Валерий Поволяев - Свободная охота (сборник)

• Название: Свободная охота (сборник)
• Автор: Валерий Поволяев
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-451

Для каждого военнослужащего рано или поздно наступает свое «время Ч»… По пыльным афганским дорогам движется КамАЗ, везущий топливо. Но мирные, казалось бы, жители, попросившие подвезти их, оказываются душманами. Сумеют ли старший лейтенант Коренев и его друзья избежать плена? У моджахедов появилось новое оружие, от которого не могут уйти наши вертолеты и самолеты. Кто и за что получит высокую награду – Звезду Героя Советского Союза?

Новые произведения известного мастера отечественной остросюжетной литературы.

---

– Напрасно!

– А ты откуда знаешь русский язык? – неожиданно спросил Коренев.

– Вообще-то вопросы задаю я, но раз ты спрашиваешь – отвечу, душман снова подцепил концом автоматного ствола рёбра Коренева.

– Больно?

– Больно, – признался Коренев, покосился в другую сторону, он хотел увидеть Дроздова, но разворот был мал – не увидеть его, а поворачиваться полностью нельзя – привлечёт внимание остролицего к парню. А ведь надежда сейчас пока одна – только Дроздов.

Если он изловчится, беззвучно, в тряске, да в крахмальном хрусте под шинами вытащит автомат и прошьёт сверху душманов, то Коренев с Соломиным – и он сам, ефрейтор Дроздов, – будут спасены, если нет, то небо их перечеркнёт чёрный крест – плен! И тогда это прошлое из себя не вытравишь.

Но Дроздов спал, как сурок, безмятежно, счастливо, не чувствуя беды, – ефрейтор справедливо полагал, что чем больше солдату удастся поспать, тем успешнее пройдёт его служба, макаронники – разные сверхсрочники, прапоры и старшины меньше крови попортят, – и посапывал сладко в узенькие дульца-ноздри, пускал пузыри изо рта, не чуял ни пыли, ни едких афганских мух, которых из кабины надо выгонять, как душманов – боем, ни угарного тепла перегретого мотора.

«Эх, Дрозд! – вздохнул старший лейтенант. – Как же тебя разбудить?»

– Русскому языку научили меня вы – русские, – душман рассмеялся, коротко поклонился, кивок получился очень вежливым, светским, – спасибо.

– Как так? – бесцветно спросил Коренев, засёк прозрачную мертвенность собственного голоса, устало откинулся назад, стараясь ткнуться головой в Дроздова. Не дотянул.

– Очень просто. Каждый год ваш ДСНК – дом советской науки и культуры объявляет приём на курсы русского языка. Приходят чинные молодые люди, хорошо одетые, члены афганского комсомола, охотно садятся за парты, охотно учат язык. И вам совсем невдомёк, что среди этих комсомольцев – много наших партизан, а они – очень прилежные ученики. Понятно, наконец?

– Понятно, – вздохнул Коренев. В голове у него забился тревожный молоточек: «Так-так-так! Вот так-так!» В виски натекла тяжёлая жидкая боль. «Так-так-так. Вот так-так!» – Вот так-так! – вслух произнёс он.

– Среди этих прилежных комсомольцев был и я, – сказал душман, – изучил язык, как видишь, довольно сносно. Но ты дари знаешь много лучше.

– Спасибо! – сказал Коренев. Коренев был профессионалом: военное дело, плюс язык – это его хлеб, но является ли русский язык хлебом для душмана? Что за бред или полубред, всё равно, – лезет в голову? Не об этом сейчас надо думать. – И платят? – спросил он.

– Платят. У вас надбавки за язык – двадцать процентов к зарплате, у нас – больше. И вообще мы живём лучше.

«Мда, у наших коров – самые длинные в районе ноги, – подумал Коренев. – Где же выход, где же выход? И про двадцать процентов надбавки знает, гад!»

Машина тихо ползла по пыльной глубокой колее.

– Прибавь скорьёсть! – приказал душман, ткнул подбородком вперёд.

– Прибавь, Игорь, – сказал Коренев, – не дразни гусей!

Соломин покорно покивал головой, сглотнул что-то с губ и переключил скорость, КамАЗ пошёл неровно, чуть ли не юзом, в цистерне шумно бултыхнулась солярка, и Соломин, проведя грязной рукой по лицу, визгливо выкрикнул:

– Да нельзя быстрее, он что не понимает? Нас цистерна снесёт ко всем чертям!

– Тогда убавь скорьёсть, – подумав, сказал душман и, обращаясь к Кореневу, перешел на дари. – Ты нам нужен, мы тебе найдём дело… Пытать тебя не будем – не бойся, солдат отправим в лагерь, машину сожжём, получим за неё деньги. Соглашайся! А не согласишься – убьём. Всех убьём! Даю тебе три минуты на размышления, – душман красноречиво поддел Коренева автоматом под рёбра.

– К чему такая спешка? – спросил Коренев, душман блеснул глазами, зло вздёрнул подбородок.

– Это моё дело, – сказал он. – Выбирай: либо работаешь с нами, либо пуля, одно из двух. Третьего нет. Понял?

– Мне бы с начальством твоим поговорить, – Коренев, сам того не желая, вступил в игру.

– Я – твоё начальство! Понял? Я всё сказал!

Унылая пыльная дорога медленно уползала под колёса, под шипами хрустела всякая дрянь. «Так-так-так, вот так-так», – лупил в виски звонкий молоточек, вышибал боль – от него даже зубы тряслись, расшатывались, Коренев горестно опустил голову, зажался, не сводя взгляда с дороги и стараясь удержать нехорошую внутреннюю дрожь.

