Лена Мухина - Блокадный дневник Лены Мухиной

• Название: Блокадный дневник Лены Мухиной
• Автор: Лена Мухина
• Издательство: Азбука
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01677-4

То, что блокадный дневник школьницы Лены Мухиной сохранился, — само по себе уже чудо.

В 1962 году он попал в Ленинградский партийный архив (теперь Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга) и хранится там по сей день.

Мы знаем «взрослые» свидетельства того чудовищного, до конца не изученного явления, которое называется Ленинградской блокадой: «Воспоминания» Д. С. Лихачева, «Записки блокадного человека» Л. Я. Гинзбург, «Блокадный дневник» Г. А. Князева, «Воспоминания о блокаде» В. М. Глинки и многие другие. Но «детских» свидетельств — мало. По ошеломительности воздействия на читателя можно назвать одно: дневник Юры Рябинкина, приведенный в ленинградском Евангелии — «Блокадной книге» Д. Гранина и А. Адамовича. И вот теперь — дневник Лены Мухиной. Что можно противопоставить мучительному умиранию от голода в условиях, когда рушатся общепринятые нормы морали? Что может спасти от духовной деградации в условиях, когда борьба за выживание лишает «человеческого лица», а голод и страх смерти превращают человека в животное?

Одним из средств спасения оказался алфавит, порядок букв. Попытка через слово осмыслить происходящее, понять себя. И еще: интуитивное знание, что нужно сохранить свою историю, свой опыт — для других.

Когда-то Лена мечтала написать вместе с подругой книгу, «которую хотелось бы прочесть, но которой, к сожалению, не существует».

Эта книга — существует. И является свидетельством того, что в самое бесчеловечное время люди пытались сохранить свою человеческую сущность. Именно это сегодня дарит нам надежду.

Дневник подготовлен к изданию сотрудниками Санкт-Петербургского Института истории РАН. Вступительная статья С. Ярова.

---

Андрей подходит к ней. Валя закрыла лицо руками. Андрей смотрит на нее, присаживается на корточки.

— Валя, ты что, что с тобой? Придвигается к ней. Я слышу его шепот.

— Валя, ты что — обиделась? Валечка, мы же только шутили. Мы тебя обидели? Да? Валя? Ответь. Прости нас, мы грубо пошутили. Ты простишь нас? Мы больше не будем.

— Андрей, отстань от меня!

Андрей сразу выпрямился, встал во весь рост.

— У-у, презренная! Ну и шут с тобой. Ломается, с ней и пошутить нельзя.

Андрей отходит к двери.

— Валя, последний раз спрашиваю, пойдешь нам помогать?

Валя живо поднимает голову.

— А что вам помогать?

Андрей озабоченно: «Да мы вот, понимаешь, кофе хотим сварить».

— Так ведь это пара пустяков. А вы что, не умеете?

— Да когда уж нам, — отвечает Андрей.

— Вот бестолковые. Валя быстро вскакивает.

— Так бы и давно. А то ломается, терпеть не могу, когда девчонки ломаются… — и прибавляет, с усмешкой прибавляет: — А еще жена моя.

— Ну, ты насчет жены потише. Убегает.

Андрей берет с подоконника кружку и тоже уходит, напевая: «Будем мы с тобой жениться, радость моя».

Я почти все свободное время проводила с Тамарой. Заберемся мы с ней на холм, что напротив школы, и начинаем петь песни, какие только в голову придут. Или размышляем, что такое любовь, как объяснить иными словами слово наивность.

Однажды после работы я лежала на склоне холма одна и думала о разных вещах и о разных людях. Было около 7 часов. Погода была хорошая, тепло, ласково грело солнце. Мимо меня в моем воображении проплывали лица людей, каких я когда-либо знала. Вдруг в моем воображении явственно прозвучали слова: «Будем мы с тобой жениться, радость моя!» Перед моим воображением стоял Андрей во весь рост. Бесстрашное, почти дерзкое выражение лица. Стройный, красивый, волнистая прядь волос ниспадает на высокий лоб. Боже мой, почему Вовка не похож на него, и сразу перед воображением встал Вовка. Вот он — высокий, стройный, такой хороший. Почему он меня не любит, как бы я хотела, чтоб он меня полюбил, как Сережа Зою. Чем я хуже Зои.

