Кресли Коул - Нет голода неистовей

• Название: Нет голода неистовей
• Автор: Кресли Коул
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Аннотация (не официальная)

Где-то глубоко под Парижем в катакомбах, прикованный цепями к стене, ждет своего смертного часа предводитель Ликанов — Лаклейн Макрив. Ждет смерти, которая не наступит, так как его бессмертие оказывает ему плохую услугу, заживляя раны, наносимые ему огнем преисподни, у врат которой, он томится. Лаклейн не помнит, сколько времени прошло с тех пор, как орда вампиров заточило его в этом месте, но каждый день полон жажды мести и ярости, разрывающей его сердце и распаляющей огонь, что обжигает его тело, еще сильнее.

Временами, слыша отделенные голоса и ощущая смену сезонов, он даже не надеялся ни на что, и особенно почувствовать ЕЕ. Отдаленное присутствие, слабое, но безошибочно близкое. Его Пару. Что делать узнику, словно свет во тьме, ощутившему свою половинку, ту самую женщину, которую ждал уже тысячу лет? Когда та, что он желает и жаждет так близко, способны ли цепи удержать Ликана?!

Она уникальна даже для мистичного мира. Ведь она наполовину вампир / наполовину валькирия. Эммалин Трой. Всю жизнь она жила под бдительным оком своих тетушек. Их забота включала все, вплоть до того, что ей есть, пить и с кем общаться. Все время скрывая свою сущность, в ее сознании никогда не закрадывалось даже мысли возразить их опеке из-за страха перед своей сущностью. Но жестокая судьба, как считает Эмма, решила преподнести ей еще один сюрприз. Дикого, неудержимого, властного Ликана, который, похитив ее, не намеривается впредь отпускать, даже если Возлюбленная вампир для него что-то вопиюще-невозможное. Сущность Лаклейна кричит об обладании, властности, желании к этой хрупкой, нежной вампирше. А для Эммы это кошмар наяву, ведь ранее, заключенная, словно птица в клетку, она не знала жизни в любом ее проявлении, а теперь ей придется познать и страсть, и голод, и силу обладания кем-то, перед кем она с каждым днем все слабее в своем желании.

Небольшое пояснение:

Учитывая, что Лаклейн и его подчиненные родом из Шотландии и говорят с акцентом, переводчицы попытались как-то обыграть это в речи. Потому, встречающееся слово «конешна» и многие другие слова — не является опечаткой.

---

— А е-если я соглашусь быть с тобой здесь, ты этого не сделаешь?

— Если придешь по доброй воле, не сделаю, — солгал он.

— А что ты собираешься …делать?

— Хочу касаться тебя. Узнавать. И хочу, чтобы ты также прикасалась ко мне.

Голосом настолько тихим, что он едва расслышал ее слова, она спросила. — Ты причинишь мне боль?

— Хочу касаться тебя, а не делать больно.

Она нахмурила свои изящные светлые брови, словно взвешивая предложение. Затем так, как будто движение причиняло ей боль, она наклонилась к своим сапожкам и стала расстегивать молнию. Выпрямившись, она взялась за края пиджака и испорченной блузки, но, казалось, была не в силах продолжать. Ее била сильная дрожь, а в голубых глазах застыла пустота. Но она все же согласилась. И в этот момент Лаклейн понял, что не может постичь причину, по которой она согласилась. Ее глаза были столь выразительны, и тем не менее, он не мог ничего в них прочесть.

Когда он придвинулся ближе, она стянула мокрый пиджак и блузку, а следом и порванное белье, поспешно прикрыв груди худенькой рукой. Стыдлива? И это когда он видел кровавые оргии, в которых участвовали вампиры?

— Прошу тебя. Я не знаю, кем ты меня считаешь, но…

— Я считаю, — и прежде чем она успела моргнуть, он сорвал с ее тела юбку и бросил ее на пол, — что должен, по крайней мере, знать твое имя, прежде чем прикоснусь к тебе.

