Джоанна Кингслей - Лица

• Название: Лица
• Автор: Джоанна Кингслей
• Издательство: Крон-пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00010-1

Прекрасная душа и безобразное лицо — это трагедия человека. Помочь людям вернуть гармонию и красоту — цель жизни героини романа, увенчанного успехом и признанием пластического хирурга. Судьба ее складывалась трагически — она потеряла родных, оказалась в чужой стране. Сильная воля, решительный характер и упорный труд приводят ее к успеху, осуществляется мечта ее жизни — она находит свою единственную любовь и возвращает человеческий облик изуродованному отцу.

---

Когда Крис поставил ее на пол, Жени пристально посмотрела ему в глаза и положила руки на плечи. Он перевел взгляд на ее волосы.

— Роза, — прошептал он и, вынув увядший цветок из прически, подал ей.

— Не вынесла жара, — рассмеялась она и, взяв партнера под руку, проговорила на ухо:

— Пойдем ко мне.

Крис стиснул ее ладонь. В такси он был молчалив, отдыхая от напряжения последних часов. Жени откинула голову на спинку сиденья и почувствовала, как ноют икры и ступни. Ощущение было приятным, давало понять, что тело поработало на славу.

В квартире оба ощутили смущение, и Жени вспомнила ночь с Дэнни, его яростный поцелуй в вестибюле и прелюдию на кухне, когда они оставили стаканы и отправились в спальню…

Сегодня все происходило не спеша. Крис был застенчивее Жени, ему, казалось, приходилось себя принуждать.

Жени предложила выпить, чтобы расслабиться, но он отказался. Она гадала, когда же Крис снимет смокинг.

— Подойди, пожалуйста, ко мне, — он сел на диван и похлопал ладонью рядом с собой.

Жени устроилась рядом, но Крис не обнял ее, как обычно делал в такси.

— В медицинской школе я влюбился в одного человека, — начал он низким голосом. — Мы любили друг друга. Важно, чтобы ты это знала.

У Жени сжалось горло:

— И ты все еще ее любишь?

Крис покачал головой.

— Его. Мы были любовниками больше двух лет. Он хотел стать хирургом и женился на богатой женщине. Теперь у него двое детей и обширная практика. Может быть, ты о нем слышала.

Жени сидела очень прямо, как деревянная кукла:

— Извини.

Крис обнял ее за плечи:

— Нет, Жени, это я должен извиняться. Я никогда не был с женщиной… Я надеялся… Ты ведь знаешь, я и в самом деле тебя люблю.

Она кивнула.

— Вместе мы великолепны. Замечательная пара…

— Да, — как та замечательная пара на свадебном торте, слепленная из крема.

— Мы будем с тобой видеться?..

— Да, — она была так уверена, что нравится ему. Жени похлопала Криса по руке. — Не беспокойся.

— Я знал, что ты поймешь. Можно тебя поцеловать, Жени? — он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но она отвернулась, и он ткнулся в щеку.

— Я тобой восхищаюсь и очень ценю, — он поднялся и направился к двери.

Разве можно требовать большего, подумала Жени и привалилась спиной к двери, когда та закрылась за ним. Звук шагов в коридоре, двери лифта открылись, затем закрылись, и от Криса не осталось ничего, кроме тишины.

33

Жени повторяла план утренней операции. Ей предстояло ассистировать доктору Брайт. Она была довольна. Они слаженно работали вместе, что у других врачей вызывало недоумение. Считалось, что две женщины-хирурга должны неизбежно стать противницами. Женщина — пластический хирург была сама по себе необычным явлением, а две в одной команде — просто небывалым феноменом, уродством, подобным рождению сиамских близнецов.

Жени, врач с шестилетним стажем, была моложе Сэлли Брайт. Они сразу понравились друг другу, хотя другие не скрывали по их поводу скепсиса.

— Не обращай внимания, — посоветовала в первую неделю Сэлли Жени. — Чисто мужское отношение, разделяемое и некоторыми женщинами. Часть заговора, направленного на то, чтобы женщины восхищались мужчинами, а не друг другом.

Сэлли была миниатюрной симпатичной женщиной, лишь на шесть месяцев старше Жени. Бледная и худощавая, она казалась слишком хрупкой для работы хирурга, но с железной волей шла к своей цели. С четырнадцати лет, еще со школы, Сэлли постоянно подрабатывала на стороне. В семье она была старшим ребенком, первой пошла в колледж и, получив степень бакалавра, окончила медицинскую школу Йельского университета. Оттуда пошла прямо в интернатуру, а затем получила место. Она никогда не была замужем, не выезжала за пределы страны и смотрела на Жени как на человека с большим жизненным опытом, чем у нее самой.

— Ты великолепно для всего этого подходишь, Сэлли, — заверяла ее Жени. Ее восхищали диагностические способности доктора Брайт, превосходившие ее собственные, и желание экспериментировать со всем новым. Жени быстро поняла, почему Ортон выбрал ее в свою команду.

