Жаклин Топаз - Примирение

• Название: Примирение
• Автор: Жаклин Топаз
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7024-0602-8

Увы, родственные взаимоотношения далеко не всегда безоблачны. По небу ходят тучи, и, чтобы их разогнать, требуется немалое терпение, взаимопонимание и способность к компромиссам. А тут еще любовь усложнила и без того непростую ситуацию. Но вместе с тем она помогла устранить кое-какие недоразумения. В результате родился замечательный союз трех сердец — очаровательной Оливии, красавца Эндрю и… строптивой бабушки Вероники.

---

— Оливия! — В голосе Эндрю звучало нетерпение, она вспомнила, что он спешит на самолет. — Твоя бабушка сделала для тебя все возможное. Ты не можешь ее подвести.

— Но я же не обещала, что сделаю это!

— Ты начала все это с открытыми глазами. — Эндрю встал. — Хотелось бы задержаться, но, к сожалению, мне пора. Должен лишь сказать, что нельзя так использовать людей, Оливия. Позволять им делать капиталовложения, а потом — такие выходки. Это не похоже на тебя.

Она смотрела на него, глубоко обиженная.

— Признаю, я поступала глупо. Если я создала у людей ложное впечатление о себе, мне очень жаль.

— Ложное впечатление? Да ты…

— Эндрю! — Вероника предостерегающе подняла руку.

— Ладно. По-моему, я все сказал. — Он приостановился возле Оливии, провел пальцем по ее щеке. — Мне жутко не хочется уезжать в такое время, но ты знаешь: я всегда выполняю обещания.

В душе ее смешались разные чувства, но слов для них у Оливии не было.

— Счастливого пути. — Вот и все, что она смогла сказать.

— Вернусь в пятницу.

Оливия не двигалась, пока он не ушел.

— О Господи, — простонала Вероника. — Сядь, пожалуйста.

Оливия напряженно опустилась в кресло.

— Говорят, дорога в ад вымощена хорошими намерениями, — задумчиво молвила Вероника. — Я хотела сделать как лучше, Оливия. Конечно, я не собиралась вызывать ссору между тобой и Эндрю.

— Знаю. — Оливия проглотила слезы.

— Смотрю на тебя, и ты так напоминаешь мне Эйлин. — Вероника сложила руки на крышке стола. — А ты ведь не хочешь быть актрисой, да?

Оливия только покачала головой.

— Наверное, мне хотелось для тебя того же, чего я хотела для себя. Но вот сейчас я увидела, как ты несчастна. — Вероника вздохнула. — Жаль! Ты бы идеально подошла на роль. Но ты можешь отказаться.

— Вы не рассердитесь?

— Обещаю. Если ты не рассердишься на меня за то, что я старая, во все сующая нос женщина.

Бросившись к бабушке, Оливия крепко обняла ее.

— Спасибо, что поняли меня.

— Ладно уж, — проворчала Вероника, — по крайней мере, я чему-то научилась за последние тридцать лет.

Если бы Эндрю тоже мог понять ее! Оливии хотелось, чтобы он скорее вернулся из Нью-Йорка.

Вероника договорилась, чтобы в пятницу утром к ним пришел парикмахер. Сделав бабушке искусную прическу, он слегка подкрасил золотистые волосы Оливии.

А потом, наслаждаясь минутами одиночества, она стала не спеша одеваться в своей комнате.

Она сидела за туалетным столиком с подсветкой у зеркала, накладывая основу, тон и румяна так, как ее учили. Сейчас все давалось ей куда легче, чем раньше. Искусственные ресницы легко закреплялись на месте, а когда она наложила блестящие тени вокруг глаз, они стали казаться огромными.

Причесала волосы так, что они легли пышной гривой, и украсила их двумя сверкающими заколками. На душе у нее было легко. Она поступила правильно, отказавшись от роли. Эта женщина в зеркале не она!

Но Эндрю…

Он позвонил днем, сказал, что вернулся в город, но не сможет с ней встретиться, так как у него дела, и они должны будут увидеться только в «Сенчури Плаза-отеле». Оливия решилась объявить ему, что отказалась от роли. Последовало долгое молчание. Затем Эндрю сказал:

— Обсудим позднее.

— Пойми, пожалуйста. Я не могу быть кем-то другим — даже для тебя. — Но дальше она не могла найти слов для объяснения.

Оливия надела изумрудное шелковое платье, затем еще раз посмотрела на себя в зеркало.

Да, она уже видела эту женщину — на рекламных стендах. Какой уверенной она выглядит, какая у нее прекрасная фигура, как она хороша! Какая у нее волшебная жизнь — наверняка ни одной минуты огорчений!

Неужели люди в это верят? — мысленно спросила себя Оливия. Неужели полагают, что кто-то может дожить до двадцати восьми лет, не зная, что такое душевная боль?

Конечно. Ведь вымышленная жизнь здесь выдается за настоящую. Разве она сама не видела такой Веронику долгие годы, не считала, что очаровательный образ на экране и есть реальный человек? Люди поверят, что и Оливия такова. Ладно, еще один вечер — и она с этим покончит!

