Кресли Коул - Нет голода неистовей

• Название: Нет голода неистовей
• Автор: Кресли Коул
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Аннотация (не официальная)

Где-то глубоко под Парижем в катакомбах, прикованный цепями к стене, ждет своего смертного часа предводитель Ликанов — Лаклейн Макрив. Ждет смерти, которая не наступит, так как его бессмертие оказывает ему плохую услугу, заживляя раны, наносимые ему огнем преисподни, у врат которой, он томится. Лаклейн не помнит, сколько времени прошло с тех пор, как орда вампиров заточило его в этом месте, но каждый день полон жажды мести и ярости, разрывающей его сердце и распаляющей огонь, что обжигает его тело, еще сильнее.

Временами, слыша отделенные голоса и ощущая смену сезонов, он даже не надеялся ни на что, и особенно почувствовать ЕЕ. Отдаленное присутствие, слабое, но безошибочно близкое. Его Пару. Что делать узнику, словно свет во тьме, ощутившему свою половинку, ту самую женщину, которую ждал уже тысячу лет? Когда та, что он желает и жаждет так близко, способны ли цепи удержать Ликана?!

Она уникальна даже для мистичного мира. Ведь она наполовину вампир / наполовину валькирия. Эммалин Трой. Всю жизнь она жила под бдительным оком своих тетушек. Их забота включала все, вплоть до того, что ей есть, пить и с кем общаться. Все время скрывая свою сущность, в ее сознании никогда не закрадывалось даже мысли возразить их опеке из-за страха перед своей сущностью. Но жестокая судьба, как считает Эмма, решила преподнести ей еще один сюрприз. Дикого, неудержимого, властного Ликана, который, похитив ее, не намеривается впредь отпускать, даже если Возлюбленная вампир для него что-то вопиюще-невозможное. Сущность Лаклейна кричит об обладании, властности, желании к этой хрупкой, нежной вампирше. А для Эммы это кошмар наяву, ведь ранее, заключенная, словно птица в клетку, она не знала жизни в любом ее проявлении, а теперь ей придется познать и страсть, и голод, и силу обладания кем-то, перед кем она с каждым днем все слабее в своем желании.

Небольшое пояснение:

Учитывая, что Лаклейн и его подчиненные родом из Шотландии и говорят с акцентом, переводчицы попытались как-то обыграть это в речи. Потому, встречающееся слово «конешна» и многие другие слова — не является опечаткой.

---

Лаклейн закрыл глаза, ужаснувшись. Да он лучше бы умер, чем передал ей тот кошмар.

И пока он, не в силах отвести взгляд, следил за экраном, события развивались все стремительнее.

Завязавшаяся драка, заставила мышцы Лаклейна напряженно сжаться, хотя ему и был известен исход. Чего он не знал, так это, что Эмма была так тяжело ранена. Теперь его беспокойство только усилилось, став снедать изнутри.

Коснувшись носком лужи крови, как пробуют ногой на ощупь холодный океан, Эмма поморщилась. Она держала меч над головой, но руку дико трясло, а по щекам ручьями бежали слезы. Как бы он хотел забрать у нее этот страх и боль.

Лаклейн нахмурился, когда глаза Деместриу изменились. Кровь хлынула из него, словно его пронзили отравленным копьем. И в этот момент он будто почувствовал… облегчение.

На прекрасном лице Эммы застыло выражение муки. Опустившись рядом с ним на колени, она отчаянно пыталась найти причину не добивать его. Но Лаклейн точно уловил момент, когда Эммалин поняла, что обязана его убить. И хотя это и шло в разрез с ее сущностью, она все же сделала это. Совсем одна, его храбрая Эммалин убила своего собственного отца и теперь выглядела так, будто следующим на очереди был Иво. Но к счастью, она приберегла его для Лаклейна.

Ее последний поступок — прыжок прямо на солнце…

Он был сражен ее смелостью, но знал, чем ей придется за это заплатить. Знал о той плате, к которой он сам ее и обязал. Был ли он настолько эгоистичным, чтобы отправиться на ней?