Вот театр. Мы сидим рядом. Мы смотрим «Стакан воды»{26}. Я украдкой взглядываю на него. Вот он, совсем рядом, такой близкий и такой чужой, мне так хочется положить свою руку на его. Но ему не до меня. Он поглощен сценой.

Вот он с потертой тюбетейкой на спутанных волосах. Он лежит на животе, подперев ладонями щеки, и задумчиво смотрит куда-то. А поезд все мчится. Грохочут большие товарные вагоны. Мы едем в город. Мне хорошо лежать на боку на втором ярусе на дощатых полках. Через соседа лежит Вовка, рядом с ним спит Миша Ильяшев.

Вот он поворачивается ко мне. И его задумчивое лицо начинает расплываться в улыбку. Счастливая детская улыбка. Он ничего мне не говорит, он смотрит на меня и широко, дружески улыбается. Так может только улыбаться товарищ, когда хочет показать своему другу, что сейчас испытывает его душа. Я смотрела в его счастливые горящие глаза и также счастливо улыбалась. Редко бывает Вова в таком расположении духа, в каком он сейчас. И мы долго еще смотрим друг на друга и без слов понимаем один другого.

Вот он стоит на углу улицы со своими товарищами. Весь в белом, стоит и сосет эскимо. Такой спокойный, равнодушный ко всему, как будто никакая в мире сила не может его взволновать.

А вот бывший кабинет директора в школе. Я стою у печки, Вова сидит на диване рядом с моей мамой. И мы смотрим друг на друга, и он опять улыбается той самой знакомой улыбкой, и неизвестно, что он хочет ею выразить. Или он опять счастлив, или обрадовался, увидев «старую знакомую», или еще от чего-нибудь…

Гул самолетов прерывает мои размышления. Я возвращаюсь к действительности. С соседнего холма спускаются шумной гурьбой ребята из 15-ой. Они поют какую-то песню, припевая все время «топай, то-па-ай!». Они направляются к подошве холма, на котором я сижу. Теперь я расслышиваю слова этой песни. Грубая, похабная песня. Можно подумать, что собрались какие-то хулиганы с бывшей Лиговки{27}. Потом они запели другую песню. Получше. Мне даже она понравилась. Я запомнила следующее:

Плыви ты, наша лодочка блатная! Ха-ха!{28}
Куда тебя течение несет?
Воровская жизнь такая! Ха-ха!
С ней никто никогда не пропадет.
Аурка никогда не станет прачкой! Ха-ха!
Воровка не наймется в повара.
Грязной тачкой руки пачкать! Ха-ха!
Это дело, это дело не вора.
Живем мы не под крышей, а на лодке! Ха-ха!
И с нею нас течение несет.
Деньги, девушки и водка! Ха-ха!
Вот чему у нас везде почет!
Воровка никогда не станет прачкой! Ха-ха!
Не выберем себе иной мы путь!
Грязной тачкой руки пачкать! Ха-ха!
Это дело перекурим как-нибудь.

Здесь были все: Сашка, Зорька, Андрей, Женька, Надер, Игорь, Левка.

Между прочим, о Надере. Надер — это не прозвище, это действительно его настоящее имя. Зовут его Надер, а фамилия его Авшар. По национальности он перс. На вид ему [можно] дать 18, даже 19 лет, а ему, оказывается, только недавно исполнилось 16. Высокий, мускулистый, хорошо сложенный. Смуглое костистое лицо с крупным, с небольшой горбинкой, восточным носом. Черные восточные глаза, черные вьющиеся волосы. Надер почти всегда носит берет, и он ему очень идет, как никому. Вообще, Надер очень красивый парень. Он очень похож на испанца. А от Нели я потом узнала, они в одном классе, что Надер исключительно хороший, честный мальчишка. Иногда он бывает груб с товарищами. Но это иногда только.

