Иван Рогов - Клятва

• Название: Клятва
• Автор: Иван Рогов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

В книгу, которая выпускается «Молодой гвардией», включены почти все стихи Ивана Рогова. Тексты их заново сверены по дошедшим до нас авторским рукописям и последним прижизненным публикациям. Таким образом, они несколько отличаются от текстов, приведенных в сборнике «Письма друзьям» и в сборнике «Пять обелисков».

Публикуются также и письма Ивана Рогова, посланные им с фронта сестре, брату и родителям.

---

СЕСТРЕ

Вишни догорают. Над садами зной.
Облака несмело проходят стороной.
Так ты мне писала.

Мы глядим и ждем:
Брызнут помидоры кровяным дождем.
Яблоки! Не знали столько яблок — страх!
Падают и трескаются, тают на губах.
Пыль и смех на гумнах, песни — стон стоит.
Все они — ударники, товарищи твои.
Так ты мне писала.
Листья бьют в окно.
Пашки под окошком не видать давно.
Гармонисты! Помнишь? Ничем не дорожат.
Как рванут вдоль улицы — стекла задрожат.
И пустеют избы, прочь летит засов.
Лишь молчат деревья в одиннадцать часов.
Так ты мне писала.

Приходи скорей,
Приводи тобою прославленных друзей.
Припасу вам яблок, с лучших яблонь — вам.
С той, что всех задумчивей гнется по утрам.
Прежние товарищи соскучились и ждут.
Верные товарищи, что надо, припасут.
А Белова Пашка косы заплетет,
По плечам раскинет — черные — вразлет.
И наденет платье в клеточку и вот,
Как мы сядем чай пить, под окном пройдет.
Так ты мне писала.

Сентябрь, 1934

ЖДАНКА

Зябко. Багровый качается чад,
В полутемень двора уходящий. Светает.
Словно зубы, продрогшие прутья стучат.
Ни души. Где-то кот промяукал. Взлетая,
Снова падают галки на свежий настил.
Выходи и шепчи драгоценное имя!
Повторяй в пустоте, выбивайся из сил!
Веруй, жди и зови! Если бог не простил,
Он простит, потрясенный словами твоими.
До чего опостылели, если б кто знал,
Эти поиски — ощупью — неизвестного счастья.
Лучше — дверь на крючок! Лучше — ниц, наповал.
Запереться, закрыться, чтоб никто не видал
И никто б не ходил с лицемерным участьем.
Вот что вспомнилось:
Шею — вполоборот,
Извивая хвосты, золотясь на закате,
Возвращались коровы. Их ждут у ворот —
С дойниками, с кусками, в подоткнутом платье.
Начиналась веселая музыка струй,
Ударяющих в донце протяжно и мило.
А тебе становилось невмочь. Протестуй!
Позови! Хоть одна бы на зов своротила!

Ни одна.
Опускается пыль под окном.
Ты ходила в чужие дворы и глядела.
Там коровами пахло, парным молоком.
Ты стояла подолгу в пушистых приделах.
Ты не раз создавала такой же придел.
Ты его утепляла мечтами своими.

И, боясь, не дознался б кто, не доглядел,
Ты в него поселяла красивое имя.

Ты клялась этим именем богу. Детей
Ты баюкала им и себя утешала.
И ждала. И ждала, чтоб оно из клетей
На пастуший рожок на заре замычало.
А оно не мычало. Молчало оно.
Все припомнила ты. Это было давно.

И когда — после всех ожиданий и бед —
От колхоза соседка с теленком явилась
И сказала, что этот теленок — тебе.
Ты не знала, что делать, засуетилась.
Ну а что тебе делать? Не стыдиться ж людей?
Ты не будешь стоять за чужими дворами.
Принеси ей соломы, неси, не жалей.
Расстели ей солому коврами, коврами!

Выйдешь утром, и в сонном уюте, впотьмах
Будет голос призывный, еще не забытый.
С каждым утром прямее стоит на ногах,
Тяжелеет басок, и твердеют копыта.

Вот она все увереннее жует.
И теперь для нее ничего-то не жалко.
Дай ей имя, как думала. К ней подойдет
Нареченное имя, красивое — Жданка.

1934

МАРИЯ ФОМИНА

1

Я уверен — вы не знаете
Истории такой.

Вы когда-нибудь слыхали
Имя Марьи Фоминой?

Вряд ли вы когда слыхали
Это имя.
А у нас,
А у нас по всей округе
Про нее идет рассказ.

