Филип Фармер - Сказочный корабль (перевод М. Ахманова)

• Название: Сказочный корабль (перевод М. Ахманова)
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Тролль
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-87365-002-0

Известный исследователь Востока сэр Ричард Бартон, погибший от предательского удара ятаганом, просыпается на берегу огромной Реки в обществе других умерших — все человечество стало жертвой чьего-то чудовищного эксперимента. Кому под силу воскресить миллиарды людей и населить ими этот неведомый мир? Отважный Ричард Бартон и неунывающий Марк Твен не хотят быть пешками в чужой игре и пытаются приоткрыть завесу тайны.

---

Файбрас рассмеялся и сказал:

— Сейчас вы живете в обществе, которое, с точки зрения девятнадцатого века, является еще более раскрепощенным и свободным. Тем не менее вы адаптировались.

— Полагаю, что да, — ответил Сэм. — Но две недели полной наготы в первые дни после Воскрешения доказали, что люди никогда уже не станут прежними. В том, что касается наготы, во всяком случае. Кроме этого, сам неоспоримый факт Воскрешения опрокинул множество застывших концепций и устаревших взглядов. Хотя среди нас все еще хватает твердолобых упрямцев — вроде ваших мусульман — ваххабитов.

— Скажите мне, мистер Клеменс, — произнес Файбрас. — Вы были либералом, человеком, во многом опередившим свое время. Вы протестовали против рабства и были сторонником всеобщего равенства. И когда вы создавали Великую Хартию Пароландо, вы провозгласили политическое равенство для всех наций, рас и обоих полов. Я заметил, что недалеко от вашего дома живет пара — черный мужчина и белая женщина. Скажите честно, вас не возмущает это зрелище?

Сэм выпустил клуб густого дыма и задумчиво погладил подбородок.

— Если быть честным — да, возмущало. Это непривычно для меня. По правде говоря, это почти убивало меня! Мои мысли, логика — и мои чувства — это две совершенно различные вещи! Но я не хватался за ружье, я ничего не говорил, я старался быть вежливым с этой парой и жаждал полюбить их всем сердцем. И теперь, спустя год, это мне почти удалось.

— Различия между вами — представителем белых либералов — и молодежью времен Хаскинга и моих нас не беспокоит. Они существуют, эти различия, но мы готовы с ними примириться.

— Похоже, однако, что вы с Хаскингом не слишком-то верите в мои благие намерения.

— Держите курс, старина, — сказал Файбрас, переходя на свой невообразимый английский. — Два градуса в сторону лучше, чем разворот на девяносто. Засеките это.

Он вышел. Сэм остался один. Долгое время он сидел в раздумье, затем поднялся и вышел наружу. Первым человеком, которого он встретил, был Герман Геринг. Его голова еще была забинтована, но бледность уже исчезла с лица, и глаза блестели ярче.

Сэм спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Еще неважно. Но я уже могу ходить, не спотыкаясь на каждом шагу.

— Мне не нравится смотреть на человеческие страдания, — сказал Сэм. — И я полагаю, что вы можете избежать еще больших страданий, если не смерти, если покинете Пароландо.

— Вы изгоняете меня?

— Только не по собственной инициативе. Но здесь достаточно раздраженных на вас людей, которые готовы при случае запустить камнем в вашу голову или утопить в Реке. Вы всем надоели со своими проповедями. Это государство основано для решения одной главной задачи — строительства Корабля. Правда, тут имеются законы, гарантирующие безопасность граждан. Но тут есть также люди, готовые иногда нарушить закон — и, по правде говоря, я не могу винить их за это. Я полагаю, что вы выполните свой христианский долг и избавите их от искушения. Таким образом, вы перестанете побуждать добродетельных мужчин и женщин к насилию.

— Я не христианин, — сказал Геринг.

— Я восхищаюсь человеком, который сам признал это. Думаю, что ни разу в жизни я не встречал проповедника, который говорит откровенно подобные вещи.

— Мистер Клеменс, — сказал Геринг, — я читал ваши книги, когда я был молодым человеком — сначала на родине, в Германии, потом — в Англии. Но шутки и ирония неуместны в тех обстоятельствах и в том месте, где мы все сейчас пребываем. Я не христианин, хотя, согласен, я разделяю лучшие идеи христианства.0 Я — миссионер Церкви Второго Шанса. Все земные религии дискредитированы, даже если кто-то не желает признавать очевидных фактов. Наша Церковь является первой религией, возникшей в новом мире, единственной, которая имеет надежду выжить. Это...

— Избавьте меня от лекции, — прервал его Сэм. — Я наслушался их достаточно от вас и ваших помощников. Я хочу только сказать, что, движимый дружелюбием и желанием спасти вас от суровой участи, я советую вам покинуть мою команду. Как можно быстрее. Иначе вы будете убиты.