«А что если он мой отец?»

«Злобные, грязные паразиты»

Иисусе, нет.

Глава 34

— Я пришел за Эммой! — проревел Лаклейн, стоя в тени Валгаллы, дома Эммы, который казался преддверием ада.

Хотя туман застилал все вокруг, отовсюду били молнии, иногда притягиваемые медными прутьями, которые покрывали всю крышу и окрестности, а порой и спаленными дубами, высаженными во дворе. На веранду вышла Анника. Охваченная яростью — с глазами, вспыхивающими поочередно, то зеленым, то серебристым — она выглядела как какое-то потустороннее существо. Вокруг нее, посмеиваясь, носились призраки.

В этот самый момент Лаклейн никак не мог решить, что хуже — Хельвита или этот храм сумасшествия в дельте. Из одного из окон ему радостно помахала Никс.

Лаклейн изо всех сил старался скрыть, сколь слабым он был сейчас. Боу туго перевязал его раны, но руки и ноги совсем ослабли. Боясь, что между валькириями и ликанами может разразиться война, Лаклейн строго-настрого запретил Боу и другим членам клана сопровождать его в Валгаллу, но, тем не менее, он чувствовал их присутствие в окружающих лесах.

— Я сегодня же забираю Эмму отсюда.

Анника склонила голову на бок, словно хотела лучше его разглядеть. Эмма тоже так делала. Она переняла привычку у этой валькирии.

— Я никогда не отдам свою дочь псине.

«Дааа… таких родственничков еще поискать»

— Тогда обменяй меня на брата.

— Проклятье, Лаклейн, я только-только смог сюда попасть! — донесся из дома рев Гаррета на гаэльском.

— Или возьми нас обоих. Только дай мне поговорить с Эммой! — он должен был узнать, поправляется ли она.

— Близится Воцарение, а ты хочешь, чтобы мы захватили не только короля ликанов, но и его наследника?

На веранду выскочила Регина. Она стала что-то тараторить по-английски, но Лаклейн не мог ее толком понять. Валькирия говорила, что это «верняк» и убеждала Аннику, что, мол, «просто забрось в кольцо, Шак»[41].

— Вернувшись в ковен, она приняла решение. Когда Эмме было больно и страшно, когда она не могла думать, она выбрала нас. Не тебя, ликан, — зазвенел голос Анники.

Ее выбор причинял Лаклейну страшную боль. Она не только решила покинуть его, но и больше к нему не возвращаться. Но после того как он заставил ее страдать, какие у него были права на Эмму? Лаклейн постарался скрыть свои страдания.

— Так я вхожу или мы начинаем войну? — Только убедиться, что она идет на поправку.

Взгляд Анники скользнул мимо него. Она осматривала окрестности, без сомнения, чувствуя, сколько ликанов скрывалось в лесах. Вновь склонив голову на бок, она дала знак призракам, и путь расчистился.

Прихрамывая, Лаклейн вошел в неосвещенный дом. Его глазам предстали десятки валькирий. Держа в руках оружие, они мостились на креслах и перилах лестницы. Ликан старался не таращиться на них, изумляясь той абсолютной злобе, которую излучали эти фееобразные создания. В тысячный раз он поразился тому, что Эмма росла среди них.

Валькирии не стали мешать ему пройти. Понимали ли они, что он не причинил бы им вреда? Или они хотели, чтобы он напал, и тогда они смогли бы убить его? Лаклейн готов был поспорить, что последнее.

Не прошло и двух минут с его входа в дом, как Лаклейна втолкнули в клетку к Гаррету, расположенную во влажном полуподвале. Он не сопротивлялся, даже когда за ним с клацаньем захлопнулась дверь.

Гаррет вытаращился на него, словно увидел призрака. Затем провел рукой по лицу.

— Глаза меня не обманывают?

Радость Лаклейна от встречи с братом была омрачена тревогой.

— Нет, это я.

Широко ухмыляясь, Гаррет бросился к нему и принялся на радостях лупить Лаклейна по спине.

— Ну, брат, и во что ты нас на этот раз втянул?