2

От своих подруг сердечных,
От соседей отреклась.
Наши огненные речи,
Лучшие, втоптала в грязь.
Даже мужа не простила,
Мужа трижды прокляла…

Что ж ты руки опустила,
Слов хороших не нашла?
Неужели ты не знала,
Что в колхоз уйдет один,
Он, поживший и бывалый,
Виды видевший Фомин?

Он ушел — хозяин слова,
Знавший грозные бои.
Он увел — с двора — гнедого
Под проклятия твои.

Неживая,
Как колода,
И бледна, как новина,
На глазах всего народа
Наземь грохнулась она.

А когда сгущаться стала
Вкруг нее, как ночь, молва,
На ветру она стояла
Ни жива и ни мертва.

Видели, как пыльный, черный,
В поле на кресте дорог
Дуб стоит, утратив корни,
Сохнущий, всему покорный,
В целом свете одинок?

Сумерки на крыши пали,
Лед карабкался речной.
Слезы, слезы закипали
У Марии Фоминой.
Что ж, Мария,
Плачь, Мария,
Может, выплачешься, плачь!

3

Что с тех пор прошло, товарищи,
Всего не рассказать.

Время, как всегда, летело.
Воды пенились, текли.
Холодело и теплело.
Вишни вяли и цвели.
Люди мерли и рождались,
Солнце делало свой круг.
Птицы с юга возвращались
И летели вновь на юг,
И гармонь вела страданье…
А Мария?

Мы пойдем
Через боль воспоминанья,
Мы оглянемся кругом.

В том году, в страдную пору,
Жить улиткой не смогла,
На колхозные просторы
К жницам, к пахарям пошла.
Плюнула на кривотолки
И взялась со всеми жать.

А что дальше было?
Только
Время может рассказать.

4

Так бывает в душном лете,
Послемайскою порой.
Ринется гроза на ветви —
Ветви никнут под грозой.
А гроза уйдет —
Поднимут
Головы, оттрепетав.
Выпрямятся —
И под ними
Только слезы глупых трав.
И живут с такою силой
Ненасытно, торопясь.

Так вот и с Марией было.
Так вот было и у нас.
Это может лишь присниться,
Если сердце заболит…

Август в трепетных зарницах
Над округою стоит.
Тучи ходят к нам с поклоном,
Просят счастия земли.
Пусть они темнеют — что нам! —
Пусть пройдут над летним звоном
В зное,
В мареве,
В пыли!
Так и мы идем — спокойно,
С непоклонной головой —
Нашей жизнью,
Нашей знойной,
Нашей грозной,
Грозовой!

Сентябрь, 1935

ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ

Иван Алексеевич! Гумны чисты,
Солома пушиста и бела,
Идут эмтээсовские трактористы,
Один к одному — высоки, плечисты,
Насмешники, бахари, гармонисты,—
За ними высыпало полсела.

Иван Алексеевич! Листья вьются.
Грачи по безлюдным полям пасутся.
Темнеет в лугах разостланный лен.
Бредет от безделия грустный конюх,
Рябины до ног ему кисти клонят.
Каким он сиянием окружен!

Иван Алексеевич! Будь как дома.
Местность тебе хорошо знакома —
Ты здесь не малое время жил.
Сядем, как прежде, на солому,
Вытянем ноги, полежим.
По старой памяти помечтаем.
Посмотрим на розовый край земли.
Расспросим друг друга, подсчитаем,
Что потеряли, что обрели.

Я много узнал, и тебе поведать
Есть что. Здесь каждый клочок земли
Расскажет о горестях и победах,
Об этих парнях, что сейчас прошли.

Думаешь, сразу нас повстречала
Хлебом-солью окрестность? Нет!
Как худославили нас сначала!
Сколько частушек про нас летало
На весь Мелединовский сельсовет!

Думаешь, честных и накаленных
Достаточно было наших речей?
Если мужьям было легче, жены
Висли на шеях у лошадей.

Всего не расскажешь, что здесь случалось,
Но правда наша не колебалась.
И мы не знали кривых путей.

Быть может, спасибо нам скажут после…

Картошка из праха растет, из тьмы.
Равняются, как на парад, колосья.
Тучнеет капуста. И рады мы.

И зори — с нами И сердце знает:
Ни град, ни распутица, ни гроза —
Ничто нипочем, когда ожидают
Большие заждавшиеся глаза.

Как только стихнет все — под луною
Сорвется с ладов и басов волна.
И закипит тогда ретивое,
И не найдет ни одна покоя,
Из мимо прошедших — ни одна!

1934

МОНОЛОГ ОТЦА