Джил Гарриетт - Любовь не выбирает

• Название: Любовь не выбирает
• Автор: Джил Гарриетт
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы

Ральф Грин занимается исключительно наукой, возведя свободу и одиночество в жизненный принцип. Нет, он отнюдь не аскет, но, как только его очередная пассия начинала намекать ему на любовь до гроба, он тут же разрывал с ней отношения. Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил Шэрон Мортенсен, очаровательную непоседу, которой не хотелось, как всем нормальным девушкам, в определенное время выйти замуж, потому что так делают все. И влюбляться не хотелось — это тоже было предсказано и скучно…

---

Ральф был настолько выбит из колеи, что даже ничего не почувствовал, переступая порог комнаты… Впрочем, тут ничего не изменилось. Он мог с закрытыми глазами найти любимые книги и сказать, где лежит его старая бейсболка.

Элизабет ничего не тронула и здесь. Или отец запретил ей делать это? Интересно, он заходил сюда? Нет, скорее всего он не позволял себе этого. Трудно было представить, что отец нежно перебирает его вещи и по его щеке ползет слеза. Ральф до боли сжал зубы: спасительная злая ирония сегодня не сильно помогала…

* * *

Через полчаса Ральф вышел из ванны, с удовольствием чувствуя, как под жесткими струями расслабились мышцы. По спине и ногам сползали прохладные капли, но это тоже было приятным ощущением. Он остановился перед большим зеркалом и посмотрел на себя. Все в порядке: глаза не красные, лицо спокойное.

Когда-то он ненавидел это зеркало. Еще бы! Если каждый день вместо мускулистого спортивного парня оно показывало хорошенького толстенького ангелочка. А потом эти прыщи… Только в старших классах Ральф, который принципиально не изнурял себя в спортивном зале, а просиживал в библиотеке, мог спокойно посмотреться в зеркало. С него как-то сам собой слетел жир, лицо заострилось, грудь и руки обросли мускулами, а ноги стали стройными и достаточно длинными. Он сам не понимал, как произошла эта перемена, потому что не отдавал себе отчета в том, что дальние пешие прогулки по окрестностям города и ведение самостоятельных раскопок были самыми лучшими физическими упражнениями. А поскольку делал он это легко и с удовольствием, тело легко приняло удобную для этого форму. На него даже стали обращать внимание девушки, но он настолько привык находиться среди своих древних героев, что нынешние жители земли его как-то мало интересовали.

Девушек надо было водить в кафе, трястись на дискотеках, обсуждать эти жуткие фильмы… Это было скучно ему, а им было скучно с ним, потому что он ни о чем не хотел говорить, кроме своего Древнего Рима.

Римские парни! Они были совсем другими. Воины, мыслители, поэты. Нет, сегодняшние женщины не могли соответствовать их представлениям. А поскольку Ральф в глубине души считал себя настоящим римским парнем, то он с легким презрением смотрел на девочек из колледжа. Он вообще не любил женщин… До того момента, пока не появилась Элизабет.

* * *

Ральф подошел к окну и уперся лбом в стекло. Он так долго старался не думать о ней. Он не хотел ее видеть. Он убедил себя, что ненавидит ее. Она испортила его жизнь. Она разлучила его с отцом. Она…

Но он до удушья хотел ее. Сейчас. Тогда. Всегда.

Ральф зарычал и замотал головой, но воспоминания уже захватили его. Он вспомнил все. До мельчайших подробностей.

Элизабет появилась в их доме через несколько дней после его семнадцатилетия. В тот день отец небрежно заметил, что вечером они будут ужинать втроем: он хочет познакомить его с одной очень хорошей женщиной. Ральф тогда ухмыльнулся и пожал плечами. Подумаешь, событие! Отец уже много лет был один. Юноша был уже достаточно взрослым, чтобы понимать, что в жизни взрослого мужчины всегда есть женщины. Несмотря на то что отец был увлечен своими делами и проводил на работе почти все время, Ральф догадывался, что иногда он отсутствует дома по другим причинам. В такие дни отец приходил подобревший и не такой серьезный. Он довольно долго и весело разговаривал с сыном, подначивал его и пытался узнать о девчонках из школы. Ральф отшучивался и говорил, что еще не родилась женщина, которая сможет ему понравиться.

К заявлению отца о том, что с ними будет ужинать какая-то дама, он отнесся совершенно спокойно: это должно было когда-нибудь случиться. Пусть женится. Ральфу было даже весело. Это было какое-то новое событие в их спокойной и устоявшейся жизни. Скорее всего, это будет одна из тех милых пожилых женщин, с надеждой смотревших на его неувядающего красавца отца, который и в пятьдесят выглядел гораздо лучше своих молодых товарищей. Неужели какой-то вдовушке удалось уговорить его?

Ральф готовился к довольно скучному и чопорному ужину и вопросам о том, какой путь он выбрал в жизни. Его быстрый ум готовил убийственные ответы. Пусть привыкает.

