Сергей ГОРОДНИКОВ - КЛАССЫ И СОСЛОВИЯ, СОСЛОВНО-КОРПОРАТИВНОЕ ГОСУДАРСТВО

• Название: КЛАССЫ И СОСЛОВИЯ, СОСЛОВНО-КОРПОРАТИВНОЕ ГОСУДАРСТВО
• Автор: Сергей ГОРОДНИКОВ
• Издательство: Национальная Республика
• Жанр: Экономика
• Год: 2005

---

И именно решительное усиление советской государственной власти, аппарата бюрократии и военщины, – согласно марксизму невозможное в отсутствии внутренней антагонистической борьбы классов эксплуататоров и эксплуатируемых, – в эпоху первой пятилетки привело к прорывному развитию производительных сил Советского Союза. Таким образом, было практически показано и доказано, что усложнение производительных сил и производственных отношений и, обусловленный этим усложнением, рост производительности общественного труда идут рука об руку с усилением государственной власти. А это явно противоречило ленинской концепции, столь яростно и непримиримо заявленной в работе "Государство и революция".

Но что самое удивительное, с того времени никто так и не смог объяснить этого столь очевидного несоответствия теоретического марксизма-ленинизма действительной практике, оставаясь на собственно научной позиции. Хотя, казалось бы, невозможно было не признать, что главная причина появления государства иная, а классовая борьба была вторичной причиной укрепления государственной власти и государственных отношений, которая выступала на передний план исторической сцены лишь в определённых и конкретно-исторических обстоятельствах развития того или иного государства.

2. Нематериалистический марксизм

Понятие собственности вообще не развито в марксизме вне привязки его к теории классовой борьбы. В главной работе марксизма на эту тему, в знаменитой книге Ф.Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства", утверждается, что частной собственности не было при родовом строе, что она появилась только с ростом производительности труда, с разделением труда и возникновением товарообмена. И именно появление частной собственности привело к разрушению родового строя, к образованию классов и, вследствие образования классового антагонизма, к возникновению государства.

Однако как же такая теория может объяснить следующие факты из истории, в том числе и истории тех самых древних греков, римлян и германцев, на примерах которых Ф.Энгельс делал свои теоретические построения? Вот эти факты. Во-первых. Всякие известные в истории государства зарождались не в качестве неких космополитических государств вообще, что должно было бы следовать при определяющей роли в их возникновении классовой борьбы, но всегда только и только как этнические государства, то есть при наличии готового к государствообразованию этноса. Если в отдельных случаях этот процесс и подталкивали, инициировали пришлые инородные "варяги", то вскоре эти "варяги" поглощались господствующей этнической средой, и государство как таковое оказывалось определённо этническим субъектом истории, а вовсе не полиэтническим. Во-вторых. Весь культурный эпос из эпох начального развития каждого из государств древних греков, римлян и германцев, как впрочем и эпос времён зарождения любого другого государства, совершенно равнодушен к классовой борьбе, нигде её не упоминает, но перенасыщен проблемами вооружённой, дипломатической и религиозно-идеологической борьбы, – борьбы действительно антагонистической, за выживание между государствами, между отдельными частями государства (то есть между "удельными княжествами" или "феодами", опиравшимися на родоплеменные, местные традиции самостоятельного существования и развития входящих в государство племён), а так же напряжённой и тоже антагонистической борьбой государства с порубежным, этнически чужеродным варварством.

Марксизм никоим образом в отношении этих отнюдь не второстепенных, наоборот, чрезвычайно важных, ключевых фактов не опускался до объяснений; марксизм на них просто-напросто не обращал внимания, избегая упоминать об их существовании. То есть марксизм поступал в полном соответствии со схоластической формулой: если факты не хотят подстраиваться под теорию, в данном случае под теорию классовой борьбы, тем хуже для фактов.

С таким подходом никак нельзя согласиться.