Раздались крики, мальчишки расступились, началась борьба. Сцепились Зорька и Женька. Два слова о Зорьке. Высокий, стройный, довольно красивый еврей. Нахал высшей степени. Не имеет ни стыда ни совести. Нахален и дерзок с девочками. Когда разговаривает, так все, что он хочет сказать, выпаливает как из пушки.

Мне не нравится его наглый, быстрый, прожигающий взгляд и его толстые губы. Этот Зорька потом притащил из города свой патефон и целый вечер накручивал одну пластинку за другой. Любитель джаза, он без ума был от всех этих исполнительниц, все этих Клавдиев Шульженко[16] и Эдит Утесовых. Любитель порисоваться перед девушками, он отталкивает их своей наглостью.

Они боролись здорово. Ни тот, ни оной не уступал. Они давно уже валялись по земле, перекатываясь с боку на бок. Победителем оказался Женька.

Кстати, о нем. Обыкновенный мальчишка. Ничего особенного. Довольно приятное лицо. Курносый нос.

Веселый, подвижный. Любил порисоваться перед девушками, отлично танцевал, после танца расшаркивался, ловко выпускал колечками дым изо рта. Носил синий берет.

Здесь все закричали, загалдели. Потом Женька протянул Зорьке руку, помог ему встать. Андрей в это время прикатил откуда-то старую шину. Мальчишки начали играть в футбол. Андрей встал вратарем. Другим вратарем был Зорька. Андрей, хромая, отошел в сторону, снял брюки, и я увидела, что у него забинтована левая нога.

Андрей встал у шины и звонким голосом прокричал: «Э-эй. Что ж вы там. Вратарь волнуется» — и стал представлять волнующегося вратаря, это у него здорово выходило. Расставив ноги и весь сжавшись, он запрыгал из стороны в сторону, выставив вперед голову.

Игра началась. Зорька оказался плохим вратарем, он не отбил ни одного мяча. Зато Андрюша был молодцом. Он не пропустил ни одного мяча. Маленький[17], ловкий, он подкатывался под ноги играющим, вытравливал мяч и гнал его перед собой, ловко увертываясь в сторону всякий раз, когда ему ставили подножку. Но и ругался он тоже здорово. Его звонкий голос чаще всех выкрикивал ругательства. Мне надоело смотреть, я ушла.

Вечером того же дня я пошла за молоком. И вот иду обратно с бутылкой, и мне навстречу идут двое и разговаривают. Я посторонилась, чтоб их пропустить, вглядываюсь и кто бы это был. Андрюша под ручку с Валей Коробковой. Так нарядно одет, брюки навыпуск и красивая вязаная шерстяная кофточка. Валя в белой новенькой шапочке, на плечах Андрюшин плащ. Ростом они одинаковые, идут, Андрей ей что-то неторопливо рассказывает. Идет такой спокойный, тихий. Прямо не поверить, что это тот самый Андрей, что еще недавно гонял в футбол и ругался почем зря. Острая иголочка зависти кольнула меня, я еще раз оглянулась на две удалявшиеся фигуры и побрела домой. Когда я подходила к школе, уже совсем стемнело. Но еще не было 10-ти. Валя с Андреем вернулись после 11-ти. Когда уже почти все спали. Это мне сперва все казалось странным. А потом привыкла. Валя с Андреем потом каждый вечер уходили гулять. И иногда возвращались очень поздно. Я перестала им завидовать. Им ведь по 18-ти лет, а мне только 16. Придет и мое время, нагуляюсь.

Хотя вот Зоя, ей еще 16, и она уже и гуляет, и целуется.

В этом-то и интерес в мои года вот так погулять, как Валя, на зависть своим сверстницам. Да о чем разговор.

Пока не было еще патефона, мальчики каждый вечер устраивали нам концерты своего собственного джаза. Они довольно хорошо, стройно пели все басом, только Андрюша выделялся среди всех своим высоким, мягким голосом. Музыку они устраивали голосом, подвывали, щелкали языком, кричали петушиными голосами, и у них это здорово выходило. Любимыми их песнями были: «Танюша» и «На Кавказе есть гора». Вот они: