Алексей Лосев - Античный космос и современная наука

• Название: Античный космос и современная наука
• Автор: Алексей Лосев
• Издательство: Издательство «Мысль» Российский открытый университет
• Жанр: Религия
• Год: 1993

А. Ф. Лосев "Античный космос и современная наука"

Исходник электронной версии:

А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.1] Бытие - Имя - Космос. Издательство «Мысль». Москва 1993 (сохранено только предисловие, работа "Античный космос и современная наука", примечания и комментарии, связанные с предисловием и означенной работой).

[Изображение, использованное в обложке и как иллюстрация в начале текста "Античного космоса..." не имеет отношения к изданию 1993 г. Как очевидно из самого изображения это фотография первого издания книги с дарственной надписью Лосева Шпету]

---

276

См. ниже, примеч. 139.

277

Ed. Zeller. Philos, d. Gr.5 II 1, 740—744.

278

Cl. Baeumker. Das Probl. d. Mat. in der gr. Philos. 1890, 177—187.

279

H. Ritter. Gesch. d. Philos. II 363—378.

280

Fries. Gesch. d. Philos. I 295, 306 и др.

281

О них см. Baeumker, op. cit., 151 —156.

282

Роль материи — чисто конструирующая в смысловом отношении. (Резюме общего учения Плотина, Платона и Аристотеля о материи см. в прим. 93.) Ср. интересный материал, собранный у J. Souilhé, La notion platonicienne ďintermédiaire dans la philosophie des dialogues (Paris, 1919) и показывающий значение μεταξύ в психологии (имеются в виду понятия δόξα, θυμός, διάνοια, эроса), этике (софросина, «справедливость», βίος μέσος и βίος μικτός), политике, космогонии и метафизике («Софист», 220—227 стр., и диалектика, 227—242). Плотин, развивающий платоническое учение о материи, так критикует в II 4, 7 неправильные натуралистические взгляды на эту проблему:

«Эмпедокл, полагающий элементы (στοιχεία) в материи, имеет в их уничтожении свидетельство против себя. — Анаксагор, делающий смесь [элементов] материей и утверждающий ее не как способность ко всему, но как содержащую [в себе] все энер–гийно, вновь уничтожает вводимый им ум, не считая его дающим форму и эйдос и первейшим материи, но— [существующим] одновременно [с нею]. Эта одновременность невозможна, потому что, если [такая] смесь причастна бытию, то сущее [по смыслу своему] раньше [смеси и, след., материи], а если и это последнее есть [опять] смесь, то и оно нуждается в третьем [сущем] для себя. Стало быть, если необходимо, чтобы сначала был демиург [или творящий ум], то для чего надо было эйдосам быть в малом виде в материи и затем уму с нескончаемыми усилиями расчленять ее, если ум, по бескачественности ее, может распространить по всей материи качество и форму? Ведь невозможно же быть всему [эйдетическому] во всем [материальном имманентно]. — Тот же, кто допускает [как сущность материи] беспредельное, пусть скажет, что такое [это беспредельное]. Если он беспредельное понимает так, что оно неизмеримо, то ясно, что такого беспредельного не существует в реальных вещах ни в виде беспредельного самого по себе, ни для другой природы — в виде акциденции какого–нибудь тела; в виде беспредельного самого по себе — потому, что и часть его по необходимости [должна бы быть] беспредельным, акциденцией же, — так как то, чему оно служит акциденцией, не может быть само по себе беспредельным, ни простым, ни материей, [т. е. ни простой, ни сложной беспредельностью]. — Но также и атомы не могут иметь значение материи, так как они вообще не существуют.

В самом деле, всякое тело делимо во всех отношениях. [Сюда нужно прибавить] непрерывность тел и влажность их и невозможность каждой отдельной вещи существовать без ума и души, каковые не могут быть составлены из атомов, также невозможность созидать из атомов другую природу рядом с атомами. [Наконец], никакой демиург ничего не создаст из прерывной материи. И бесконечные аргументы можно привести и приводились против [атомистической] гипотезы. Поэтому было бы излишним дальше останавливаться на этом».

Аргументы Плотина, следовательно, таковы. 1) Материя не есть просто элементы, т. е. земля, вода, воздух и т. д., так как все эти элементы то возникают, то уничтожаются, материя же есть нечто неизменное и вечное (против Эмпедокла). 2) Материя не есть и осмысленные элементы (ведь скажут иные, что материя есть не этот вот воздух и вода, но воздух вообще, вода вообще, вообще тот или иной элемент с общим смыслом). Это не так потому, что осмысленные элементы, как сущие, причастны сущему, и сущее — выше их, так как возможно и многое другое, что причастно сущему. Следовательно, в элементах мы находим не просто материю, но материю, уже соединенную с сущим (против Анаксагора). 3) Не есть материя и нечто беспредельное в виде некоего метафизического факта, так как: а) реально мы такого беспредельного факта не находим в опыте; b) беспредельное само по себе беспредельно и во всех частях (как, напр., красное, синее и т. д.), материальные же вещи — конечны; с) то, что кроется под акциденцией беспредельности (если беспредельное считать акциденцией), опять–таки не беспредельно ни в своей простоте смысла, ни в сложности фактического состава. 4) Наконец, материя не есть и совокупность атомов, потому что: а) вообще не существует никакого неделимого тела (все делится до бесконечности); b) иное тело, напр, жидкое, есть в себе нечто непрерывное, чего нельзя разделить ни на какие части; с) смысл тела и его жизнь есть нечто несоизмеримое с атомами по смыслу, так что из них никогда нельзя составить ни смысла, ни жизни; d) наконец, и чисто формально атомы суть нечто прерывное, и из таких дискретных атомов нельзя составить чего–нибудь нового, если не присоединится новый — смысловой момент.

