Сергей ГОРОДНИКОВ - ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

• Название: ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА
• Автор: Сергей ГОРОДНИКОВ
• Издательство: РУСАКИ
• Жанр: Экономика
• Год: 2000
• ISBN: 5-93347-033-3

Предлагаемая читателям книга стала самым ярким явлением в интеллектуальной жизни России девяностых годов. Это признают те, кому удалось достать экземпляры первого издания ( Из-во “Русское слово”, 1994) - учёные и публицисты, предприниматели и экономисты, разведчики и военные, политики и поэты, чиновники и писатели, у нас в стране и за рубежом. Ни одна серьёзная аналитическая работа по перспективам русского национализма не обходится без ссылок на эту книгу. Ей предсказывают огромное влияние на политику России и на развитие межгосударственных отношений в ближайшем будущем.

В этой книге обобщен опыт истории, были выявлены движущие интересы современного мира и произведено подробное описание, что неизбежно должно было происходить в России после краха СССР. Ярко и убедительно доказывается, что национализм придёт к власти для преодоления экономического и политического кризиса, для спасения промышленного производства и будет решать задачи, которые никакие другие политические движения решить не в состоянии.

До сих пор данная книга была доступна не многим. Теперь же она издана для более широкого круга читателей.

---

С этого момента и начался подъем японской экономической мощи, каким мы его знаем сейчас.

В Западной же Германии монополии действительно были уничтожены или расчленены на части послевоенной политикой США, и мы имеем возможность сравнивать позиции в мире этих двух стран. Япония со своими монопольными гигантами устремлена в XXI век. А Германия со своим, в основном, средним бизнесом так и осталась в XX-ом столетии. Почему? Потому что только монополии заинтересованы в научно-технологических разработках, но главное имеют для таких разработок финансовую базу и организационный опыт. Потому что только монополии способны подхватывать масштабные и великие новаторские идеи, требующие планирования и значительного финансирования для их материального воплощения.

Невольно возникает вопрос: отчего же у нас имеет место эта преступная, лишающая нас будущего политика уничтожения крупной промышленной мощи? Эта политика обрекает Россию на хроническую отсталость, хроническую бедность, хроническую зависимость от цен на продаваемое сырье, унизительную зависимость от промышленных стран, в том числе и развивающихся. А главное, обрекает на невозможность формировать общероссийские экономические интересы, а потому единую русскую национальную политику, — и отсутствие такой возможности означает для нас внутриэкономическую и внутриполитическую слабость, рыхлость, унизительную зависимость от интриг народов и стран ничтожнейших.

Римляне в подобном случае задавались вопросом: кому это выгодно?

Кому же выгодно разрушать нашу национальную промышленную мощь, не давать ей развиваться?

Три силы по своим кровным интересам ожесточенно выступают против мощи России. И первая из этих сил, самая жестокая, самая беспринципная и преступная фактически захватила власть в России, диктует внутреннюю и внешнюю политику — это приобретающий опыт обслуживания коммерческого интереса слой торговцев-спекулянтов, влиятельнейшую роль в котором играют многочисленные инородцы, которые по своим культурно-этническим и морально-психологическим склонностям не любят производства, но всей своей наследственностью тяготеют к торгово-спекулятивной, ростовщической деятельности и захвату чужой собственности.

Вторая сила, которая, по крайней мере, на первом этапе демократических преобразований, выступила главной союзницей торгово-спекулятивных и ростовщических сил, явила себя как, так называемые, национальные суверенитеты, — хотя большинство из требующих суверенитета и независимости полуварварских народов и народцев нациями назвать можно только в угаре большевистской или либеральной эйфории. Коммунистический режим изначально ставил политическую цель создания промышленного производства в отсталых окраинах СССР за счет России, за счет эксплуатации русских, не считаясь с нерентабельностью создаваемой таким путем экономики в большинстве нерусских республик. Монополизация отраслей промышленности в России планово распространялась и на все остальные регионы СССР. Однако, монополии по своей природе, по своей нацеленности на получение конечной продукции, на получение максимально возможной прибыли, на уничтожение всего, что получению такой продукции и прибыли мешает, — они объективно нуждаются в процессе производства в едином языке, единой общей культуре, единой технологической культуре производства, и более того — в единой культуре быта. Всякое разнокультурье, а тем более проявления феодальных и родоплеменных пережитков в социальном поведении, в отношении к производству, монополиям неприемлемы! И в этом монополиям неизбежно противостоят интересы этнических меньшинств, отсталых, реакционных и консервативных.

