Кресли Коул - Нет голода неистовей

• Название: Нет голода неистовей
• Автор: Кресли Коул
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Аннотация (не официальная)

Где-то глубоко под Парижем в катакомбах, прикованный цепями к стене, ждет своего смертного часа предводитель Ликанов — Лаклейн Макрив. Ждет смерти, которая не наступит, так как его бессмертие оказывает ему плохую услугу, заживляя раны, наносимые ему огнем преисподни, у врат которой, он томится. Лаклейн не помнит, сколько времени прошло с тех пор, как орда вампиров заточило его в этом месте, но каждый день полон жажды мести и ярости, разрывающей его сердце и распаляющей огонь, что обжигает его тело, еще сильнее.

Временами, слыша отделенные голоса и ощущая смену сезонов, он даже не надеялся ни на что, и особенно почувствовать ЕЕ. Отдаленное присутствие, слабое, но безошибочно близкое. Его Пару. Что делать узнику, словно свет во тьме, ощутившему свою половинку, ту самую женщину, которую ждал уже тысячу лет? Когда та, что он желает и жаждет так близко, способны ли цепи удержать Ликана?!

Она уникальна даже для мистичного мира. Ведь она наполовину вампир / наполовину валькирия. Эммалин Трой. Всю жизнь она жила под бдительным оком своих тетушек. Их забота включала все, вплоть до того, что ей есть, пить и с кем общаться. Все время скрывая свою сущность, в ее сознании никогда не закрадывалось даже мысли возразить их опеке из-за страха перед своей сущностью. Но жестокая судьба, как считает Эмма, решила преподнести ей еще один сюрприз. Дикого, неудержимого, властного Ликана, который, похитив ее, не намеривается впредь отпускать, даже если Возлюбленная вампир для него что-то вопиюще-невозможное. Сущность Лаклейна кричит об обладании, властности, желании к этой хрупкой, нежной вампирше. А для Эммы это кошмар наяву, ведь ранее, заключенная, словно птица в клетку, она не знала жизни в любом ее проявлении, а теперь ей придется познать и страсть, и голод, и силу обладания кем-то, перед кем она с каждым днем все слабее в своем желании.

Небольшое пояснение:

Учитывая, что Лаклейн и его подчиненные родом из Шотландии и говорят с акцентом, переводчицы попытались как-то обыграть это в речи. Потому, встречающееся слово «конешна» и многие другие слова — не является опечаткой.

---

Он шагнул к балкону, оценивая состояние плеча, и отодвинул штору в сторону.

У него перехватило дыхание…

Глава 4

Вампирша с трудом балансировала на балконном ограждении. Ее волосы и ночная сорочка развевались на ветру. Лаклейн тяжело сглотнул.

— Спускайся оттуда, — «Отчего при виде этой картины у него внутри всё скрутило от сильнейшей тревоги?»

Ухитрившись каким-то образом сохранить равновесие, Эмма повернулась к нему лицом. Весь ее облик олицетворял страдание, а светящиеся глаза были полны боли. Его вновь охватило чувство, что она — его пара, однако он, как и прежде, попытался заглушить это укореняющееся в его помутившемся сознании ощущение.

— Почему ты это делаешь со мной? — прошептала она.

Потому что я хочу получить то, что принадлежит мне. Потому что нуждаюсь в тебе и в то же время ненавижу.

— Спускайся сейчас же, — приказал он.

Она медленно покачала головой.

— Такая смерть тебе не страшна. Только от солнца, или если тебе отрубят голову, но никак не от падения, — он говорил небрежным голосом, хотя на самом деле не был уверен в своей правоте. На каком этаже они находились? А если она еще и ослабела… — К тому же я без труда спущусь за тобой вниз и приведу обратно.

Эмма взглянула через плечо вниз на улицу.

— Нет, в моем состоянии я могу и умереть.

Отчего-то Лаклейн поверил ей, и его тревога усилилась.

— В твоем состоянии? Это из-за солнца? Отвечай мне, черт тебя дери!