Ее тело задрожало еще сильнее, если такое было возможно, а руки судорожно сжались на груди.

Он не сводил с нее глаз, изучая, впитывая в себя каждую черточку. Ее кожа была просто необычайно белой, прикрытой только странными панталонами из черного шелка в форме буквы V. Перед которых был украшен черными, прозрачными кружевами, прикрывающими светлые завитки между ее ног. Лаклейн вспомнил те два мимолетных раза, когда ощутил вкус ее кожи под проливным дождем, и ту странную молнию. Его член запульсировал, а головка увлажнилась в предвкушении. Другие мужчины нашли бы ее совершенной. Вампиры так точно. А мужчины-люди убили бы ради нее.

Ее дрожащее тело было таким маленьким, но вот глаза…невероятно большие и голубые, как дневное небо, которого ей никогда не увидеть.

— М-меня зовут Эммалин.

— Эммалин, — прорычал он, медленно вытягивая когти, чтобы разрезать шелк.

Глава 2

Какой же дурой она была, что согласилась на это, — решила Эмма, когда остатки ее нижнего белья упали к лодыжкам. С какой стати ей доверять ему? Скорей наоборот, но разве у нее был выбор? Ей необходимо позвонить Аннике, своей приемной матери. Она, должно быть, вся извелась от волнения, когда пилот сообщил, что Эмма так и не появилась на борту.

Но было ли это настоящей причиной, по которой она согласилась на предложение своего похитителя? Эммалин опасалась, что ее мотивы были не настолько уж бескорыстны. На протяжении всей ее жизни, мужчины о многом просили Эмму, но вампирская сущность делала любое из тех желаний просто невозможным. Но с этим мужчиной все было иначе. Он знал, кем она являлась, и не просил о невозможном, а требовал…

Душа с ней.

И все же…

Когда он протянул ей руку, в этом жесте не было агрессии или нетерпения. В его глазах, медленно скользящих по ее совершенно обнаженному телу, хоть и читалось напряжение, но их золотистый оттенок не внушал былого ужаса.

И когда он издал резкий стон, она знала, это было совершенно непроизвольно. Как будто он счел ее красивой.

Его размер все еще приводил Эмму в ужас, а изуродованная нога вызывала отвращение, однако, сделав глубокий вдох и собрав смелости больше, чем могла себе даже представить, она вложила свою ладонь в его.

Как только Эммалин полностью осознала, что находится абсолютно голой в душе с безумцем — да еще и неизвестной ей расы — ростом в шесть с половиной футов[6], он резко затянул ее под воду, повернув к себе спиной.

Обхватив ее левую руку, он поместил ее на мрамор, положив вторую на стекло. В ее голове беспорядочно заметались мысли. Что он собирался с ней сделать? Можно ли быть более неподготовленной к такой ситуации, как эта? Ситуации, связанной с сексом. Ведь он мог сделать с ней все, что пожелал бы. И она не смогла бы его остановить.

Когда он начал тщательно намыливать ее спину, скользя своими большими ладонями вниз к ее ягодицам, Эмма удивленно вскинула голову. Ее смущало, что этот незнакомец видел ее в таком виде, но, в тоже время, была ужасно заинтригована его телом. Она старалась не смотреть на его огромную эрекцию, когда он, нагнувшись, немного сдвинулся, однако картина была так… притягательна. Она действительно пыталась не замечать, что волосы на его руках, ногах и груди были золотистого цвета, а его тело, не считая одной ноги, — цвета бронзы.

Наклонившись, чтобы вымыть ее ноги, Лаклейн вытер грязь и траву с ее коленей. Но когда он скользнул ладонями к верхней части ее бедер, Эммалин поспешно сдвинула ноги, что заставило его раздраженно зарычать. Выпрямившись, он, прижал ее спиной к своей груди так, чтобы она могла чувствовать его вдавливающийся в ее попку член. И начал неторопливо исследовать ее спереди, водя одной рукой вдоль ее тела, а другой сжимая плечо.

