Уильям Николсон - Круг иных (The Society of Others)

• Название: Круг иных (The Society of Others)
• Автор: Уильям Николсон
• Жанр: Контркультура

Экзистенциальное путешествие в далекую страну… Это было у Гессе и Керуака, у Берроуза и Кроули. Однако юноша, совершающий это путешествие, даже не подозревает, какой ад ждет его в конце пути. Кафкианский кошмар, аранжированный антиутопическими мотивами, достойными Оруэлла, в исполнении Уильяма Николсона обретает нервный, увлекательный и экстремальный сюжет!

---

Двое мужчин воззрились на меня и не отворачиваются. Вернее сказать, смотрят на книгу, которую я положил на свой столик. Выходит, я в нее вцепился да так и нес до самого города. Книга их явно беспокоит. Тот, кто хлебал суп, отирает рот ладонью и встает. Второй следует его примеру. Пожалуй, уберу свою находку с глаз долой; сую в карман, она не умещается. Двое приятелей выходят.

Но вот мне принесли кофе, суп и счет. Вручаю барменше купюру в десять евро, которую мне сунули в Германии на сдачу. Дамочка уставилась на бумажку, будто ей пальцы жжет, но все-таки взяла. Направилась к стойке и юркнула в какой-то закуток, завешанный синими и зелеными полиэтиленовыми ленточками. Послышалось, как кто-то набирает номер (так звучат старые дисковые телефоны, будто часики с кукушкой кто-то заводит), потом слышится приглушенный голос.

Кофе воняет тиной. Суп какой-то непонятный, но сытный. Вот занятно, даже в чуждом мне враждебном мире удовлетворение насущных потребностей делает свое дело.

Открывается дверь на улицу и в кафе заходит девица. У нее стремительные движения, коротко остриженные черные волосы, полное отсутствие макияжа и потертый, пригнанный плотно по фигуре плащ из натуральной кожи. Она видит меня, но не улыбается. Очень красива. Бледное лицо, большие карие глаза, черные брови, полные губы. Я вас ждал?

Она косится на пустой бар, усаживается за мой столик и устремляет на меня немигающий взгляд. Собираюсь заговорить с незнакомкой, но та прикладывает к губам палец, достает ручку и пишет на клочке бумаги по-английски: «ВСТРЕЧА НА АВТОСТОЯНКЕ». И снова глядит на меня в упор – мол, понял? Киваю.

Ретируется столь же внезапно, как и появилась. Едва успевает закрыться дверь, меня осеняет, что я понятия не имею, где тут у них автостоянка.

Барменша возвращается на свое рабочее место за стойкой. Судя по ее виду, сдачу ждать бесполезно. Вне всяких сомнений, эта особа доложила обо мне полиции.

Встаю и, накинув пальто, выхожу на улицу. Вдалеке замечаю стремительно удаляющуюся незнакомку с короткой стрижкой. Пускаюсь за ней следом, а сам думаю: ведь мне о ней ничего не известно, можно запросто угодить в ловушку. Клюнул на красотку – а там уж подельники-грабители дожидаются: ходовой прием. И еще так спецслужбы поступают. Подумаешь, заглянула мне в глаза и написала на бумажке: «ВСТРЕЧА НА АВТОСТОЯНКЕ»! Это еще не значит, что я обязан за ней идти. И все-таки иду. Я один, мне страшно, я счел ее хорошим человеком только потому, что она посмотрела мне в глаза. Весьма опрометчиво с моей стороны и не повод за ней тащиться. Видно, верно говорят: «Если рядом нет того, кого ты любишь, полюби того, кто есть». Я даже ускоряю шаг, чтобы, упаси бог, не отстать. С этой хотя бы можно изъясняться.

Красотка сворачивает в переулок и исчезает из поля рения. Пускаюсь бегом, попадаю на боковую улочку, там вижу – в тупике стоит машина. Осматриваюсь на предмет подозрительных компаний, но вокруг только пустые автомобили. Все как один старые, кое-какие явно давно не видели своих владельцев. Брюнетка ждет меня возле «гольфа» одной из первых моделей, с трещиной поперек лобового стекла.

Подхожу к незнакомке. Задняя дверь уже открыта.

– Полезай.

Сажусь. А почему я должен ехать сзади? Сама садится за руль.

– Пригнись! – командует. – Это опасно.

Ложусь в тесный просвет между передним и задним сиденьями. Незнакомка заводит машину, мы трогаемся. Снова я оказался на полу движущегося автомобиля, прячусь неизвестно от кого и еду неизвестно куда. В одном моя спутница права, двух мнений быть не может: здесь действительно опасно.

Через пару минут мне становится муторно: мне физически необходимо знать, куда я направляюсь и кто сидит за рулем.

– Все, я встаю.

– Нет! – вскрикивает она; звучит убедительно. – Нельзя, чтобы тебя видели. Никто не должен знать, что ты прибыл.

Моя спутница сносно разговаривает по-английски, правда, с весьма выраженным акцентом. Что-то отдаленно напоминает… Может быть, русский? Пожалуй, на полу все-таки безопаснее. Не знаю, чего остерегается незнакомка, но вот встречаться с громилами в черном, которые так ловко орудуют щипцами, – перспектива малоприятная.