Не отреагировав, она отвернулась и сняла одну ногу с балконного ограждения.

— Остановись! — он напрягся, готовый кинуться к ней, не понимая, как она до сих пор может сохранять равновесие.

Нет смысла давить. Она не покорится. Сломлена.

— Этого больше не повториться. Я не притронусь к тебе, если только ты сама этого не захочешь, — порывы усилившегося ветра заставили шелк облепить ее тело. — Когда ты проснулась…я хотел давать, а не брать.

Эмма поставила назад ногу и повернулась к нему.

— А когда я отказалась от твоего дара? — закричала она. — Это что было?

Она могла умереть… В этот момент страх за нее заставил Лаклейна, впервые с момента своего побега осознать, что это значило. Он ждал тысячу двести лет. Ждал…ее. Непонятно почему, но мироздание предназначило ему эту вампиршу. А он довел ее до такого? Уничтожь то, что тебе даровано. Да, то, что она оказалась вампиршей, просто снедало его, но он не желал ей смерти. Равно, как и не хотел видеть ее сломленной.

Лаклейн приходил в ярость при одном только воспоминании о том аде, через который он прошел, и говорить об этом было не менее тяжело. Но в любом случае он должен попробовать. Должен избавиться от этого чувства, от этого страха.

— Пойми, я был…заточен на протяжении ста пятидесяти лет. Не знал ни удобств, ни женщин. Я вырвался всего за неделю до того, как нашел тебя, и еще не совсем… пришел в себя.

— Почему ты вел себя так, будто знаешь меня?

— Я плохо понимал, что происходит. Был сбит с толку. Я знаю, что мы не встречались раньше.

— Кто ты такой?

Всего несколько минут назад он был готов заявить на нее свои права — и даже не сказал ей своего имени!

— Я Лаклейн, глава клана ликанов.

Он услышал, как сердце девушки заколотилось от страха с удвоенной силой.

— Т-ты оборотень? Ты должен отпустить меня!

Ее развевающиеся на ветру волосы и невероятно бледная кожа придавали ей неземной вид. Эмма не принадлежала к роду ликанов, и он не имел ни малейшего понятия, как он сможет быть с ней.

— Отпущу. Но только после следующего полнолуния. Клянусь.

— Я хочу уйти сейчас.

— Ты нужна мне…чтобы добраться до моего дома, — сказал он, смешивая правду и ложь. — И я больше я не причиню тебе боли. — Вероятно, еще одна ложь.

Девушка горько рассмеялась.

— Ты только что собирался взять меня силой, и я чуть не умерла этим утром. От солнца, — она прошептала последнее слово. — Ты знаешь, каково это? Чувствовать такую боль?

О да, он имел чертовски ясное представление, на что это похоже.

Лицо Эммы неожиданно исказилось от ужаса, словно она вспомнила ночной кошмар.

— Последний раз я чувствовала солнце на своей коже, — она покачнулась, — когда мне было три года.

От волнения у него пересохло во рту. Осторожно шагнув вперед, Лаклейн сказал, — я не ведал, как заботиться о тебе. Но ты мне расскажешь, и этого больше не случится.

— Я не хочу твоих знаков внимания. Ты…ты пугаешь меня.

Разумеется, он пугал ее. После своих приступов ярости его самого била дрожь.

— Хорошо. А сейчас спускайся. Я знаю, что ты не хочешь умирать.

Повернув голову, Эмма посмотрела через плечо на растущую луну, и Лаклейн залюбовался ее безупречным профилем. Порыв ветра перебросил ее волосы через плечо. За всю свою жизнь он не видел более необычайной, чем эта вампирша с ее бледной кожей, стоящей на фоне яркой луны в своей кроваво-красной сорочке.

Эмма не ответила, только тяжело вздохнула, покачнувшись на балконном ограждении.

— Посмотри на меня, — она не стала; не подчинившись его словам, девушка взглянула вниз. — Посмотри на меня! — она вздрогнула, и казалось, пришла в себя. Подняв на него свои полные тоски глаза, она нахмурила брови.