Когда он увидел Элизабет, у него просто отвалилась челюсть. Во-первых, она была потрясающе молода. Он не дал бы ей и двадцати пяти. Это потом он выяснил, что ей уже исполнилось тридцать три. Высокая, стройная, с золотыми распущенными волосами, с восхитительной застенчивой улыбкой, она одним наклоном головы скрутила его в узел. Он понял, что задыхается. То, о чем он мечтал, что душной темной ночью заставляло его сбрасывать одеяло и стонать от невыносимой сладкой боли, стояло перед ним и протягивало руку. Женщина-желание, женщина-приманка, женщина-убийца…

Он еще не совсем понял, что произошло, но вдруг впервые увидел отца молодящимся стареющим мужчиной, напыщенным и самодовольным. Он уверенно держал руку на плече своей знакомой, всем своим видом показывая, что она принадлежит ему. Раньше отец себя так не вел! Ральф не отдавал себе отчета в том, что его просто топит черная нерассуждающая ревность, которая не различает никаких чувств, кроме единственного — желания обладать. И еще: убить каждого, кто посмеет этому препятствовать.

В тот день, когда Ральф встретился с Элизабет, он захотел, чтобы его отец исчез с лица земли.

* * *

Потом начался непрекращающийся кошмар. Они поженились очень быстро. Ральф понял, что устроенный ужин был всего лишь данью какой-то условности. Отцу надо было представить их друг другу, все уже было решено.

Каждый вечер Ральф мучительно ждал той минуты, когда отец ласково касался руки или колена Лиз и глазами показывал наверх. Она счастливо улыбалась, потом поднималась и небрежно посылала Ральфу воздушный поцелуй. Потом они невероятно медленно — улыбаясь, прикасаясь, перешептываясь — шли к лестнице.

Потом в ушах Ральфа долго звенел ее легкий смех и волшебный шепот. Даже когда они уже давно засыпали, он все еще слышал ее вздохи, ее хрипы, ее рыдания…

Да, он опускался до того, что крался как вор к их дверям и слушал, слушал…

Он постепенно сходил с ума. Единственным способом выжить было научиться ее ненавидеть. Он целыми днями придумывал ей недостатки, цеплялся к пустякам, грубил и нарывался на неприятности. А по ночам он молил Бога, чтобы отец испарился, а на его месте оказался бы он.

Элизабет всегда знала, что с ним происходит. Она смотрела на него ласково и печально, когда он вдруг сорвавшимся голосом доказывал ей, что она не имеет права трогать в этом доме вещи, потому что их покупала совсем другая женщина. Он опустился даже до того, чтобы использовать в борьбе с Элизабет имя матери. В этой войне все средства были хороши.

Лиз нежно улыбалась, наклоняла голову и говорила, что больше не будет этого делать. Потом трепала его по волосам и уходила. Это было самое ужасное. Он готов был грубить ей сутками, лишь бы она коснулась его волос. Он замирал в этот миг, вбирая нежность и прохладу ее пальцев и вдыхая чистый тонкий запах ее тела.

Он любил и ненавидел одновременно. Иногда ему казалось, что она нарочно издевается над ним. Дразнит его. Провоцирует. Возбуждает. А потом пересказывает это отцу, и они вместе смеются над ним в темноте спальни.

Через год Ральф понял, что или покончит с собой, или убьет отца. Мысль о том, чтобы сделать что-то, чтобы выгнать из дома Элизабет или убить ее, в голову просто не приходила. Можно было просто найти самый отдаленный университет и поступить учиться туда, чтобы сбежать из дому, но Ральфу этого было мало. Он должен был найти причину, по которой мог бы вообще никогда не бывать дома и не поддаваться искушению. Единственным способом, который он нашел, была ссора с отцом.

Причину для ссоры найти было довольно трудно. Отец последний год был всегда весел, приветлив, смешлив. Он был влюблен и счастлив. И как любой человек, испытывающий настоящее чувство, был очень нетребователен к окружающим. Он спрашивал у Ральфа о делах в колледже, но как-то мимоходом. Он не пытался руководить им или давать советы. Впервые в жизни отец не настаивал на том, что сын должен стать одним из работников его империи, а потом войти в совет директоров, чтобы когда-нибудь продолжить дело. Он довольно спокойно отнесся к тому, что сын собирается посвятить себя изучению древних цивилизаций, Грин-старший только пожал плечами, сказав, что каждый выбирает свой путь.

Тогда Ральф придумал совершенную глупость, но это был единственный путь. Однажды за обедом он обнародовал свои революционные мысли. Он заявил, что ему претит роскошь и праздность, в которой они живут. Отец удивленно поднял брови: упрекать его в лености и праздности было просто смешно, а не только несправедливо. Ральф же продолжал разглагольствовать, обвиняя всех, у кого в кошельке есть денег чуть больше, чем это нужно для пропитания. Он подкреплял свои теории примерами из истории, цитатами из классиков, собственными наблюдениями. Отец сначала смеялся, считая, что сын шутит, но потом разозлился. Ральф подверг сомнению саму систему жизни Грина-старшего, который создал свое богатство сам и работал как каторжный всю свою жизнь. Ральф понял, что добился своего: отец был в бешенстве. Никому и никогда он не позволял говорить с собой в таком тоне и так уничижительно.