Появление марксизма было обусловлено определённым уровнем развития европейской политической и социологической мысли. И в вопросе о причинах появления государства марксизм лишь продолжил разработку буржуазных взглядов, в том числе взглядов Бэкона и особенно Гоббса с его представлениями о "войне всех против всех". Согласно Гоббсу, от гибельной войны “всех против всех”, к которой человек склонен по своей природе, спасает только ужасное чудовище, государство-“Левиафан”, которое подчиняет беспредельным насилием бюрократического аппарата и военщины каждого человека упорядоченным классовым отношениям между богатыми и бедными, между собственниками и неимущими, отношениям, юридически узаконенным посредством "общественного договора". Позднее эти взгляды были оплодотворены и упорядочены французскими историками эпохи Реставрации Тьери, Гизо и Минье идеей классовой борьбы и классового государства. Но, если ещё у Локка подразумевалось, что классы появлялись вследствие появления государства, которое заставляло прекратить “войну всех против всех” и вести политическую борьбу на основе классовых интересов. То, в марксизме, объявлявшем себя воинственно научным, материалистическим учением, в том числе в работах самого Маркса, а так же такими классиками как Энгельс и Ленин, бездна лукавого идеализма именно в ключевом вопросе, – в вопросе о первопричинах возникновения классов и непримиримого классового антагонизма. По сути дела марксизмом возникновение частной собственности, классов и порождающей государство непримиримой классовой борьбы определяется, как некая самодовлеющая трансцендентная данность, декартова "врождённая идея", о которой не принято размышлять; как некая очевидная и не требующая доказательств аксиома. Она есть – и всё тут! Точно так же, как в христианстве определялась идея бога и его влияния на становление мира. А уже на аксиоме непримиримого антагонизма классовой борьбы марксистами развиваются социологические теоретические построения с помощью действительно основополагающего политэкономического закона К.Маркса – закона о соответствии производительных сил и производственных отношений. Но это в чистом виде схоластический приём формального логического смешивания аксиоматической догматики в вопросе общественных отношений с достижениями в отдельном научном направлении и сокрытии основополагающей мировоззренческой догматики за достижениями в отдельной отрасли научных познаний, как бы оправдании её наукой. Если схоласты объявили "философию служанкой богословия", то марксизм по существу дела объявил политэкономию Маркса служанкой социологической догматики о ключевой роли классовой борьбы в возникновении государства.

Такие идейные опоры в конце концов обязательно оказываются крайне зыбкими при стратегических теоретических построениях, имеющих целью стать политически пригодными для долгосрочного планирования управления действительностью. Они исключают диалектический характер, как становления самих классов, так и развития классовых политических интересов, которые могут, а, вследствие биологической природы человека, его самодовлеющих инстинктов самосохранения и продолжения рода, обязаны быть в одних конкретно исторических условиях действительно непримиримо антагонистическими, а в других – имеющими основания для компромиссов и тактического примирения ради общей, диктуемой императивными обстоятельствами, цели выживания всех классов. А цель выживания всех классов одновременно возникает, когда появляется единая угроза кровным интересам разных классов конкретного общества, этническим родовым инстинктам этого общества.

По-видимому, смутно осознавая это, Энгельс в своей знаменитой книге "Происхождение семьи, частной собственности и государства" и попытался объяснить зарождение классов и классовой борьбы появлением разделения труда и частной собственности. Но в таком случае опять же не проясненной оказывается биологическая первопричина возникновения столь императивной, столь самодовлеющей тяги частных собственников, с одной стороны, и обделённых собственностью – с другой, к формированию непримиримых классовых отношений, вместо того, чтобы вести частную войну “всех против всех” за ресурсы жизнеобеспечения. Ибо столь сильное стремление к классовым отношениям должно диалектическим образом развиваться на основаниях неких инстинктов поведения первобытного человека, подчиняясь этим неким инстинктам, а они, такие инстинкты, никак не указываются Энгельсом даже намёком. Так что, на самом деле, вновь классы, их антагонизм и классовая борьба оказываются аксиоматически поданными, неизменными, диалектическим образом неразвивающимися понятиями, несущими на себе отпечаток удобной мыслительной, а потому неизбежно идеалистической конструкции, при которой сознание подчиняет себе бытиё.