Внезапно его мозолистая ладонь обхватила ее грудь. Эмма уже было хотела попытаться вырваться, закричать… как вдруг он тихо произнес ей на ухо.

— Твоя кожа такая чертовски нежная. Нежная, как тот шелк, что ты носишь.

От этих слов по ее телу пробежала дрожь. Один комплимент, и Эмма — которая никогда не считала себя доступной — буквально растаяла. А когда он медленно провел большим пальцем по ее соску, она резко втянула в себя воздух, радуясь, что он не мог видеть, как на какой-то миг ее веки закрылись. Как что-либо могло быть столь приятным?

— Поставь свою ногу туда.

Он показал жестом в сторону узкой скамьи, расположенной вдоль задней стенки душевой кабины.

И раздвинуть свои бедра?

— Гм, я не…

Проигнорировав протест, он согнул ее ногу в колене и сам поместил на скамью. И когда Эмма попыталась передвинуть ее, он рявкнул.

— Не смей. Теперь, откинь на меня свою голову.

С этими словами, он вновь обхватил ее грудь ладонями, став мять нежную плоть. В этот раз его прикосновения касались грубее, так как мыло уже давно смылось водой. Ее соски стали почти болезненно твердыми, и Эмма закусила губу. Ей следовало бы испугаться. Но она не испытывала ужаса. Неужели она так отчаянно жаждала прикосновения — любого прикосновения — что была готова подчиниться даже его требованиям?

Его пальцы медленно двинулись ниже.

— Держи свои бедра раскрытыми для меня, — услышала она, как раз в тот момент, когда уже собиралась было вновь их сдвинуть.

Ее еще никто и никогда не касался там. Или где-нибудь еще, если уж на то пошло.

Она даже никогда не держала мужчину за руку.

Нервно сглотнув, Эммалин наблюдала, как его ладонь медленно спускалась к ее промежности.

— Н-но ты сказал…

— Что не буду трахать тебя. Поверь мне, ты узнаешь, когда я соберусь это сделать.

При первом же прикосновении она ахнула, невольно дернувшись в его руках, пораженная остротой своих ощущений. Два пальца нежно ласкали ее чувствительную плоть, поглаживая и дразня, и это было особенно приятно потому, что он был… нежен. Нетороплив и нежен. Ощутив ее влагу, он что-то тихо произнес на неизвестном ей языке и провел своими губами вдоль ее шеи, словно был доволен обнаруженным.

Когда он попытался ввести в нее один палец, ее тело мгновенно сжалось от непривычного прикосновения.

— Тебе нужно расслабиться, — прохрипел он. — У тебя тут туго, как в кулаке.

Она задалась вопросом, стоит ли ему сказать, что, даже будь она сейчас самым расслабленным существом в мире, это ничего не изменило бы.

Убрав руку, он начал проникать средним пальцем в ее плоть сзади, отчего Эмма ахнула и приподнялась на носочки, желая избежать контакта. Но его вторая рука заставила ее немного наклониться вперед, и затем снова скользнула к ее завиткам спереди. Она услышала прерывистые вздохи, и с удивлением поняла, что эти звуки издает она сама.

Пальцы этого незнакомца были всюду — на ее теле, в ее теле. Он прикасался к ней так откровенно, как никто другой, и это безумно возбуждало Эмму.

Неужели воздух наполнился электричеством? Из-за нее? Пожалуйста, пусть это будет из-за меня…

Лаская ее тело, его самого непрерывно била дрожь. Эмма ощущала, что он едва сдерживал себя… Ей следовало бы быть настороженной, напуганной. Но его пальцы так мучительно медленно двигались по ее коже, а палец внутри нее казался таким горячим, что ей хотелось стонать от настолько непривычного для нее наслаждения.

Никогда раньше Эммалин не стонала от наслаждения. Никогда в жизни даже не испытывала подобного порыва…

Но сейчас ее когти закрутились, как никогда прежде, и тяжело дыша, она представила, как вонзает их в его ягодицы, в то время, как он входит в нее одним мощным и резким толчком. Что же с нею творилось?