— Тогда я восстану завтра на рассвете где-нибудь в другом месте и буду проповедовать Правду там, где я окажусь. Человек, который убивает одного из нас, только помогает разнести Правду дальше — как ветер разносит семена одуванчика. Гибель и смерть распространяют нас вверх и вниз по Реке быстрее, чем любое путешествие — пешком или по воде.

— Поздравляю вас с этим, — сказал Сэм, переходя на английский, как всегда он делал в минуты раздражения. — Но скажите, разве вас не беспокоят часто повторяющиеся убийства ваших миссионеров? Не опасаетесь ли вы утратить тело?

— Что вы имеете в виду?

— Ваши догматы, что же еще?

Сэм не заметил реакции собеседника, кроме удивленного взгляда, и перешел снова на эсперанто.

— Один из ваших главных догматов, если не ошибаюсь, заключается в том, что люди не воскресают бесконечно. Человеку дано ограниченное время для возрождения, хотя для многих оно может оказаться очень большим, — особенно, если они окажутся несчастливыми здесь. Вы постулируете нечто подобное душе, что-то, что вы называете психоморфом, не так ли? Или нечто, аналогичное Ка древних египтян. Вы должны были ввести такое понятие, иначе вы не могли объяснить сохранение человеческой личности. А без этого человек, который умер, является мертвым, даже если тело воспроизведено в точности и снова стало живым. Это второе тело — только дубликат, репродукция. Обитающий в нем несчастный имеет мозг и память умершего человека и думает, что он и является этим человеком. Но это не так.

Он только живая копия. Первый человек умер.

— Чтобы решить эту проблему, вы изобрели душу — или

психоморф, называйте ее как хотите. Эта сущность рождается

вместе с телом, сопровождает его, регистрирует и накапливает все знания, жизненные обстоятельства и события, происходящие с телом. Затем, когда плоть умирает, Ка продолжает свое существование. Оно витает в некотором четвертом измерении, недоступном глазам и приборам человека. Я все излагаю правильно?

— Довольно близко к истине, — сказал Геринг. — Грубо, но вполне удовлетворительно.

— Тогда продолжим, — произнес Сэм, выпуская облачко зеленоватого сигарного дыма. — Итак, мы имеем — точнее, вы имеете — в наличии душу, душу христианина, мусульманина и так далее в качестве основного постулата. Однако вы утверждаете, что эта душа не отправляется в ад и не возносится на небеса. Она переселяется в некий четырехмерный континуум. Она пребывала бы там вечно, если бы не вмешательство других существ — гипотетических инопланетян, цивилизация которых гораздо древнее земной. Эти сверхсущества появились на Земле еще тогда, когда на нашей планете не было разума. По-видимому, они наблюдают за каждой планетой во вселенной, на которой может появиться разумная жизнь.

— Вы выражаете эту мысль не так точно, как мы, — сказал Геринг. — Мы утверждаем, что в каждой галактике имеется одна — или, возможно, несколько древних обитаемых планет. Подобные вещества есть и в нашей галактике; может быть, они зародились тут или переселились из вселенной, погибшей в незапамятные времена. Во всяком случае, они неизмеримо мудры и предвидели, что на Земле возникает разумная жизнь. Они оставили на нашей планете приборы, которые должны были улавливать и накапливать сущности разумных созданий.

— В определенное время Древние, как мы их называем, переслали все сущности в некоторое место. Здесь умершие были вновь облечены плотью с помощью энергоматериальных конверторов и восстали, молодые и здоровые, для новой жизни.

— Психоморфы, или Ка, сохраняются Древними в некоторых протоплазменных образованиях, имеющих связь с каждым человеком. Когда изготовлено новое тело, Ка передается в него и челе век начинает жить. Если тело уничтожено и восстановлено сотни раз, Ка все еще хранит личность человека, его сознание и память о всех воплощениях. Таким образом, дело вовсе не сводится к последовательному созданию копий. Индивидуальность человека полностью сохраняется путем записи всего, что с ним произошло, в сгустке протоплазмы, сохраняющем его Ка.

— Но! — воскликнул Сэм, делая резкий жест в сторону проповедника. — Но! Вы утверждаете, что человек не может быть убит и воскрешен бесконечное число раз. Вы говорите, что после сотни-другой воскрешений смерть наступит окончательно и необратимо. Повторяющиеся акты гибели ослабляют связь между телом и его Ка, и наконец Ка не может слиться с очередным дубликатом тела. Ка отторгается навсегда и уносится прочь, чтобы вечно блуждать призраком в лабиринте четвертого измерения — или в ином астральном пространстве. Оно становится привидением, затерянной душой.

— Да, действительно, это — важнейший постулат нашей веры, — сказал Геринг.— Или, точнее говоря, нашего знания, как мы знаем, что это — правда.