в народной стройке.

Внутренний дворик этой усадьбы по уютности вполне можно сравнить с античными перистилями, замкнутыми внутренними двориками. Особенно крестьянский дворик хорош в солнечную погоду, когда глубокие тени от навесов четко подчеркивают в центре двора сияющий солнечный прямоугольник.

Кованое кольцо калитки служит не только ручкой, но им удобно и постучать, оповещая хозяев.

А амбарчик под вековой ветлой на Пролетарской стоит «на особинке» от своего «хозяина». Это бывший мучной лабаз со светлым окном, прикрытым ставнями. Что он помнит от ушедшей поры? Может быть, были тут и слезы, и гневные речи одалживающихся у местного кулака мукой? Но молчит старый лабаз и доживает свой век, храня немудреный скарб купавинского жителя, где под пылящейся на стене се-цельной сбруей стоит новенький мотороллер с глазастой фарой.

На центральной Московской улице в Купавне среди плотной застройки образовался разрыв. Заболоченное место, видно, издавна мешало строиться ткачам. Возможно, в прошлом здесь было озерцо, а сейчас старые дома поселка отвернулись от болотца. Срубы хозяйственных построек образуют сплошную бревенчатую стену, напоминая о небольшой полевой крепости.

Помните, в «Капитанской дочке»? «Я глядел во все стороны, ожидая увидеть грозные бастионы, башни и вал; но ничего не видал, кроме деревушки, окруженной бревенчатым забором. С одной стороны стояли три или четыре скирды сена, полузанесенные снегом; с другой — скривившаяся мельница, с лубочными крыльями, лениво опущенными. «Где же крепость?» — спросил я с удивлением. «Да вот она», — отвечал ямщик, указывая на деревушку, и с этим словом мы в нее въехали. У ворот увидел я старую чугунную пушку; улицы были тесны и кривы; избы низки и большею частию покрыты соломою…»

Такова симбирская деревня времен Пугачевщины. Не тот ее облик в Купавне. На задворках Московской улицы каждая хозяйственная постройка образует глухую бревенчатую стену с тремя-четырьмя перерубами. Кровли амбаров высокие, с большим выносом, крытые то железом, то шифером. Еще более внушительно выглядят боковые фасады. Протяженностью до 20 метров, с одним окошком при входе, они разительно схожи с острожными укреплениями. Представьте мысленно волоковые оконца-щели, которые уж невольно назовешь бойницами, и тогда вы ощутите домостроевский уклад патриархальной крестьянской усадьбы.

Подойдите к дому № 39. Это почтенная по возрасту постройка. Здесь налицо полный набор плотницких затей: ажурный карниз фронтона, наличники с большим лобаном, увенчанным малым фронтончиком. Может быть, этот дом и не самый древний в поселке, но зато не найдешь в Купавне более сохранившейся постройки. И резные консоли-помочи, и высокий фронтон, украшенный резной же доской-огнивой, и орнаментированные доски-прибоины, прикрывающие «остатки» венцов сруба по углам дома, — все это приметы народного строительного искусства.

Красоту избы подчеркивают великолепные наличники окон, обрамленные изящными по пропорциям ставнями. Филенчатые створы ставен навешены на кованые петли, прибитые к оплечью наличников коваными же гвоздями. Если бы не поздняя, появившаяся по нужде завалинка под окнами, то перед нами поистине чистый образ народного творчества. Но нижние венцы от времени подгнили. Сруб просел.

Пришлось утеплять его земляной присыпкой.

В чем же кроется причина, по которой в одном месте Подмосковья сохраняются образцы народного строительного творчества, а в другом — безвозвратно исчезают? Иногда можно сослаться на забытость того или иного уголка, на удаленность селения от основных магистралей и промышленных объектов. В таких селениях жизнь менее подвижна. Но чаще мы видели образцы народного творчества в селах, чья история уходит корнями во времена Древней Руси. Почти ни одно почтенных лет село не оставляло нас без подмеченных примет традиционной народной стройки. Вот и в Старой Купавне мы набрели на живущие в наше время избы.

Изба ушла в землю. Наличник окна на уровне глаз. Резьбу коруны можешь тронуть рукой, и тебе передается ее тепло, серебристой, обветренной и так созвучной всему, что сохранилось от древнего народного творчества в этом селении, что еще живет трепетно в нашем индустриальном веке и вот миг и рассыплется. И тогда где мы увидим искусный орнамент резчика-умельца? Частично в краеведческом музее. А если в областном архитектурно-этнографическом музее под открытым небом?..

Мы знаем много примеров, когда большая плотницкая артель насыщала целые города своими поделками. Вспомним хотя бы сибирский Томск. Далековат он, правда, но зато очень типичен. Два-три мотива декора с незначительными отклонениями заполнили все фасады большого, в недалеком прошлом деревянного города. Тут и барокко и ампир. Об этих стилях вспоминали в Томске, так и не найдя своего, в 80-х годах прошлого века. Подобные мотивы были распространены не только в Сибири, но и в Заонежье. Подмечали мы их и в подмосковных городах Дмитрове, Загорске, Клину, Подольске.

До нашего времени дошли единичные образцы подобных стилей. Конечно, в свою пору их было больше. А вот солнечные наличники распространены повсеместно в Московской области. Пожалуй, можно предположить, что существовала артель резчиков, которая являлась после плотников украшать избяные срубы. Но в исторических документах подобной артели не отмечено.