Укрепившись в своем решении отказаться от роли в фильме, она отправилась к бабушке.

Перси смотрел на обеих с одобрением. На Веронике было классическое блестящее черное платье, и лицо ее светилось предвкушением удовольствия. Ей нельзя было дать семидесяти лет. При удачном освещении бабушка выглядела на сорок, подумала Оливия. Когда женщина счастлива, она даже и без косметики хороша.

А я — причина этого счастья, поняла Оливия с удивлением, когда они заняли свои места на заднем сиденье лимузина. Вероника Голд приняла решение внучки с потрясающим самообладанием. И с любовью, подумала Оливия. Ей хотелось обнять бабушку, но она боялась испортить вечерний туалет и прическу.

В машине тихо играло радио. Когда пошли новости, третьим пунктом были женщины Голд:

«Многие легендарные звезды Голливуда появятся сегодня на необычной премьере, — говорил диктор. — Хотите верьте, хотите нет, но это премьера телевизионного рекламного ролика! Чем же он так привлекает? В нем снимались легендарная Вероника Голд и ее внучка Оливия, которая, говорят, выглядит копией своей бабушки в молодые годы».

Оливия прикусила губу. Она проведет этот вечер с гордо поднятой головой, независимо от того, кто что будет говорить.

Что бы там ни думал о ней сейчас Эндрю, она никого не подведет. И никто не догадается, как она будет рада, когда все закончится.

Улицы вокруг отеля были забиты машинами.

— Неужели они все собрались из-за нас? — спросила Оливия.

— Думаю, нет, — сказал Перси через плечо. — Напротив в театре ожидается музыкальная премьера.

— У нас праздник поскромнее. — Вероника положила руку на руку внучки. — Придут лишь те, кто нужен нам для дела.

Нет, подумала Оливия, ей нужны бабушка, Эндрю, Сандра, Перси. А все остальные куда меньше.

Перси помог им выйти из машины. Эндрю ждал их перед отелем, черный фрак подчеркивал его широкие плечи и узкие бедра. Оливия знала это тело, знала его силу и сокровенные тайны.

Я люблю его, подумала она с болью. Если бы мы могли сейчас побыть одни, обсудить все…

— Вы обе ослепительны. — Он галантно поцеловал им обеим руки, не показав даже и намеком, что у него в мыслях.

На сей раз, когда появились фотографы, Оливия была готова ко всему. Взяв бабушку под руку, она заставила себя улыбаться, пока ее слепили вспышки. Наконец Эндрю увел их вверх по лестнице, а фотографы остались позади.

Огромный, застланный ковром вестибюль бурлил от народа. Но многие, похоже, были постоянными посетителями, занятыми своими делами. Жизнь продолжалась, Она так волновалась перед премьерой, что забыла: большинство людей и не подозревает о ее существовании.

По всему свету люди работают, влюбляются, рожают детей, развлекаются, борются за свою жизнь, лежа на больничных постелях. Вот что главное, думала Оливия. В этом мире она и хочет жить, а не тут, среди звезд, фотографов и газет.

А как же тогда Эндрю? Оливия глянула на него, но глаза Эндрю не отрывались от Вероники, которую он вел по лестнице.

Когда они втроем вошли в зал, шум голосов стих. И Оливия вспомнила другой зал, где она стояла два с половиной месяца назад, глядя, как входит ее бабушка. Казалось, с тех пор прошли годы.

Шепот одобрения пронесся по толпе, когда они прошли мимо роскошно одетых мужчин и женщин. С удивлением Оливия поняла, что не так сильно нервничает, как ожидала. Потому что эти люди ничего не значат для нее, решила она.

В зале были расставлены большие видеоэкраны. Оливия старалась не думать о том, что скоро на них покажут. Она лишь надеялась, что не будет выглядеть совсем глупо. Веронику бы это так огорчило!

Джан-Франко ждал их в центре. Эндрю подвел к нему дам и отступил. По заранее условленному сигналу — бабушка слегка постучала пальцами по руке Оливии — обе разом повернулись к публике.

Оливия гордо откинула назад голову так, как это делала ее бабушка в своих фильмах. На одно мгновение она почувствовала, как перед камерой верх берет ее второе «я», и ей стало грустно. В Сент-Питерсберге кто-то другой стоял перед классом, глядя в нетерпеливые детские глаза, стараясь понять, какого ребенка надо подбодрить, а какого сдержать. Кому нужно помогать, а кому дать самостоятельно решить задачку. Такая работа значила немало — по крайней мере, для Оливии.

Но минутой позже она заставила себя сосредоточиться на том, что должна сейчас делать. Никто не заметил ее мимолетного смятения, в этом она была уверена.

Толпа сияла — на пальцах, шеях и в мочках ушей сверкали бриллианты. Матовый жемчуг отражал огни люстр. Мужчины перешептывались с женщинами. И все смотрели на нее.

Джан-Франко говорил в микрофон, как его поразила Оливия при первой встрече и как он был рад, когда она согласилась дебютировать в его рекламе. Представления, вежливые аплодисменты режиссеру ролика — неужели это никогда не кончится?