Редьярд Киплинг - Избранные стихи из всех книг

• Название: Избранные стихи из всех книг
• Автор: Редьярд Киплинг
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011

Книга, подготовленная к изданию известным поэтом и переводчиком В. Бетаки, включает лучшие стихотворения Редьярда Киплинга, собранные из всех его книг, в наиболее удачных поэтических переводах.

Многие переводы, вошедшие в книгу, взяты из первого русского издания стихов Киплинга (М., 1936), давно ставшего библиографической редкостью. Ряд переводов Г. Бена и В. Бетаки публикуются по парижской книжке 1986 г., также ставшей библиографической редкостью.

Некоторые стихотворения представлены в двух-трех переводах. Есть в книге как и совсем старые, давно полюбившиеся русскому читателю, переводы, так и довольно много совсем новых.

Многие стихотворения, никогда не переводившиеся на русский язык, представлены в этой книге впервые.

Книга публикуется в редакции составителя.

---

Перевел В. Бетаки

Объяснение**[44]

Любовь и Смерть, закончив бой,
Сошлись в таверне «Род людской»
И, выпив, побросали спьяну
Они в траву свои колчаны.
А утром поняли, что вот
Где чья стрела — черт не поймет!
И стали собирать скорей
В траве любовь и жизнь людей,
Не видя в утреннем тумане,
Чьи стрелы были в чьем колчане:
Смерть кучу стрел Любви взяла
И только позже поняла,
Что эти стрелы ей отвратны.
Ну, а Любовь взяла, понятно,
Смертельных стрел весьма немало,
Которых вовсе не желала.

Вот так в таверне роковой
Произошел конфуз большой:
Но кто и чьей сражен стрелой?
Влюбляется старик седой
И умирает молодой.

Перевел Г. Бен

Еварра и его боги*[45]

Читай теперь сказанье о Еварре,
Создателе богов в стране заморской.

Весь город золото ему давал,
И караваны бирюзу возили,
И он в почете был у Короля,
Никто не смел его ни обокрасть,
Ни словом грубым как-нибудь обидеть.
И сделал он прекрасный образ бога
С глазами человеческими бога
В сверкающей жемчужной диадеме,
Украсив золотом и бирюзой.
И мастера король боготворил,
Ему все горожане поклонялись
И воздавали почести как богу,
И вот он написал: «Богов творят
Так. Только так. И смертью будь наказан
Тот, кто иначе их изобразит…»
Весь город чтил его. И вот он умер.

Итак, читай сказанье о Еварре,
Создателе богов в стране заморской…

Был город нищ и золота не знал,
И караваны грабили в дороге,
И угрожал король казнить Еварру,
А на базаре все над ним смеялись.
Еварра, пот и слезы проливая,
В живой скале огромный образ бога
Создав, лицом к Востоку обратил.
Всем ужас бог внушал и днем и ночью,
Поскольку виден был со всех сторон.
Король простил Еварру. Тот же, горд
Тем, что его зовут обратно в город,
На камне вырезал: «Богов творят
Так. Только так. И смертью будь наказан
Тот, кто иначе их изобразит…»
Весь город чтил его. И вот он умер.

Итак, читай сказанье о Еварре,
Создателе богов в стране заморской.

Был диким и простым народ в деревне,
В глухой пустой долине среди гор,
Он из разбитой бурею сосны
Изваял божество. Овечьей кровью
Намазал щеки, а заместо глаз
Он вставил ракушки, и сплел из мха
Подобие косы, а из соломы —
Какое-то подобие короны.
Так рады были мастерству сельчане,
Что принесли ему и крынку меду,
И масла, и баранины печеной.
И пьяный от нечаянных похвал
Он накарябал на бревне ножом
Слова священные: «Богов творят
Так. Только так. И смертью будь наказан
Тот, кто иначе их изобразит…»
И чтили все его. И вот он умер.

Итак, читай сказанье о Еварре,
Создателе богов в стране заморской…

Случилось так, что волею небес
Немного крови не своим путем
В его мозгу гуляло и крутилось.
Еварра был помешанный и странный,
Жил средь скотов, с деревьями играл,
С туманом ссорился, пока ему
Не повелел трудом заняться бог.
И он тогда из глины и рогов
Слепил чудовищную рожу бога
В короне из коровьего хвоста.
И вот, прислушавшись к мычанью стада,
Он бормотал: «Ну да, Богов творят
Так. Только так. И смертью будь наказан
Тот, кто иначе их изобразит…»
А скот мычал в ответ. И вот он умер.
И угодил он в божий Рай и там
Своих богов и надписи свои
Увидел и немало удивлялся,
Как он посмел считать свой труд священным!
Но Бог сказал ему, смеясь: «Возьми
Свое имущество, свои творенья,
Не смейся…» А Еварра закричал:
«Я грешен, грешен!!!» «Нет! — сказал Господь, —
Ведь если б ты иначе написал,
Они б остались деревом и камнем!
А я б ни четырех божеств не знал,
Ни чудной истины твоей, Еварра,
О, раб мычанья и молвы людской!»
Слезы и смех трясли Еварру. Он
Божков повыкинул из рая вон.