Стало быть, стоическое, напр., учение о материи как беска–чествениом теле отпадает для Плотина раз навсегда. Только тут впервые преодолевается полностью старый стоический натурализм, напоенный кинически модифицированными гераклитиз–мами и граничащий, как это вполне ясно из Халкидия, с откровенной дуалистической метафизикой (Chalc. in Tim., 320 sq. Wrobel). Отчетливое повторение плотиновских аргументов об абсолютной бескачественности материи находим довольно часто в неоплатонической литературе, от Порфирия (напр., Sent. XXI Mommert) и кончая Симплицием (напр., даже с ссылкой на Плотина, in Arist. Phys., 229 Diels). И в конце концов тут также перед нами пифагорейски модифицированный аристотелизм. Вспомним о четырех «родах» материи, которые устанавливает Аристотель в Metaph. XII 2, 1069b 9 sqq. (ср. VIII I, 1042а 32; XIV 1, 1088а 31); о трех родах движения — Phys. II I, 192а 13; IV 7, 214а 26; ср. Phys. Ill 1, 200b 32; 201а 12: I) по индивидуальности (возникновение и уничтожение), 2) по количеству (увеличение и уменьшение), 3) по качеству, или аффекции (изменение) и 4) по месту (движение). Можно сказать, что потенция (материя) осмысляет, по Аристотелю, категориальную основу становления (субстанция, качество, количество, место). Тогда энергия должна осмыслять индивидуально наполненное становление (таковы именно рассуждения Аристотеля об отношении потенции к энергии — Phys. Ill 7, 207а, 35 sqq., De coeL IV 4, 312a 12 sq. и пр.), почему она и дает τό τί ήν είναι, т. е. индивидуальную форму. Эту противоположность категориальной («родовой») потенции и эйдетической потенции (которая носит уже особое имя — энергии) сохраняет и Плотин, понимая всю проблему в свете диалектической парадейгматики. Можно сказать, что умная потенция есть категориальная энергия, а умная энергия есть эйдетически–индивиду авизированная потенция, как равно, наконец, эйдос есть индивидуализированная энергия. Таково диалектическое назначение материи, впервые освобождающейся тут от ига абстрактно–метафизического натурализма. См. учение Аристотеля о потенции и энергии в прим. 87 и о чтойности в прим. 214.

283

Baeumker, 152.

284

Некоторые исследователи прекрасно понимают, что материя у Платона не есть второй абсолют, как, напр., Бек, давший хорошую критику подобных воззрений на Платона (A. Boecklťs Gesammelte kleine Schriften, III Bd. Lpz., 1866. Статья: «Ober die Bildung der Weltseele im Timaeos des Platon», стр. 126— 135), не могут, однако, усвоить все вытекающие отсюда выводы относительно пространства и времени космоса. Раз пространство и время — не абсолютны, значит, они — относительны, т. е. в разной степени напряжены. И Бек дает великолепную по ясности музыкально–онтологическую картину космогонии «Тимея» (так что, с 1807 года, когда вышеупомянутая статья была впервые напечатана, она остается единственным в своем роде изложением музыкальной системы Платона), и, все–таки, все эти числа и гармонии, о которых Бек пишет так ясно и отчетливо, разыгрываются у него в абсолютном пространстве, и ни слова нет об относительности времен и пространств, возникающих в результате числовых функций мировой души. Впрочем, для того времени (1807), быть может, и трудно было ожидать иного. Во всяком случае, всякий желающий усвоить структуру космической музыки, и в частности интервалы «Тимея», должен обязательно проштудировать этот трактат Бека, равно как и его латинскую работу: «De Platonica corporis mundani fabrica conflati ex elemen tis geometrica ratione concinnatis» (1809), перепечатанную в том же 3 томе Ges. kl. Schr. (229—265).

285

Такое, напр., место, как Procl. in Tim. I 373з, разумеется, не может быть принимаемо в расчет.

286

Procl. in Tim. I 3735_7 и далее. Тут интересны рассуждения об «эманациях» из первоначала и об их непрерывности.

287

119 Ср. I 373j5 і7 (о том, что πάντα συμπλήρωται, и об έφοδοςσυνεχής //все преисполняется… непрерывном шествии (греч.).//).

288

На основании исследования Eva Sachs, Die funf Plato–nischen Korper, Berl., 1917, можно утверждать, что никакого «пифагорейского» учения об элементах не существовало и что последнее начинает свою историю только с платоновского «Тимея». Это заставляет совсем иначе оценивать историческое и, я бы сказал, всемирно–историческое значение «Тимея». Ср. Еѵа Sachs, 69—70. Тут — основоположение натурфилософии на две тысячи лет, так как даже Коперник еще не расстается с античными стихиями.