Игорь Губерман - Закатные гарики. Вечерний звон (сборник)

• Название: Закатные гарики. Вечерний звон (сборник)
• Автор: Игорь Губерман
• Жанр: Юмористические стихи

В этой книге Игоря Губермана собраны зрелые размышления – в стихах («Закатные гарики») и в прозе («Вечерний звон») – о жизни и путешествиях, об ушедших друзьях и былых романах, о русских и евреях.

«Кем я хочу стать, когда вырасту, я осознал довольно поздно – шел уже к концу седьмой десяток лет. Но все совпало: я всю жизнь хотел, как оказалось, быть старым бездельником…»

---

Везде, где можно стать бойцом,

везде, где бесятся народы,

еврей с обрезанным концом

идет в крестовые походы.

* * *

Не по воле несчастного случая,

а по времени – чаша выпита —

нас постигла беда неминучая:

лебедой поросло наше либидо.

* * *

Весна – это любовный аромат

и страсти необузданный разлив;

мужчина в большинстве своем женат,

поэтому поспешлив и пуглив.

* * *

Нечто круто с возрастом увяло,

словно исчерпался некий ген:

очень любопытства стало мало

и душа не просит перемен.

* * *

Жизнь моя как ни била ключом,

как шампанским ни пенилась в пятницу,

а тоска непонятно о чем

мне шершавую пела невнятицу.

* * *

Споры о зерне в литературе —

горы словоблудной чепухи,

ибо из семян ума и дури

равные восходят лопухи.

* * *

Давно по миру льются стоны,

что круче, жарче и бодрей

еврей штурмует бастионы,

когда в них есть другой еврей.

* * *

Судьба не зря за годом год

меня толчет в житейской ступке:

у человека от невзгод

и мысли выше, и поступки.

* * *

Переживет наш мир беспечный

любой кошмар как чепуху,

пока огонь пылает вечный

у человечества в паху.

* * *

Подонки, мразь и забулдыги,

мерзавцы, суки и скоты

читали в детстве те же книги,

что прочитали я и ты.

* * *

До точки знает тот,

идущий нам на смену,

откуда что растет

и что в какую цену.

* * *

С тоской копаясь в тексте сраном,

его судить самодержавен,

я многим жалким графоманам

бывал сиятельный Державин.

* * *

Наш разум тесно связан с телом,

и в том немало есть печали:

про то, что раньше ночью делал,

теперь я думаю ночами.

* * *

В устоях жизни твердокамен,

семью и дом любя взахлеб,

мужик, хотя и моногамен,

однако жуткий полиеб.

* * *

Неволю ощущая, словно плен,

я полностью растратил пыл удалый,

и общества свободного я член

теперь уже потрепанный и вялый.

* * *

Недолго нас кошмар терзает,

что оборвется бытие:

с приходом смерти исчезает

боль ожидания ее.

* * *

Пришли ко мне, покой нарушив,

раздумий тягостные муки:

а вдруг по смерти наши души

на небе мрут от смертной скуки?

* * *

Мы в очень различной манере

семейную носим узду:

на нас можно ездить в той мере,

в которой мы терпим езду.

* * *

Вся планета сейчас нам видна:

мы в гармонии неги и лени

обсуждаем за рюмкой вина

соль и суть мимолетных явлений.

* * *

В зоопарке под вопли детей

укрепилось мое убеждение,

что мартышки глядят на людей,

обсуждая свое вырождение.

* * *

А то, что в среду я отверг,

неся гневливую невнятицу,

то с радостью приму в четверг,

чтобы жалеть об этом в пятницу.

* * *

На пороге вечной ночи,

коротая вечер темный,

что-то все еще бормочет

бедный разум неуемный.

* * *

Разумов парящих и рабочих

нету ни святее, ни безбожней,

наши дураки – глупее прочих,

наши идиоты – безнадежней.

* * *

Что я люблю? Курить, лежать,

в туманных нежиться томлениях

и вяло мыслями бежать

во всех возможных направлениях.

* * *

Блаженство алкогольного затмения

неведомо жрецам ума и знания,

мы пьем от колебаний и сомнения,

от горестной тоски непонимания.

* * *

Дается близость только с теми

из городов и площадей,

где бродят призраки и тени

хранимых памятью людей.

* * *

Бывают лампы в сотни ватт,

но свет их резок и увечен,

а кто слегка мудаковат,

порой на редкость человечен.

* * *

Не только от нервов и стужи

болезни и хворости множатся:

здоровье становится хуже,

когда о здоровье тревожатся.

* * *

Был некто когда-то и где-то,

кто был уже мною тогда;

слова то хулы, то привета

я слышу в себе иногда.

* * *

Не слишком я азартный был игрок,

имея даже козыри в руках,

ни разу я зато не пренебрег

возможностью остаться в дураках.