“Национальные” республики в России, союзные республики в бывшем СССР были и остаются не только не заинтересованными в крупной промышленности, но и откровенно отвергают ее, провоцируют политику ее разрушения, объявляя промышленные монополии средством великодержавной колонизации, — причем, чем меньше республика, тем озлобленнее идет этот процесс провоцирования современного луддизма. Всякая борьба за суверенитет есть в первую очередь борьба против крупной, монопольной промышленности. И в этой борьбе “нацменьшинства” выступают самыми верными союзниками спекулятивно-ростовщических сил, уголовников, бандитов, спекулянтов, проституток, взяточников, — то есть тех элементов, которые не заинтересованы в социальном порядке, в общественном порядке, в дисциплинированном и организованном обществе, обществе, социальные отношения в котором выстраиваются на принципах адекватного соответствия сложным и высокотехнологичным производствам.

По своей природе национальный, народный и прочий суверенитеты недостижимы без экономической замкнутости, а стремление к экономической замкнутости побуждает республики, в зависимости от их размеров, укреплять мелкий и в крайнем случае средний бизнес, то есть тот бизнес, те структуры хозяйствования, которые эти республиканские образования в состоянии контролировать. Монополии же для них полностью неподконтрольны. Транснациональные корпорации уже неподконтрольны даже таким давно сложившимся и довольно крупным развитым государствам как Франция, Италия, Англия и пр. Чего уж говорить о цивилизованно отсталых или полудиких татарстанах, чечнях, азербайджанах, эстониях и т.д. И многие представители этнических меньшинств это сознают или чувствуют, этим обстоятельством озлобляются, пытаются повернуть ход истории вспять, а когда появляется возможность, стремятся разрушить подразделения монополий на своих территориях. В этом и заключается основная причина, почему либеральным “демократам” в России удалось сразу же найти общий язык с лидерами сепаратизма, получить агрессивную поддержку “нацменьшинств” и с их помощью быстро развалить крупную промышленность в бывшем СССР — экономическую основу могущества советской империи. Для национальных образований, для всех этих республик крупная промышленность была фактором мощнейшей русификации, причем русификации ускоренной, буквально на глазах одного поколения, и потому особенно болезненной, — русификации, которая выбрасывает из элиты общественной жизни, от экономического пирога те слои, которые еще недавно были престижны и почитаемы, — то есть этническую, народную интеллигенцию: поэтов, литераторов, музыкантов, журналистов и представителей других подобных профессий.

Надо ясно отдавать себе отчет, что автономные образования в составе России пагубны для нее и потому более неприемлемы ни в каких формах, ни в каком проявлении. В условиях широких политических свобод они не дадут возможности развиться и укрепиться нашим национальным промышленно-финансовым корпорациям, тем самым лишая Россию права на подлинную демократию, на динамизм экономического развития, на быстрый рост уровня жизни и на социальную стабильность. Демократия и всякие национальные суверенитеты есть явления несовместимые, и они в условиях экономического и социально-политического развала страны и надвигающегося обнищания, голода и хаоса, при усилении давления сопредельных государств на центральную власть, — они неизбежно обречены на истребительное столкновение! У России, у нашей грядущей национальной демократии нет выхода. Либо она уничтожит все суверенитеты ради становления максимально эффективной могучей промышленности, либо суверенитеты погубят Россию и демократию вместе с ней. Я имею в виду подлинную демократию, а не ту, которую представляют себе свора мародеров и беспринципных карьеристов от политики, прорвавшихся сейчас к властной кормушке.

Третьей силой, которая волей-неволей выступает против нашей промышленной мощи, являются определенные круги США. Крупные, крупнейшие транснациональные корпорации смогли в современном мире создать только два государства: США и Япония. Третьим государством, которое способно было по своим внутренним причинам и историческим устремлениям, по своим жизненным потребностям создать могучие транснациональные промышленно-торговые структуры, была Россия.

Тот, кто создает такие структуры неизбежно становится богатым и процветающим, поскольку заставляет мировую экономику подстраиваться под свои стратегические цели, под свои национальные задачи. США однажды уже допустили стратегическую ошибку, позволили Японии создать подобные монопольные гиганты с транснациональными интересами, таким образом породили процветание и могущество Японии. И вряд ли у них есть желание повторить подобный просчет, тем более, что промышленно-технологическое могущество России было бы совсем иным по качеству в сравнении с могуществом Японии, менее подконтрольным, менее уступчивым и управляемым. Третий конкурент в борьбе за мировые рынки им не нужен. Нас настойчиво принуждают к развитию мелкого и среднего бизнеса, не считаясь с тем, что в нем конкуренция много большая, что такой бизнес укрепился и давно набрал опыт конкурентной борьбы, по крайней мере, в двух-трех десятках стран, что наши изначальные позиции в нем чрезвычайно шаткие. Как-то выживать в таком бизнесе мы сможем лишь с еще большим удешевлением рабочей силы, чем в Китае, Юго-Восточной Азии, то есть, учитывая особенности нашего климата, промышленно-транспортную инфраструктуру, созданную для обслуживания крупной отраслевой индустрии и не пригодную для среднего и малого бизнеса, — фактически это означает для нас откат к нищенству и, как следствие, ведет к вырождению.