Тут моя спутница заявляет:

– Все уже подготовлено.

– Для чего?

– Для того, ради чего ты прибыл.

Очевидно, она принимает меня за кого-то другого.

– Да нет же, вы ошибаетесь, – втолковываю ей. – Я не тот, за кого вы меня принимаете.

– Конечно, я о тебе ничего не знаю. Мне нельзя ничего о тебе знать.

Пытаюсь ее образумить. Говорю нарочито медленно, внятно произнося каждое слово:

– Я понятия не имею, куда меня занесло и чего вы от меня ждете.

– И хорошо, тебе надо знать как можно меньше, – талдычит свое. – Все идет по плану.

Совершенно точно, она обозналась, да только объяснения сейчас неуместны. До тех пор, пока наша жизнь под угрозой, решаю полностью ей повиноваться и без лишних дерганий доехать до места назначения. Устраиваюсь поудобнее на полу, чтобы дать мало-мальский отдых избитому и уставшему телу, пересмотреть ситуацию, в которой оказался, и выстроить в голове более-менее ясную схему – верный способ справиться со страхом и преодолеть беспомощность.

Итак, чем мы располагаем:

Во-первых, я понятия не имею, куда меня занесло и что происходит.

Во-вторых, я не сделал ничего плохого.

В-третьих, я не имею никакого отношения к здешним событиям.

В-четвертых, надо поскорее отсюда выбираться.

Повторяю себе, что, если придерживаться этих четырех пунктов, все образуется. Меня можно обвинить в наивности, в том, что я въехал в неизвестную страну на автомобиле преступника, с которым даже не был знаком, но сам я не делал ничего противозаконного. Самое страшное, что со мной могут сделать, – отправить домой.

– Сейчас музыку включим.

Девушка включает магнитолу, и в салоне неожиданно раздаются знакомые звуки. Помню, впервые услышал эту песню в кабинете отца. Давно это было – еще в те времена, когда мы все вместе жили. Очень папа эту вещицу любил. Помню, зашел к нему в кабинет – что-то спросить по домашнему заданию, и он попросил подождать, пока музыка не закончится. Случай из ряда вон выходящий, ведь отец ни под каким предлогом не позволял нам вторгаться, когда он работает. Мне было лет восемь. Я тогда не понял ни слова, но зная, что эта музыка греет ему душу, тут же к ней проникся.

И вот я лежу на полу автомобиля под памятную мелодию, а самого так и плющит: вспоминаю отца с его виноватой ухмылочкой, и на глаза наворачиваются слезы. Похоже, та сила, которая движет людьми, во мне полностью исчерпалась, потому что я, так и не перестав плакать, провалился в сон.

Просыпаюсь поэтапно. Сначала до меня доходит, что я уже не сплю. Потом ощущаю положение своего тела: сижу в кресле. Дальше поднимаются веки, и я вижу темную комнату. Все неподвижно: ни звука, ни шороха.

Потихоньку возвращаются воспоминания: я сидел в машине с девушкой. Как я туда попал? Понятия не имею. Немного прихожу в себя, озираюсь. Теперь по крайней мере можно рассмотреть, где я нахожусь.

Продолговатая комната, похожая на читальный зал. Стены сверху донизу уставлены книгами с одинаковыми корешками (похоже на собрания сочинений или справочники). В дальнем конце – дверь, ведущая в коридор. Я сижу во главе длинного стола, расположенного по центру комнаты. Через щель в дверном проеме проникает тусклый свет из какого-то другого помещения. Что за помещение, отсюда не разобрать.

Зато я прекрасно вижу пистолет, который лежит прямо передо мной. Толстое дуло, рифленая рукоятка. Больше на столе ничего нет. Но вот глаза привыкли к темноте, и я замечаю на противоположной стороне стола чей-то силуэт: сгорбленный человек поник в кресле, уронив голову на столешницу. У меня очень нехорошее предчувствие.

Встаю и медленно направляюсь к нему, придерживаясь за край стола. Да, голова незнакомца чуть повернута, щека покоится на поверхности стола, а вокруг все залито густой тенью. С опаской подхожу, страшась того, что сейчас предстанет моему взору.

Отверстие чуть повыше переносицы. Больше ничего не запечатлелось в сознании: ни глаза, ни волосы, ни одежда – только черная ранка и темная лента, которая сбегает от нее, образуя на столе темную лужу.

Тут дверь позади меня, которая секунду назад была закрыта, приоткрывается, и на пороге возникает девушка в кожаном пальто. У нее уверенные, быстрые движения – она ничему не удивлена. Внимательно глядит на убитого и кивает, удовлетворившись осмотром.

– Отлично, – констатирует незнакомка.

– Я не понимаю… – начинаю я, но она меня прерывает:

– Нет времени! Бери свой пистолет. Мой?

Но она уже направляется к выходу. Хватаю пистолет и за ней. В коридоре нет света, ступаю по твердой мраморной плитке. Выходим на длинную улицу. Уже ночь. У дверей ждет машина, за рулем – молодой человек с сигаретой в зубах.

– Садись назад, – командует брюнетка и обращается к молодому человеку на своем языке, которого я не понимаю. Тот шлепает руками по рулю и оборачивается ко мне.