Петр Владимирский - Грязные деньги

• Название: Грязные деньги
• Автор: Петр Владимирский
• Издательство: Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-14-4254-1

Увлекательнее, чем расследования Насти Каменской! В жизни Веры Лученко началась черная полоса. Она рассталась с мужем, а ее поклонник погиб ужасной смертью. Подозрения падают на мужа, ревновавшего ее. Неужели Андрей мог убить соперника? Вере приходится взяться за новое дело. Крупный бизнесмен нанял ее выяснить, кто хочет сорвать строительство его торгово-развлекательного центра — там уже погибло четверо рабочих. Вера не подозревает, в какую грязную историю влипла. За стройкой в центре города стоят очень большие деньги. И раз она перешла дорогу людям, которые ворочают миллионами, ее жизнь не стоит ни гроша…

---

Фотографироваться и вообще тратить драгоценное время попусту он не любил. Но что поделаешь, если выдвинул свою кандидатуру в Верховную Раду на второй срок? Надо. Правда, Чернобаев и так был уверен, что пройдет «как дети в школу», ведь был же он избран в народные депутаты четыре года назад. Но на всякий случай нанял ту же самую команду продвигавших его тогда профессионалов, мало ли. А все же главное — деньги.

Деньги у него есть. Теперь кажется, что были всегда, как воздух, хотя это не так. Деньги Сергею Тарасовичу были нужны хронически, с юности. Не на что-то срочное и не чтобы выжить, а как постоянный источник уверенности и силы. Знатоки повадок животных утверждают, что если дикие существа долго не видят неба, то впадают в депрессию и могут умереть. Но есть люди, которым так же необходимы деньги. И если они их долго не видят или видят мало… Он мечтал жить свободно, а для этого нужно было подняться над всеми. И он поднялся. По принципу: сначала человек делает деньги, потом деньги делают человека, и в конце концов деньги делают деньги. Купил подешевле или вообще забрал даром, потом перепродал подороже, все очень просто. Богатым стать просто: надо приватизировать все, что плохо стоит, и что хорошо стоит — тоже. Теневая приватизация называется. Для этого нужно стать своим в комсомольской среде, потом сохранить связи, вот и все. Инвестировать в иностранные производства, а не в нашу дохлую экономику. А к местным проектам привлекать инвесторов, на их деньги строить, получать прибыль, потом пользоваться лазейками в законе и инвесторов банально кидать. Никто ничего не сможет сделать. Это же наша страна и наши правила…

Так что Чернобаев все мог купить, и выборы тоже. Но нужно быть как все. То есть для успешной предвыборной кампании требуется отсняться дома, в неофициальной обстановке. Ну что ж, дома так дома. Хотя кто знает, где дом всесильного олигарха? Эта элитная квартира в Киеве предназначена для жизни с женой Ангелиной, для показухи и пыли в глаза. В Кимберли и Йоханнесбурге у него тоже по квартире — для деловых переговоров. И в Дрездене, и в Лондоне, и, конечно, в Париже. А как же.

Ладно, он потерпит этих людей из агентства, сделает вид, что прислушивается к их советам. К тому же фотосессию провести он согласился только ночью, никак иначе. Днем некогда. А этим он платит столько, что могут и ночью поработать.

Пиаром для олигарха занималась команда рекламного агентства «Art Advertising», сокращенно — «А/А». Почти вся она находилась сейчас в апартаментах Чернобаевых. Дарья Николаевна Сотникова — директор, с ней менеджер по работе с клиентами Юлия Папернюк, пиар-менеджер Георгий Александрович, копирайтер агентства Виталий Свитко… Вместе с фотографом Дмитрием Вайнштейном работники агентства решали непростой вопрос: как показать жизнь депутата максимально приближенной к жизни избирателей и при этом как можно меньше врать? Врать придется, конечно, все они как профессионалы с этим смирились. Но при лозунге предвыборной платформы «Я такой же, как вы!» над проблемой доверия электората поломаешь голову…

Даша Сотникова говорила:

— Сергей Тарасович, мы хотим создать у людей ясное и приятное впечатление о вашем облике. На что мы делаем главный акцент? Концепция имиджа может различаться в зависимости от группы населения, а в нашем регионе она весьма разнородна, значит… Это может быть дружелюбие, строгость, консервативность, как вы полагаете? Я предлагаю — дружелюбие и вместе с тем консервативность.

Чернобаев ответил не сразу. Он и сам умел на переговорах напустить туману умной терминологией, заливаясь соловьем о «финансовых потоках», однако не любил, чтобы так разговаривали с ним. Больше всего его утомляло то, что Сотникова не просто говорит — она так думает.

— Вы на прошлых выборах сами все придумали, я платил деньги и позировал. Почему сейчас столько вопросов? Делайте свое дело.

Сотникова вздохнула и терпеливо сказала:

— Эти выборы совсем другие. Тогда вы раздали пенсионерам пайки, подкормили студентов, по полтиннику каждому голосующему — и прошли. А теперь совсем иначе.

— Как иначе? — с явным недовольством спросил Чернобаев, отмахиваясь от жены, подошедшей завязать ему галстук. — Что они, больше кушать не хотят? Или студенты разбогатели? Ну, набросим сверх полтинника еще сотню.