Потом, не отводя взгляда от дороги, спросил душмана:

– Как тебя зовут?

Душман не выдержал, улыбнулся – он понял, что русский поддаётся, и кто знает – может, из него получится хороший инструктор в лагере для подготовки партизан, он будет читать тактику ведения войны в тылах – в той далёкой войне у русских была хорошая практика, будет читать лекции по советским военным уставам, по документам – военным и гражданским, учить, как стрелять из русского оружия – из пулемёта Владимирова, из «утёса», из установок «град» – живой он много нужнее, чем мёртвый, этот худой ошеломлённый офицер? А солдаты… Солдат можно будет убить, отрезать у них уши и за уши получить по сорок тысяч афгани – сорок тысяч за каждую пару, всего восемьдесят.

– Меня зовут Hyp, – сказал душман, приподнял подбородок, лицо его заострилось. – Нур Мухаммед, вот так! А тебя как зовут?

– Николай! Николай Саблуков, – сказал Коренев. Он назвал имя и фамилию своего школьного одногодка, с которым вместе сидел за партой. Коля Саблуков работал сейчас в Москве, в управлении сберкасс и в Афганистане никак не мог появиться.

– О'кей, Николай! – душман ослабил нажим автоматного ствола.

– Чего это он, товарищ старший лейтенант?

– Познакомились, – пояснил Коренев, прикинул про себя: сколько минут прошло из отведенных трёх? Выходило – одна. Осталось две.

– А чего он предлагает?

– Обычное дело – перейти на их сторону, – осторожно пояснил Коренев: душман по имени Hyp хорошо понимал русский – может быть, даже лучше, чем говорил, – да и на самом деле он мог лучше говорить, без всяких «скорьёсть», «поворьячьваем» и «чьто» – он вполне мог окончить институт где-нибудь в Симферополе или в Ростове, а для маскировки выдать байку про культурный центр. О том, что наш культурный центр готовит переводчиков для душманских групп, Коренев уже слышал: проникают туда люди обманом, поддельно – такие вот утончённые аристократы, отличающие речь литературную от бытовой, доллары от афоней, щетину от серебра и масло сливочное от оливкового, – поступают туда под видом членов ДОМА – афганского комсомола, прилежно учатся, дружат с нашими ребятами, а потом беззвучно растворяются. Чтобы потом заявить о себе чьим-нибудь рваным безысходным криком или подкинутым к дверям хада или царандоя телом юного партийца, в чьих глазах навсегда застыл смертельный испуг. Так с испугом и кладут потом партийца в могилу.

– Дела-а, – прошептал Соломин, сжал плотно глаза, не желая видеть белый свет, своих спутников, но Коренев, толкнув его локтем в бок, предупредил:

– Следи за дорогой!

Водитель покорно покивал головой – меленько, часто, будто птица. Коренев, машинально разжевав какую-то безвкусную, ни твёрдую, ни мягкую, совершенно непонятную дрянь, неожиданно возникшую во рту, отметил: прошло две минуты, осталась одна.

Душман, привычно выпятив острый подбородок, делающий его похожим на монаха-иезуита с картины средневекового живописца, ждал. Три минуты – не время, для вечности они вообще ничего не значат, перед вечностью, как перед Аллахом, не только минуты, часы, дни, недели, месяцы – мошки, годы – букашки, а о человеке и говорить не приходится, это мелочь, просо, пыль, сеево, недостатка в котором нет.

– Что будете делать, товарищ старший лейтенант? – шёпотом спросил водитель, Коренев едва его услышал, сморщился – висок ему прокололо от напряжения, шёпот едва осилил звон молоточков, продолжающих шустрить с пущей прытью – они безжалостно прохаживались по темени, затылку, скулам, вискам, били даже снизу, в подбородок, по-боксёрски лихо, точно, биение сердца начало ощущаться в плечах, в рёбрах, в костях грудной клетки, в крестце – всё тело Коренева было наполнено болью и грохотом. – А, товарищ старший лейтенант? – водитель скулящим слёзным шёпотом вновь выдернул Коренева из грохота, звона и боли.

Сдерживая дрожь, Коренев постарался ответить как можно спокойнее – важно было, чтобы голос звучал ровно:

– Думаю принять предложение, – перехватил встревоженный взгляд водителя, заметил, что у того в зрачках тихо покачиваются зеленоватые мертвенные огоньки, будто крохотные лодчонки на воде, – Соломин бросил на Коренева короткий и быстрый, словно выстрел, взгляд и отвернулся, большой, как коровий мосол, костистый кадык у него дёрнулся, подпрыгнул вверх, потом нырнул вниз, снова подпрыгнул и снова нырнул – водитель сглатывал слёзы, дрожал, будто в падучей, и старший лейтенант, которому было не лучше, успокаивающе проговорил: – Ничего страшного, Игорь, ничего страшного… Хуже, если наши кости сгниют где-нибудь в афганской канаве! Ничего страшного, надо принять предложение, Игорь! Понимаешь – надо! – он хотел, чтобы по тону его Соломин обо всём догадался, подхватил игру, иначе при всём расчёте – даже тонком расчёте, дело будет погублено, они погибнут, – ничто их не спасёт, но Соломин, похоже, не слышал старшего лейтенанта, работал кадыком и сглатывал слёзы. Эх, Игорь!