* * *

Сегодня исчез во мраке

еще один, с кем не скучно;

в отличие от собаки,

я выл по нему беззвучно.

* * *

Конечно, всем вокруг наверняка

досадно, что еврей, пока живой,

дорогу из любого тупика

находит хитрожопой головой.

* * *

Ворует власть, ворует челядь,

вор любит вора укорять;

в Россию можно смело верить,

но ей опасно доверять.

* * *

Чтобы душа была чиста,

жить, не греша, совсем не глупо,

но жизнь становится пуста,

как детектив, где нету трупа.

* * *

Хотя неволя миновала,

однако мы – ее творение;

стихия зла нам даровала

высокомерное смирение.

* * *

Тонко и точно продумана этика

всякого крупного кровопролития:

чистые руки – у теоретика,

чистая совесть – у исполнителя.

* * *

Не помню мест, не помню лиц,

в тетради века промелькнувшего

размылись тысячи страниц

неповторимого минувшего.

* * *

В силу душевной структуры,

дышащей тихо, но внятно,

лучшие в жизни халтуры

делались мною бесплатно.

* * *

Взывая к моему уму и духу,

все встречные, галдя и гомоня,

раскидывают мне свою чернуху,

спасти меня надеясь от меня.

* * *

Судить подробней не берусь,

но стало мне теперь видней:

евреи так поили Русь,

что сами спились вместе с ней.

* * *

Пусты потуги сторожей

быть зорче, строже и внимательней:

плоды запретные – свежей,

сочней, полезней и питательней.

* * *

Я рад, что вновь сижу с тобой,

сейчас бутылку мы откроем,

мы объявили пьянству бой,

но надо выпить перед боем.

* * *

Наступило время страха,

сердце болью заморочено;

а вчера лишь бодро трахал

все, что слабо приколочено.

* * *

Везде на красочных обложках

и между них в кипящем шелесте

стоят-идут на стройных ножках

большие клумбы пышной прелести.

* * *

Есть в ощущениях обман,

и есть обида в том обмане:

совсем не деньги жгут карман,

а их отсутствие в кармане.

* * *

Вновь меня знакомые сейчас

будут наставлять, кормя котлетами;

счастье, что Творец не слышит нас —

мы б Его затрахали советами.

* * *

В неправедных суждениях моих

всегда есть оправдание моральное:

так резво я выбалтываю их,

что каждому найду диаметральное.

* * *

Известно

лишь немым небесным судьям,

где финиш

нашим песням соловьиным,

и слепо

ходит рок по нашим судьбам,

как пес мой —

по тропинкам муравьиным.

* * *

Эпоха лжи, кошмаров и увечий

издохла,

захлебнувшись в наших стонах,

божественные звуки русской речи

слышны теперь

во всех земных притонах.

* * *

В доставшихся мне

жизненных сражениях

я бился, балагуря и шутя,

а в мелочных

житейских унижениях —

беспомощен, как малое дитя.

* * *

До славной мысли неслучайной

добрел я вдруг дорогой плавной:

у мужика без жизни тайной

нет полноценной жизни явной.

* * *

На высокие наши стремления,

на душевные наши нюансы,

на туманные духа томления —

очень грубо влияют финансы.

* * *

Стали бабы страшной силой,

полон дела женский треп,

а мужик – пустой и хилый,

дармоед и дармоеб.

* * *

Я был изумлен, обнаружив,

насколько проста красота:

по влаге – что туча, что лужа,

но разнится их высота.

* * *

Наш век в уме слегка попорчен

и рубит воздух топором,

а бой со злом давно закончен:

зло победило, став добром.

* * *

Я, друзья, лишь до срока простак

и балдею от песни хмельной:

после смерти зазнаюсь я так,

что уже вам не выпить со мной.

* * *

Я живу, незатейлив и кроток,

никого и ни в чем не виня,

а на свете все больше красоток,

и все меньше на свете меня.

* * *

Еще родить нехитрую идею

могу после стакана или кружки,

но мысли в голове уже редеют,

как волос на макушке у старушки.

* * *

Давно живя с людьми в соседстве,

я ни за что их не сужу:

причины многих крупных бедствий

в себе самом я нахожу.

* * *

Во что я верю, горький пьяница?

А верю я, что время наше

однажды тихо устаканится

и станет каплей в Божьей чаше.

* * *

Несчетны русские погосты

с костями канувших людей —

века чумы, холеры, оспы

и несогласия идей.

* * *

Повсюду, где гремит гроза борьбы

и ливнями текут слова раздоров,

евреи вырастают как грибы

с обилием ярчайших мухоморов.

* * *

Компотом духа и ума

я русской кухне соприроден:

Россия – лучшая тюрьма

для тех, кто внутренне свободен.

* * *

О нем не скажешь ничего —

ни лести, ни хулы;

ума палата у него,

но засраны углы.