— Эти выборы от предыдущих отделяют не просто четыре года. Сейчас никто уже не верит ни в обещания, ни в свежемороженых кур. Избиратели их возьмут, но за вас могут не проголосовать.

— Почему вы в этом так уверены? Пенсионеров к пайкам еще при социализме приучили, они «подсели» на курицу, гречку и копченую колбасу как на наркотик. Для них получить такой продуктовый набор — это праздник, и я им этот праздник дарю.

Хозяин квартиры был раздражен, хотя на его породистом лице это почти не отражалось. Сергей Тарасович был чем-то неуловимо похож на известного американского актера Траволту, скорее всего — отрицательным обаянием. Чернобаев имел правильные, хотя и грубоватые черты лица, небольшие карие глаза и мощный подбородок с ямочкой, тщательно зачесанные назад густые темные волосы. Его улыбка не была доброй или приятной, как у обычных людей, — он улыбался так, как мог бы улыбаться робот. Элитный, суперсовременный, запредельно и космически дорогой — но все-таки автомат. Костюмы на его широких плечах сидели безупречно, они буквально обливали коренастую фигуру богача. Хотя что тут удивительного, если одеваешься только в вещи от «Кензо»…

Он обратился к жене:

— Помнишь, Геля, как они любили под салатик «оливье» и копченую колбаску из пайка смотреть праздничные парады по телевизору? Да здравствуют доблестные советские колхозники! Уря! Техническая интеллигенция, опять же уря! Все были счастливы из-за куска колбасы и банки горошка. А вы говорите, пайки в прошлом. Никогда не поверю! Разве что все пенсионеры перемрут, может, тогда. И то существует генетическая память, она туда же тянуться будет — к кормушке, к пайкам.

Жена в течение всей его горячей речи согласно кивала.

— Разрешите, Дарья Николаевна, я вставлю свои пять копеек, — попросил Жора Александрович.

Сотникова разрешила. Часто в беседах с заказчиком Александрович добавлял какой-то убедительный аргумент, помогавший делу. Жора повернулся к собеседнику, и в его модных очках-хамелеонах взблеснула фотолампа.

— Смотрите, Сергей Тарасович, — заговорил он, словно на лекции. — Обыватель будет жадным взглядом оценивать вашу прическу, одежду, манеру поведения, мимику и жесты. И сопоставлять с собой, мысленно измерять дистанцию…

Тут у хозяина зазвонил телефон. Не извинившись, он взял трубку. «Да… Нет… Завтра? Завтра могу вылететь. Ни в коем случае не соглашайся. Это наши инвестиции, значит, и партия алмазов тоже наша. Подадим на них в суд, возьму с собой адвоката… Да…» Не попрощавшись, он отключился от абонента.

— Короче, — сказал Чернобаев Александровичу.

— Хорошо, могу короче. В прошлый раз мы показывали вас избирателям как делового человека, руководителя финансовой корпорации, знающего, как зарабатывать деньги. Когда человек видит такого по телевизору, он верит, что и ему этот человек поможет стать богатым. В этот раз мы за основу вашей избирательной кампании взяли слоган: «Я такой же, как вы!» Что это значит?

— Но это же вы предложили.

— Да, предложили мы, но почему?

— Чтоб показать мою демократичность, близость к нуждам людей.

— Да нам нужно просто сделать из вас красивую картинку, — сказал Александрович, не замечая предостерегающего взгляда Сотниковой. — Атак… Вы полагаете, что олигарх действительно может быть близок к нуждам людей?

Тут в разговор вмешалась жена олигарха, госпожа Чернобаева. Недовольство всем ходом разговора читалось на ее лице крупными буквами.

— Молодой человек, — сказала она резким тоном, — почему вы считаете возможным в нашем доме говорить с Сергеем Тарасовичем подобным образом?!

— Я стараюсь помочь, — попытался было ответить опешивший от резкого напора Александрович, слегка теряя свою напускную аристократичность.

Но ему не дали продолжить, спасать положение кинулась Сотникова.

— Уважаемая Ангелина Вадимовна, никто и в мыслях не имел вас оскорблять! Речь идет совсем о другом. Это наша работа. — Слово «наша» было подчеркнуто почти незаметно, но его услышали все. — Мы стараемся совместными усилиями найти подлинность, достоверность, благодаря чему избиратель поверит депутату Чернобаеву и придет голосовать за него и только за него!

Чернобаева окинула Дарью Николаевну тяжелым взглядом, оглядела всю ее команду и поднялась из зала по лестнице на второй этаж. Почти беззвучно щелкнула вверху дверь спальни, ставя в разговоре точку.

Провожая ее взглядами, гости снова невольно залюбовались красотой помещения, где они устроились на мягких диванах. Это был действительно зал в изначальном смысле слова — шестиметровой высоты, с окном во всю стену, с нависающей над деревянным изгибом лестницы люстрой в виде медузы с десятками точечных светильников. Между двумя огромными задрапированными окнами — большой экран домашнего кинотеатра. По диагонали от лестницы разместился камин. Над входной дверью светились экраны двух мониторов, один показывал лестничную площадку у лифта, другой — пространство непосредственно за дверью. Все оттенки в зале были теплыми: от красно-коричневого в обивке диванов до светло-молочного цвета стен.