Вот вам и все сказанье о Еварре,
Создателе богов в стране заморской…

Перевел В. Бетаки

Головоломка мастерства*[46]

На зеленый с золотом Райский Сад
первый солнечный луч упал,
Под деревом сидя, отец наш Адам
палкой что-то нарисовал.
Первый в мире рисунок его веселил
не меньше, чем луч рассвета,
Но Дьявол шепнул, шелестя листвой:
«Мило, только искусство ли это?»

Еву муж подозвал и под взглядом ее
всю работу проделал снова.
Первым в мире усвоив, что критика жен
всегда наиболее сурова.
Эту мудрость передал он сыновьям.
Очень Каину было обидно,
Когда на ухо Дьявол ему шепнул:
«Что ж, силён! Но искусства не видно…»

Башню строили люди, чтоб небо встряхнуть
и повывинтить звезды оттуда,
Но Дьявол, рассевшись на кирпичах,
пробурчал: «А с искусством-то худо!»
Камни сыпались сверху, известь лилась
и трясся подъемный кран,
Ибо каждый о смысле искусства вовсю
на своем языке орал.

Захватили споры и битвы весь мир:
север, запад, юг и восток,
И дрогнуло небо, и вдруг пролился
наземь тот самый потоп.
И вот, когда голубя выпустил Ной
поглядеть на все стороны света,
Из-под киля Дьявол забулькал: «Добро,
но не знаю, искусство ли это?»

Стара эта повесть, как Райское Древо,
и нова, как молочные зубы,
Мы ж Искусству и Истине служим с тех лет,
как усы чуть прикрыли губы!
Но сумерки близятся, и когда
постареют душа и тело,
В стуке сердца ты дьявольский слышишь вопрос,
Где искусство во всем, что ты сделал?

Мы ведь можем и Древо Познанья срубить,
древесину пустив на спички,
И родителей собственных затолкать
в яйцо какой-нибудь птички,
Утверждаем, что хвост виляет псом,
Что свинью создают из паштета,
А черт бурчит, как от веку бурчал,
«Все умно, но искусство ли это?»

Вот зеленый с золотом письменный стол
первый солнечный луч озарил,
И сыны Адама водят пером
по глине своих же могил,
Чернил не жалея, сидят они
с рассвета и до рассвета,
А дьявол шепчет, в листках шелестя:
«Мило, только искусство ли это?»

И теперь, если к Древу Познанья мы
проберемся аж в Райский Сад,
И переплывем все четыре реки,
пока архангелы спят,
И найдем венки, что Ева сплела —
то все-таки даже там
Мы едва ли сможем больше постичь,
чем постиг наш отец Адам.

Перевел В.Бетаки

«In the Neolithic Age»: два параллельных перевода

1. В эпоху неолита[47] (пер. В. Бетаки)

В кроманьонский дикий век бился я за устья рек,
За еду, за шкуры диких лошадей,
Я народным бардом стал, все, что видел, — воспевал
В этот сумрачно-рассветный век людей.

И все ту же песнь свою, что и нынче я пою,
Пел я той доисторической весной.
Лед уплыл в морской простор. Гномы, тролли, духи гор
Были рядом, и вокруг, и надо мной.

Но соперник из Бовэ обозвал мой стиль «мовэ»[48],
И его я томагавком критикнул.
Так решил в искусстве спор диоритовый топор
И граверу из Гренель башку свернул.

Тот гравер был страшно дик: он на мамонтовый клык
Непонятные рисунки наносил!
Но хорошее копье понимание мое
В сердце врезало ему по мере сил.

Снял я скальпы с черепов, накормил отменно псов.
Зубы критиков наклеив на ремни,
Я изрек, разинув пасть: «Им и надо было пасть —
Я ведь знаю, что халтурщики — они!»

Этот творческий скандал идол-предок наблюдал
И сказал мне, выйдя ночью из-под стрех,
Что путей в искусстве есть семь и десять раз по шесть,
И любой из них для песни— лучше всех!

........................................................

Сколько почестей и славы! А боец-то был я слабый —
Времена мне указали путь перстом.
И меня назвали снова «Бард Союза Племенного»,
Хоть поэт я был посредственный при том!

А другим — всю жизнь забота: то сраженье, то охота…
Сколько зубров мы загнали! Счету нет!
Сваи в озеро у Берна вбили первыми, наверно!
Жаль, что не было ни хроник, ни газет!

Христианская эпоха нас изображает плохо:
Нет грязнее нас, крикливее и злей…
Только мы и дело знали: шкуры скоро поскидали
И работать научили дикарей.

Мир велик! И в синей раме замкнут он семью морями,
И на свете разных множество племен,
То, что в Дели неприлично, то в Рейкьявике обычно,
Из Гаваны не получится Сайгон!

Вот вам истина веков, знавших лишь лосиный рев,
Там, где в наши дни — Парижа рев и смех:
Да, путей в искусстве есть семь и десять раз по шесть,
И любой из них для песни — лучше всех!

2. В неолитическом веке