Леонид Млечин - МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева

• Название: МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева
• Автор: Леонид Млечин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-03131-0

История внешней политики Советского Союза и России воссоздана автором в портретах наркомов и министров иностранных дел. Эта книга — прежде всего четырнадцать биографий знаменитых на весь мир людей, чья личность оказывала решающее влияние на разработку внешнеполитической стратегии государства. Вместе с тем Л. Млечин показывает: министры меняются, а некоторые традиции дипломатии, заложенные сразу после революции, сохраняются.

Книга Л.Млечина посвящена не только внешней политике и дипломатии. Это еще один взгляд на судьбу нашей страны с 1917 года по сей день.

---

Армейские проблемы все меньше интересовали Троцкого. Он провел демобилизацию и думал о том, как использовать вооруженные силы в восстановлении экономики. В 1920–1921 годах шла дискуссия о будущем армии. Победитель Врангеля Михаил Васильевич Фрунзе, которому предстояло сменить Троцкого в военном ведомстве, исходил из того, что армия должна быть классовой, пролетарской, а военная доктрина — опираться на опыт Гражданской войны.

Многие военные теоретики утверждали, что Красная армия создала свою пролетарскую стратегию. Троцкий возражал: не может быть какой-то особой пролетарской военной науки. Он ехидно замечал: «Тот, кто думает, что с помощью марксизма можно наладить производство на свечном заводе, слабо разбирается и в марксизме, и в изготовлении свечей».

В статье «Военная доктрина или мнимовоенное доктринерство» Троцкий призывал учить командиров проявлять инициативу на поле боя, думать самим, а не заглядывать по каждому поводу в уставы и инструкции. Военные историки обращают внимание на то, что Троцкий от всех требовал учиться, даже на фронте в момент затишья. Доказывал, что нельзя считать огромные потери проявлением военного искусства. Критерий военного искусства — достижение наибольших результатов с наименьшей тратой сил.

23 февраля 1921 года Троцкий писал Ленину: «Владимир Ильич, у нас сейчас в партийно-военных кругах идет дискуссия по вопросу о военной доктрине. Думаю, что в последнем счете от дискуссии будет польза, но сейчас много ахинеи и отсебятины. В частности, против Красной армии выдвигается обвинение в том, что в ее «военную доктрину» (вокруг этого напыщенного словечка и крутится весь спор) не входит идея наступательных революционных войн…»

Общение с профессиональными военными пошло Троцкому на пользу. Троцкий увидел, что зарождающаяся советская военная наука недооценивает оборону. Он писал, что одним «фактором наступления еще не обеспечивается успех». Армию надо учить и обороняться. Надеяться на победу мировой революции пока нет оснований.

Но с уходом Троцкого из вооруженных сил пренебрежение к обороне усилилось. В дальнейшем это привело к тому, что Красная армия вступила во Вторую мировую войну, не умея вести оборонительных операций. Командиры просто не знали принципов оборонительного боя, штабы не понимали, что такое маневренная оборона. Цена этим теоретическим дискуссиям станет ясной в 1941 году.

ЗАВЕЩАНИЕ ЛЕНИНА

26 мая 1922 года у Ленина случился удар — частичный паралич правой руки, ноги, расстройство речи. Через полгода, 16 декабря, второй удар. В узком кругу Сталин хладнокровно сказал:

— Ленину капут.

Иосиф Виссарионович несколько поторопился. Владимир Ильич оправился, но к полноценной работе уже не вернулся. Все партийное хозяйство оказалось в руках Сталина. Его ближайший помощник Амаяк Назаретян по-дружески писал Серго Орджоникидзе: «Ильич совсем поправился. Ему разрешено немного заниматься. Не беспокойтесь. Сейчас совсем хорошо. Вчера Коба был у него. Ему приходится бдить Ильича и всю матушку Расею».

Ленин скоро осознал, что ему не на кого опереться. В эти месяцы Ленин обращается к Троцкому, как к союзнику и единомышленнику. Когда разгорелась дискуссия о внешней торговле, мнения Ленина и Сталина разошлись.

12 декабря 1922 года Ленин написал своим единомышленникам: «Ввиду ухудшения своей болезни я вынужден отказаться от присутствия на пленуме. Вполне сознаю, насколько неловко и даже хуже, чем неловко, поступаю по отношению к Вам, но все равно выступить сколько-нибудь удачно не смогу.