— Я просто хочу домой, — прошептала она слабым голосом.

— Ты будешь. Я клянусь, ты попадешь домой, — в свой новый дом. — Только помоги мне добраться до моего.

— Если я помогу тебе, ты клянешься, что отпустишь меня?

Никогда.

— Да.

— Ты больше не сделаешь мне больно?

— Нет.

— А ты уверен, что можешь давать такие обещания? Ты, кажется, не очень-то себя контролируешь?

— С каждым часом мне всё лучше удается это, — интересно, это благодаря ей? — И знай, я не хочу причинять тебе боль. — Хотя бы это, из всего им сказанного, сейчас было правдой. Ему так казалось.

— И ты не будешь снова делать со мной эти…в-вещи?

— Не буду, пока ты сама этого не захочешь, — Лаклейн протянул ей руку. — Мы пришли к соглашению?

Эмма не взяла его за руку, но через несколько мучительных мгновений, одним странным движением, все же, спустилась с балконного ограждения. При этом шагнув на пол так, будто совершила обычную прогулку.

Лаклейн тут же схватил ее за плечи и начал трясти.

— Не смей больше никогда так делать! — его охватил необъяснимый порыв обнять вампиршу и прижать к груди. Но вместо этого он отпустил ее.

Она опустила глаза.

— Не буду. Если только это не станет для меня лучшим вариантом.

Слова Эммы заставили его сердито засверкать глазами.

— Мы пришли к соглашению?

Она кивнула, и Лаклейн задумался, согласилась ли она только из-за того положения, в которое он ее поставил, или здесь было нечто большее? На короткое мгновение ему показалось, что после рассказа о своем заточении он увидел в ее глазах сочувствие.

— Тогда сегодня мы отправляемся в Шотландию.

От изумления она открыла рот.

— Я не могу ехать в Шотландию! Я собиралась только сориентировать тебя! Или, по крайней мере, это сделал бы МэпКвест[10], — пробормотала она. — Каким образом ты собираешься добраться до Шотландии и при этом не сжечь меня заживо? — она совершенно очевидно начала паниковать. — М-мне нелегко путешествовать. Никаких коммерческих рейсов, никаких поездов. Солнце…

— Я взял напрокат машину, мы поедем туда на ней, — Лаклейн был доволен тем, насколько буднично прозвучали его слова, а ведь всего неделю назад он и понятия не имел, что это за чертова штука — машина. — И будем останавливаться каждый день задолго до рассвета. Работник снизу распланировал наш путь по моей просьбе.

— Так ты умеешь водить? Там на дороге ты вел себя так, будто никогда в жизни не видел машину…

— Нет, не умею, но, думаю, ты умеешь.

— Но я ездила только на короткие расстояние.

— Ты когда-нибудь была в Шотландии?

— Э, нет…

— А хотела бы?

— Кто же не хочет…

— Тогда, вампирша, ты едешь со мной.

Дрожащей рукой Эмма взяла прядь волос и, поднеся ее к лицу, застыла от ужаса. Волосы выгорели. На солнце.

Лаклейн вышел, чтобы Эмма смогла принять душ и одеться. И стоя в комнате в одиночестве, она с изумлением смотрела на яркое доказательство того, насколько близко подобралась к ней смерть. Выпустив прядку из рук, она скинула ночную рубашку и покрутилась перед зеркалом, чтобы оценить состояние кожи.

Сейчас на ней не осталось и следа от ожогов, кожа полностью излечилась, став такой же белоснежной, как и прежде. Не то, что в прошлый раз. Эмма посмотрела на свою ладонь и сразу же почувствовала подступающую тошноту. Слава Фрейи, ее воспоминания об ожоге были все так же туманны, что казалось ей несказанным счастьем.

Хотя она не могла припомнить детали случившегося, но очень хорошо усвоила урок, и после избегала солнца на протяжении практически шестидесяти семи лет. И все же перед рассветом она отключилась прежде, чем смогла или сбежать от этого Лаклейна, или попросить его задернуть шторы.