Кресли Коул - Нет голода неистовей

• Название: Нет голода неистовей
• Автор: Кресли Коул
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Аннотация (не официальная)

Где-то глубоко под Парижем в катакомбах, прикованный цепями к стене, ждет своего смертного часа предводитель Ликанов — Лаклейн Макрив. Ждет смерти, которая не наступит, так как его бессмертие оказывает ему плохую услугу, заживляя раны, наносимые ему огнем преисподни, у врат которой, он томится. Лаклейн не помнит, сколько времени прошло с тех пор, как орда вампиров заточило его в этом месте, но каждый день полон жажды мести и ярости, разрывающей его сердце и распаляющей огонь, что обжигает его тело, еще сильнее.

Временами, слыша отделенные голоса и ощущая смену сезонов, он даже не надеялся ни на что, и особенно почувствовать ЕЕ. Отдаленное присутствие, слабое, но безошибочно близкое. Его Пару. Что делать узнику, словно свет во тьме, ощутившему свою половинку, ту самую женщину, которую ждал уже тысячу лет? Когда та, что он желает и жаждет так близко, способны ли цепи удержать Ликана?!

Она уникальна даже для мистичного мира. Ведь она наполовину вампир / наполовину валькирия. Эммалин Трой. Всю жизнь она жила под бдительным оком своих тетушек. Их забота включала все, вплоть до того, что ей есть, пить и с кем общаться. Все время скрывая свою сущность, в ее сознании никогда не закрадывалось даже мысли возразить их опеке из-за страха перед своей сущностью. Но жестокая судьба, как считает Эмма, решила преподнести ей еще один сюрприз. Дикого, неудержимого, властного Ликана, который, похитив ее, не намеривается впредь отпускать, даже если Возлюбленная вампир для него что-то вопиюще-невозможное. Сущность Лаклейна кричит об обладании, властности, желании к этой хрупкой, нежной вампирше. А для Эммы это кошмар наяву, ведь ранее, заключенная, словно птица в клетку, она не знала жизни в любом ее проявлении, а теперь ей придется познать и страсть, и голод, и силу обладания кем-то, перед кем она с каждым днем все слабее в своем желании.

Небольшое пояснение:

Учитывая, что Лаклейн и его подчиненные родом из Шотландии и говорят с акцентом, переводчицы попытались как-то обыграть это в речи. Потому, встречающееся слово «конешна» и многие другие слова — не является опечаткой.

---

Солнце.

Матерь Божья. Он соскочил с кровати, и, задернув шторы, кинулся обратно к ней.

Развернув ее к себе, Лаклейн увидел, что она едва дышала, не в силах вымолвить и слова. А из ее ошеломленных глаз текли розовые ручейки слез. Кожа вампирши горела, словно та была в горячке. Подхватив ее на руки, Лаклейн бросился в ванную и стал вертеть незнакомым приспособлением, пока из крана, наконец, не полилась ледяная вода. А затем опустился вместе с ней в ванну. Спустя несколько минут она закашлялась и глубоко вдохнула, сразу обмякнув в его руках. Ликан сильнее прижал ее к своей груди и нахмурился. Ему не должно быть никакого дела до того, что она чуть не сгорела. Это он горел. По вине ее рода. Да он и в живых-то ее оставил только пока окончательно не убедится, что она не его пара.

Доказательств чему становилось все больше. Если бы Эмма действительно была его, мысль «Теперь ты знаешь, каково это» никогда не всплыла в сознании. Такого просто не могло бы случиться. Не тогда, когда целью всей его жизни было — отыскать свою Пару, чтобы после оберегать и защищать ее любой ценой. Нет, он все-таки был болен. Его разум просто играл с ним. Все дело именно в этом…

Лаклейн оставался с ней в ледяной воде, пока температура ее тела вновь не стала нормальной. Затем, сорвав с нее промокший шелк, вытер ее нежную кожу полотенцем. Прежде чем положить ее обратно в кровать, он одел Эмму в другой наряд — еще более ярко-красного цвета. Словно стараясь себе напомнить, кем она была.

