Игорь Губерман - Закатные гарики. Вечерний звон (сборник)

• Название: Закатные гарики. Вечерний звон (сборник)
• Автор: Игорь Губерман
• Жанр: Юмористические стихи

В этой книге Игоря Губермана собраны зрелые размышления – в стихах («Закатные гарики») и в прозе («Вечерний звон») – о жизни и путешествиях, об ушедших друзьях и былых романах, о русских и евреях.

«Кем я хочу стать, когда вырасту, я осознал довольно поздно – шел уже к концу седьмой десяток лет. Но все совпало: я всю жизнь хотел, как оказалось, быть старым бездельником…»

---

насколько это можно с нашим Богом.

* * *

Мы к ночи пьем с женой

по тем причинам веским,

что нету спешных дел,

и поезд наш ушел,

и заняты друзья,

нам часто выпить не с кем,

а главное —

что нам так хорошо.

* * *

Все время учит нас история,

что получалось так и сяк,

но где хотелось, там и стоило

пускаться наперекосяк.

* * *

Раздвоенность —

печальная нормальность,

и зыбкое держу я равновесие:

умишко

слепо тычется в реальность,

а душу

распирает мракобесие.

* * *

Как раньше в юности

влюбленность,

так на закате невзначай

нас осеняет просветленность

и благодарная печаль.

* * *

Здесь еврей и ты, и я —

мы единая семья:

от шабата до шабата

брат наебывает брата.

* * *

Нынче различаю даже масти я

тех, кому душа моя – помеха:

бес гордыни, дьявол любострастия,

демоны свободы и успеха.

* * *

Нет, мой умишко не глубок,

во мне горит он тихой свечкой

и незатейлив, как лубок,

где на лугу – баран с овечкой.

* * *

Благословенна будь, держава,

что век жила с собой в борьбе,

саму себя в дерьме держала,

поя хвалу сама себе.

* * *

Конечно, всюду ложь и фальшь,

тоска, абсурд и бред,

но к водке рубят сельдь на фарш,

а к мясу – винегрет.

* * *

Весь Божий мир, пока живой, —

арена бойни мировой,

поскольку что кому-то прибыльно,

другому – тягостно и гибельно.

* * *

Я слышу завывания кретина,

я вижу, как гуляет сволота,

однако и душа невозмутима,

и к жизни не скудеет теплота.

* * *

Разуверясь в иллюзии нежной,

мы при первой малейшей

возможности

обзаводимся новой надеждой,

столь же явной в ее безнадежности.

* * *

Спать не зря охоч я очень:

сонный бред люблю я с юности,

разум наш под сенью ночи

отдыхает от разумности.

* * *

Всякий нес ко мне боль и занозы,

кто судьбе проигрался в рулетку,

и весьма крокодиловы слезы

о мою осушались жилетку.

* * *

Мой деловой, рациональный,

с ухваткой, вскормленной веками,

активный ген национальный

остался в папе или в маме.

* * *

Гуляка, пройдоха, мошенник,

для адского пекла годясь, —

подвижник, аскет и отшельник,

в иную эпоху родясь.

* * *

Замшелым душам стариков

созвучны внешне их старушки:

у всех по жизни гавнюков

их жены – злобные гнилушки.

* * *

От коллективных устремлений,

где гул восторгов, гам и шум,

я уклоняюсь из-за лени,

что часто выглядит, как ум.

* * *

Клокочет неистовый зал,

и красные флаги алеют…

Мне доктор однажды сказал:

глисты перед гибелью злеют.

* * *

Пока присесть могу к столу,

ценю я каждое мгновение,

и там, где я пишу хулу,

внутри звучит благословение.

* * *

Время тянется уныло,

но меняться не устало:

раньше все мерзее было,

а теперь – мерзее стало.

* * *

Проходят эпохи душения,

но сколько и как ни трави,

а творческий пыл разрушения

играет в российской крови.

* * *

Был я молод и где-то служил,

а любовью – и бредил, и жил;

даже глядя на гладь небосклона,

я усматривал девичьи лона.

* * *

Кто книжно, а кто по наитию,

но с чувством неясного страха

однажды приходишь к открытию

сообщества духа и паха.

* * *

Я остро ощущаю временами

(проверить я пока еще не мог),

что в жизни все случившееся с нами —

всего лишь только опыт и пролог.

* * *

Уходит черный век великий,

и станет нем его гранит,

и лишь язык, живой и дикий,

кошмар и славу сохранит.

* * *

Идеей тонкой и заветной

богат мой разум проницательный:

страсть не бывает безответной —

ответ бывает отрицательный.

* * *

Вокруг хотя полно материальности,

но знают нынче все, кто не дурак:

действительность

загадочней реальности,

а что на самом деле – полный мрак.

* * *

Бурлит российский передел,

кипят азарт и спесь,

а кто сажал и кто сидел —

уже не важно здесь.