Ринопластическая операция, которую они должны были выполнять вместе, была перенесена из-за больного, у того две недели назад были повреждены глазницы. Это произошло в ходе реконструктивной операции. Теперь из-под кожи выпирала кость, все вокруг загноилось и пациент, без сомнения, должен был потерять зрение. Срочные мероприятия были проведены, чтобы воспрепятствовать разъединению частей лица и уменьшить нестерпимую боль.

Глаза они спасти не смогли. Когда больного, двадцатилетнего ветерана, увезли в реанимационную, Сэлли Брайт сняла маску. Ее кожа мертвенно побледнела.

— В чем дело? — с тревогой спросила Жени.

Сэлли пошатнулась и ухватилась за край операционного стола, чтобы не упасть.

— Это сделал Ортон, — произнесла она в ярости. — Он был пациентом Ортона. Ортон его искалечил.

— Сэлли, — Жени обняла коллегу за плечи. — Сэлли, возьми себя в руки. Никто его не калечил. Произошел несчастный случай, ошибка.

— Держись от него подальше, — Сэлли согнулась, ее стошнило.

Жени успела подхватить Сэлли, и, потеряв сознание, та не упала навзничь и не разбилась.

На ночь ее оставили под наблюдением в госпитале, а утром отправили домой восстанавливать силы. Жени вела и ее больных, и своих, удвоив нагрузку.

Но уже через пять дней Сэлли вернулась к работе и выглядела посвежевшей. Она поблагодарила Жени, но ничего не сказала о собственном срыве. Жени тоже не заговаривала об этом, хотя ей хотелось бы утешить коллегу, объяснив, что такие вещи случаются с врачами, особенно в начале их карьеры. С этим ничего нельзя поделать, но обморок не имел никакого отношения к тому, что Сэлли женщина. Он стал результатом истощения, многих лет недосыпания и напряжения.

Жени понимала, что и она от этого не застрахована. Только-только отпустившее переутомление снова нахлынуло на нее, главным образом из-за исследовательской работы, совмещаемой с работой в клинике. Ей нужно было к определенному сроку подготовить статьи для журнала, материалы для конференции.

Через десять дней после срыва Сэлли Жени предстояло ехать на конференцию в Бостон, и коллега настояла на том, чтобы взять теперь Жениных пациентов. Это справедливо, заявила Сэлли. И хотя Жени чувствовала, что сейчас нагрузка для Сэлли может оказаться непосильной, выхода не оставалось: она не могла обидеть Сэлли, да и поздно было отказываться от конференции. Втайне она была рада, что вскоре предстоит встреча с Бостоном.

Три месяца назад Эли Брандт спрашивал ее, не сочтет ли она возможным принять участие в организуемой им конференции, и зачитал имена приглашенных.

— Возможным? — воскликнула Жени, услышав список знаменитостей. — Но это же большая честь!

— Ты создала себе собственную нишу, — объяснил Брандт. — Работаешь над «человеческим» аспектом реконструктивной хирургии.

— Вы очень великодушны, Эли.

— Я хотел бы, чтобы ты написала статью о врожденных уродствах.

— Вы ее получите. И еще раз спасибо за приглашение.

Бостонскую конференцию запланировали на два дня: она начиналась в десять часов во вторник, а в четыре в среду выступал последний докладчик. Это означало два дня в обществе Эли. Хотя оба они работали в Нью-Йорке, их дорожки редко пересекались. Время от времени говорили по телефону, иногда встречались на профессиональных совещаниях, но главным образом жили в разных мирах. Эли — блистательный хирург, о нем писали журналы мод, и его присутствие в компаниях освещалось в светской хронике.

В самолете Жени почти сожалела, что согласилась остановиться у Чарли и Тору, а не в гостинице вместе с Эли и другими участниками конференции.

Но приземлившись, она тут же забыла о своих сожалениях. Навстречу бежала Тора Джой и кричала:

— Анжени! — так в детской скороговорке звучало «Тетя Жени!» Девочка была уже достаточно большой, чтобы произносить все правильно, но предпочитала привычное детское имя.

Жени бросила чемоданы и подхватила девочку на руки, и Тора Джой ткнулась ей носом в шею. Черноволосая, с темными, как у отца, но более округлыми глазами, она представляла собой сгусток энергии, трепещущей любви. Жени поставила ее на землю и обняла Чарли.

— Моя крестница у вас что надо, — и Чарли ответила ей горделивым кивком.

В машине Тора Джой сидела на коленях Жени и играла с ее волосами.

— Мама говорит, что ты очень красивая. А мама тоже красивая?

— Конечно. И ты красивая тоже.

— Я? — девочка внезапно посерьезнела.

— Т.Дж. начала воспринимать окружающий мир и очень беспокоится о своей внешности, — объявила Чарли.