Натянув на себя свою потрепанную одежду, он стал слоняться по номеру, пытаясь решить, что ему, черт возьми, делать с вампиршей. Спустя какое-то время Лаклейн заметил, что ее дыхание возобновило прежний ритм, а щеки вновь порозовели. Типичная способность вампиров быстро восстанавливаться. Он всегда презирал в них эту черту и сейчас с новой силой возненавидел Эмму за подобное напоминание.

Почувствовав нарастающее в нем отвращение, Лаклейн быстро отвернулся. Его взгляд внезапно зацепился за телевизор. Изучив неизвестный предмет, он попытался разобраться, как его включить. И покачав головой в отношении простоты современных устройств, выбрал кнопку с надписью «вкл».

За прошедшую неделю ему начало казаться, что каждый житель каждого дома на окраинах Парижа к концу дня усаживается перед одним из таких ящиков.

Благодаря своему острому слуху и зрению, Лаклейн даже с улицы мог наблюдать за многими вещами. Забираясь на дерево с украденной едой и усаживаясь на ветке, он был просто поражен наличием в каждой из коробок абсолютно разной информации. И теперь у него был собственный ящик. Понажимав кое-какое время кнопки, он наткнулся на неподвижную картинку, где всего лишь рассказывали новости. Их объявляли на английском — ее родном языке, и хотя Лаклейн тоже знал его, но вот уже как столетие на нем не говорил.

Внимательно изучая ее вещи, Лаклейн вслушивался в незнакомую речь, с невероятной скоростью запоминая новые для него слова. Что ликаны умели хорошо — так это удивительно быстро приспосабливаться к новому окружению, усваивая новые языки, диалекты и жаргонные выражения. Это был простой механизм выживания. Инстинкт приказывал — растворись в толпе. Изучи все вокруг. Не упусти ни единой детали. Или умрешь.

Тщательно всё осмотрев, он вернулся, конечно же, к ящику с нижним бельем. За упущенное им столетие оно стало куда меньше в размерах, а потому было, определенно, предпочтительнее прежнего.

Он представил себе Эмму в каждом из этих замысловатых лоскутков шелка, воображая, как будет зубами срывать их с нее. Но пара вещей его все-таки озадачила. И когда Лаклейн понял, где должна была находиться полоска ткани, вообразил Эмму в этом белье, то застонал, едва ли не кончив прямо в штаны.

Затем он решил исследовать ее шкаф со странной одеждой — большинство из которой было красного цвета и мало что прикрывало. «Вампирша определенно не выйдет из комнаты в одном из этих нарядов», подумал он.

Вывернув на пол содержимое сумки, с которой она была прошлой ночью, он заметил, что кожа порвана. В горке мокрых предметов лежало серебряное хитроумное устройство с цифрами, как на, — он нахмурился, — телефоне. Когда Лаклейн потряс его, из приспособления полилась вода, и он попросту бросил его через плечо.

В маленьком кожаном футляре лежала карточка из твердого материала, на которой было написано «Водительские права штата Луизиана».

Вампиры в Луизиане? Просто немыслимо.

Там также значилось ее имя — Эммалин Трой. Лаклейн замер на мгновение, вспоминая все те годы, когда мечтал узнать хотя бы имя своей пары, грезил хоть о какой-нибудь крохотной подсказке, которая помогла бы ему найти ее. Нахмурившись, он попытался припомнить, говорил ли он вампирше свое имя той безумной ночью…

Но тут его взгляд зацепился за описание ее внешности. Рост — 5 футов 4 дюйма[7], вес — 105 фунтов[8] — да даже насквозь промокнув, она не смогла бы столько весить; глаза — голубые. «Голубой» было слишком блеклым словом, чтобы описать этот цвет.

На карточке так же имелась маленькая фотография, на которой она застенчиво улыбалась, а ее волосы были заплетены так, чтобы скрыть уши. Фотография сама по себе была великолепной, но немного озадачивала, походя на дагерротип[9], но в цвете. Ему еще так чертовски много предстояло узнать.