Сегодня я получил от тов. Троцкого прилагаемое письмо, с которым согласен во всем существенном, за исключением, может быть, последних строк о Госплане. Я напишу Троцкому о своем согласии с ним и о своей просьбе взять на себя ввиду моей болезни защиту на пленуме моей позиции».

15 декабря Ленин информировал Сталина, что заключил «соглашение с Троцким о защите моих взглядов на монополию внешней торговли… и уверен, что Троцкий защитит мои взгляды нисколько не хуже, чем я». Это напомнило Сталину о том, чего боялся больше всего, — о блоке Ленина с Троцким. Сталин тут же отказался от своей прежней позиции, чтобы не оказаться под двойным ударом.

Вскоре Ленин вновь обратился к Троцкому за помощью, по существу предлагая ему союз против Сталина: «Уважаемый товарищ Троцкий. Я просил бы вас очень взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это находится под «преследованием» Сталина и Дзержинского, и я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсем наоборот. Если бы вы согласились взять на себя его защиту, то я бы мог быть спокойным…»

Состояние Ленина стремительно ухудшалось. 23 декабря он начал диктовать знаменитое «Письмо к съезду», которое воспринимается как завещание. Первая, более безобидная, часть «Письма» касалась необходимости увеличить состав ЦК и «придать законодательный характер на известных условиях решениям Госплана, идя навстречу требованиям тов. Троцкого».

Затем Ленин продиктовал главную часть завещания, где охарактеризовал главных лидеров партии — Сталина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и Пятакова. Все характеристики очень жесткие, разоблачительные. Троцкого и Сталина он назвал «выдающимися вождями» партии, но предположил, что их столкновение погубит партию. По мнению Ленина, «тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью… Тов. Троцкий… отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела».

4 января 1923 года Ленин продиктовал добавление к письму: «Сталин слишком груб… Этот недостаток становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив… меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью… Но с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение».

После Гражданской войны отношения Ленина и Троцкого усложнились. Пока шла война, у них практически не было разногласий. Когда встал вопрос, как восстанавливать нормальную жизнь, начались споры, иногда очень жесткие. Впрочем, и Ленин и Троцкий считали споры и дискуссии естественным и необходимым делом. На личных отношениях это не отражалось.

В середине июля 1922 года уже тяжело больной Ленин, откликаясь на какое-то обострение отношений в политбюро, писал Каменеву: «Выкидывать за борт Троцкого — ведь на то Вы намекаете, иначе нельзя толковать — верх нелепости. Если Вы не считаете меня оглупевшим уже до безнадежности, то как Вы можете это думать???? Мальчики кровавые в глазах…»

На одном партийном совещании во время XI съезда партии в марте 1921 года Ленин говорил, что, несмотря на разногласия, «мы с Троцким сойдемся». И тут же добавил: «Он в аппарат влюблен, а в политике ни бе ни ме». Троцкий, наверное, обиделся, узнав, что о нем говорил Владимир Ильич. Но Ленин был недалек от истины…

Почему Троцкий вел себя так вяло и безынициативно, когда Ленин фактически выталкивал его на первые роли? Троцкий оказался наивен, он не верил в то, что его могут свергнуть с вершины власти. Он по-настоящему не стремился к первой роли. Ему нравилась роль мудреца, который с недосягаемой вершины взирает на происходящее. Он не был охвачен той неутихающей страстью к власти, поэтому и проиграл.

Завещание Ленина, как его ни толкуй, содержит только одно прямое указание: снять Сталина с должности генсека, остальных менять не надо, хотя Ленин и указал — довольно болезненным образом — недостатки каждого из самых заметных большевиков. Но Сталин — единственный, кто остался на своем месте. Остальных он со временем уничтожил. Более того, само завещание Ленина стали считать троцкистским документом, чуть ли не фальшивкой.

Троцкий, окруженный множеством восторженных поклонников, не считал нужным готовить себе базу поддержки. Он не понимал, что это необходимо. За послереволюционные годы он так привык к аплодисментам, восторженному приему, восхвалениям, что искренне считал — так будет всегда.

Троцкий обладал даром увлекать за собой людей и не меньшим даром рождать врагов. Сталин и другие видные партийные деятели просто ненавидели его. Троцкий же сторонился этих людей и в итоге остался в одиночестве.