* * *

Сбываются – глазу не веришь —

мечты древнеримских трудящихся:

хотевшие хлеба и зрелищ

едят у экранов светящихся.

* * *

Мы уже судьбу не просим

об удаче скоротечной,

осенила душу осень

духом праздности беспечной.

* * *

Вой ветра, сеющий тревогу,

напоминает лишь о том,

что я покуда, слава Богу,

ни духом слаб, ни животом.

* * *

Предай меня, Боже, остуде,

от пыла вещать охрани,

достаточно мудрые люди

уже наболтали херни.

* * *

Не числю я склероз мой ранний

досадной жизненной превратностью;

моя башка без лишних знаний

полна туманом и приятностью.

* * *

Не травлю дисгармонией мрачной

я симфонию льющихся дней:

где семья получилась удачной,

там жена дирижирует ей.

* * *

Когда близка пора маразма,

как говорил мудрец Эразм,

любое бегство от соблазна

есть больший грех,

чем сам соблазн.

* * *

Плачет баба потому,

что увяло тело,

а давала не тому,

под кого хотела.

* * *

Художнику дано благословлять —

не более того, хоть и не менее,

а если не художник он, а блядь,

то блядство и его благословение.

* * *

С разным повстречался я искусством

в годы любованья мирозданием,

лучшее на свете этом грустном

создано тоской и состраданием.

* * *

В одном история не врет

и правы древние пророки:

великим делают народ

его глубинные пороки.

* * *

Ты к небу воздеваешь пылко руки,

я в жестах этих вижу лицемерие:

за веру ты принять согласен муки,

а я принять готов их – за неверие.

* * *

Господь не будет нас карать,

гораздо хуже наш удел:

на небе станут нагло жрать

нас те, кто нас по жизни ел.

* * *

Бог печально тренькает на лире

в горести недавнего прозрения:

самая большая скверна в мире —

подлые разумные творения.

* * *

Я храню душевное спокойствие,

ибо все, что больно,

то нормально,

а любое наше удовольствие —

либо вредно, либо аморально.

* * *

Жила-была на свете дева,

и было дел у ней немало:

что на себя она надела,

потом везде она снимала.

* * *

Тайным действием систем,

скрытых под сознанием,

жопа связана со всем

Божьим мирозданием.

* * *

Схожусь я медленно, с опаской,

по горло полон горьким опытом,

но вдруг дохнет на душу лаской,

и снова все пропало пропадом.

* * *

Когда мне почта утром рано

приносит вирши графомана,

бываю рад я, как раввины —

от ветра с запахом свинины.

* * *

Вульгарен, груб и необуздан,

я в рай никак не попаду,

зато легко я буду узнан

во дни амнистии в аду.

* * *

Людей давно уже делю —

по слову, тону, жесту, взгляду —

на тех, кому я сам налью,

и тех, с кем рядом пить не сяду.

* * *

У внуков с их иными вкусами

я не останусь без призора:

меня отыщут в куче мусора

и переложат в кучу сора.

* * *

Я живу в тишине и покое,

стал отшельник, монах и бирюк,

но на улицах вижу такое,

что душа моя рвется из брюк.

* * *

Первые на свете совратители,

понял я, по памяти скользя,

были, с несомненностью, родители:

я узнал от них, чего нельзя.

* * *

Покуда наши чувства не остыли,

я чувствую живое обожание

к тому, что содержимое бутыли

меняет наших мыслей содержание.

* * *

Ум – помеха для нежной души,

он ее и сильней, и умней,

но душа если выпить решит,

ум немедля потворствует ей.

* * *

Я от века отжил только треть,

когда понял: бояться – опасно,

страху надо в глаза посмотреть,

и становится просто и ясно.

* * *

В натурах подлинно способных

играет тонкий и живой

талант упрямо, как подсолнух,

вертеть за солнцем головой.

* * *

Мир совершенствуется так —

не по годам, а по неделям, —

что мелкотравчатый бардак

большим становится борделем.

* * *

Хотя под раскаты витийства

убийц человечество судит,

но жить на земле без убийства

не может, не хочет, не будет.

* * *

Естественно и точно по годам

стал ветошью

мой рыцарский доспех,

поскольку у весьма прекрасных дам

терпел он сокрушительный успех.

* * *

Я подбил бы насильнику глаз,

а уж нос я расквасил бы точно,

очень жалко, что трахают нас

анонимно, безлико, заочно.

* * *

В чистом разуме скрыта отрава,

целой жизни мешая тайком:

мысля трезво, реально и здраво,

ты немедля слывешь мудаком.

* * *

Поскольку есть мужчины и юнцы,

просящие готовые ответы,

постольку возникают мудрецы,

родящие полезные советы.

* * *

Свобода неотрывна от сомнения