Дата ее рождения была записана 1982-ым, что, как он знал, было ложью. Физиологически ей было не больше двадцати с небольшим. Перестав стареть в юном возрасте, когда была наиболее сильной и жизнеспособной, она теперь навсегда осталась такой. Но хронологически — Эмма была намного старше, учитывая, что большинство вампиров появились почти несколько столетий назад.

Но какого черта вампирам делать в Луизиане? Неужели они захватили не только Европу? И если это правда, то что стало с его кланом?

Мысль о клане заставила его снова взглянуть на вампиршу, которая все еще спала, как убитая. Если бы она была его парой, то стала бы его королевой и правила родом Лаклейна. А это просто недопустимо! Да и ликаны его клана разорвали бы ее на куски при первой же возможности. Они с вампирами были заклятыми врагами еще со времен первого, уже такого призрачного хаоса в Ллоре.

Кровными врагами. Именно поэтому он снова и снова обращал свое внимание на ее вещи — хотел изучить противника. А отнюдь не для того, чтобы утолить снедающее по этой женщине любопытство.

Он открыл тоненькую синюю книжечку с надписью "паспорт" и нашел еще одну фотографию, на которой она натянуто улыбалась, а также карточку с названием «врачебное предупреждение», где ее медицинское состояние описывалось как «аллергия на солнце и повышенная светочувствительность».

Пока он размышлял, было ли это своего рода шуткой, то обнаружил «кредитную карту». Лаклейн видел по телевизору их рекламу — из которой, пожалуй, усвоил об этом мире столько же, сколько и от мрачной личности, оглашавшей новости — и знал, имея эту вещь, можно было купить все, что пожелаешь.

А Лаклейн как раз нуждался в этом всем, потому как собирался начать жизнь заново. И что ему сейчас было крайне необходимо — это одежда и средство передвижения, чтобы убраться отсюда как можно дальше.

Чувствуя себя еще не полностью окрепшим, он не хотел оставаться в месте, которое было известно вампирам, как ее местонахождение. Но пока он во всем не разберется, ему придется взять это существо с собой. И вместе с тем, найти способ не дать ей сгореть во время их поездок.

Столько лет изобретать методы их истребления, чтобы теперь быть вынужденным искать способ защитить одну из них?

Зная, что она скорей всего будет спать до заката — а днем в любом случае не сможет убежать — он, оставив ее, спустился вниз.

Лаклейн знал, что ему не избежать любопытных взглядов, но собирался попросту отражать их своим неприкрытым высокомерием. Если он вдруг все же раскроет свою полную неосведомленность во всем, что касается этого мира, то спрячется за взглядом настолько прямым, что большинство подумает — они ошиблись в нем. Люди всегда пасовали перед этим взглядом.

Дерзость и отвага — вот что делало королей королями. Пришло время и ему вернуть свою корону.

Хотя во время вылазки Лаклейн то и дело мысленно возвращался к своему новому трофею, ему все же удалось собрать достаточно полезной информации. Первое, что ликан усвоил, это — что ее карта, эта черная "Американ Экспресс", даровала несметное богатство. Не удивительно. Вампиры всегда были очень богаты.

А второе…? Консьерж, в таком роскошном отеле, как этот, мог весьма облегчить жизнь — если решит, что вы богатый, но время от времени что-то путающий чудак. Чей багаж, к тому же, украли. Хотя поначалу человек немного засомневался и попросил «Мистера Троя» предоставить какой-нибудь документ, подтверждающий его личность.

Не вставая с кресла, Лаклейн слегка наклонился вперед, и какое-то время не сводил с консьержа глаз. На лице ликана отражалась борьба чувств: гнев из-за заданного вопроса сменялся смущением перед человеком, который осмелился его задать. После чего последовало краткое "нет", — в котором прозвучала неумышленная угроза, тем самым давая понять, что тема закрыта.