— Да, я тоже рад тебя видеть.

— Я думал, ты… Когда валькирии сказали, что ты захватил Эмму, я подумал, что они спятили. И только когда я ее увидел… увидел, что ты отметил ее. — Гаррет нахмурился. — Сильно отметил, да? — Он покачал головой: — А, в любом случае хорошо, что ты вернулся. Какими бы ни были обстоятельства. У меня столько вопросов, но они могут подождать. Ты хочешь услышать новости об Эмме?

Старший ликан кивнул, и Гаррет продолжил:

— Она пострадала, Лаклейн. У нее раны на боку, и она не пьет, несмотря на то… что в течение первых нескольких часов едва не умерла.

Лаклейн вздрогнул. Вонзив когти в ладони, он проскрежетал:

— Что ее спасло?

— Капельница. — Лаклейн недоумевающе нахмурился, и Гаррет пояснил: — Они переливали Эмме кровь через трубку, которая была подсоединена прямо к вене. Валькирии думают, что ее состояние стабильно, но раны так и не заживают. Полагаю, у того, кто сделал это с ней, были отравленные когти. Может, упырь, но точно не знаю.

— Я знаю, — Лаклейн запустил пальцы в волосы. — Это был Деместриу. Я все видел.

— Не понимаю… — голос Гаррета оборвался. Он вскочил на ноги и тотчас замер, напрягшись. — Люсия?

Подняв голову, Лаклейн увидел, что та спускается по лестнице. Она шла, склонив голову, поэтому за волосами не было видно лица. Едва они заметили, что Люсия плачет, Гаррет помрачнел, и глаза его уже не отрывались от лучницы.

— Эмме не лучше? — спросил он.

Люсия покачала головой. Лаклейн стиснул прутья решетки.

— Она поправится, если попьет из меня.

Услышав слова брата, Гаррет вздернул брови:

— Ты позволил ей… — Люсии он сказал: — Тогда отведи Лаклейна к Эмме.

— Анника запретила. Он к ней не приблизится. Эмме видятся странные вещи, она бормочет всякую ерунду, словно безумная. Анника открыто винит ликана.

И валькирия была права. Пока Лаклейн пытался справиться с чувством вины, Гаррет спросил:

— Что она видит?

— Эмма говорит, что Деместриу был ее отцом, что он бросил ее в огонь, поэтому она убила его.

— Так и есть.

Люсия и Гаррет резко повернулись и посмотрели на Лаклейна.

Что, если он мой отец?

— Это правда. Она убила Деместриу.

Люсия покачала головой:

— Нежная Эмма? Убила самого могущественного и беспощадного вампира, когда-либо жившего на свете?

— Да. Он ранил ее. Вы ей не верите?

Гаррет по-прежнему глядел недоверчиво:

— Деместриу наконец-то мертв? Благодаря этой крохе? Да она же хрупка как яичная скорлупка.

Люсия добавила:

— Лаклейн, когда она видит попавшего в беду мотылька и пытается его спасти… скажем так, если она случайно смахивает пыль с его крылышек, то потом всю ночь ходит как в воду опущенная. Представить себе не могу, чтобы она убила этого дьявола на его же территории, если даже Каре и Кадерин не удалось это сделать на поле битвы. Не говоря уже о Фьюри, самой сильной из нас! Если бы валькирия могла убить Деместриу, то Фьюри была бы той, кому это удалось.

— Ты не знаешь ее так, как знаю я. Больше нет…

— Тогда, что она имеет в виду, говоря, что Фьюри жива, хотя и не должна?

— Ее пленила Орда. Деместриу никак не ожидал, что она протянет так долго.

Люсия едва ощутимо пошатнулась. Еле слышно она спросила:

— А когда Эмма говорит, что у Кристофа ее кровь?

— Они двоюродные брат и сестра.

От удивления у валькирии приоткрылись губы.

Фьюри жива… — пробормотала она.

— Если не веришь мне, то поверь видеозаписи их схватки. Я оставил ее у Боуэна, члена нашего клана.