Александр Золотько - 1942: Реквием по заградотряду

• Название: 1942: Реквием по заградотряду
• Автор: Александр Золотько
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-60531-6

Прошел год, как харьковский студент Всеволод Залесский попал из январского вечера 2011 года в горячий июль 1941-го. Всеволод постепенно освоился с фронтовой жизнью, привык к тяготам армейского быта, научился не кланяться пулям. Война между тем шла своим чередом. Приближается Сталинградская битва. И как бы плохо ни знал Всеволод историю Великой Отечественной, об этой кровавой мясорубке он кое-что слышал. И ему вовсе не улыбалось оказаться в ней. Тем не менее, когда Всеволоду выпал шанс опять вернуться в XXI век, продолжить учебу, жить как все его сверстники, он решительно отказался. Уж не захотелось ли ему стать героем? Война покажет…

---

Младший урядник встал с табурета, взял карабин, стоявший в углу.

– Грыша, кликни Фому, да пойдем. Скоро уже солнце…

Дядя Яша все рассчитал правильно.

Они пришли к оврагу точно с восходом солнца.

Грыша что-то бормотал про дальнюю дорогу, что нужно было порешить краснопузых возле хутора, но младший урядник молча шел, потом, возле оврага, остановился, заглянул вниз, придерживая фуражку, и сказал лейтенантам, что они в чистый овраг лягут, аккуратно.

Севка хотел что-то съязвить, но в горле почему-то пересохло.

Грыша и Фома, не дожидаясь команды, щелкнули затворами и прицелились, но дядя Яша приказал отставить, скрутил из газеты самокрутку и отошел покурить.

– Сами перекурить не хотите? – спросил он через плечо после первой затяжки.

– Нет, – ответил Севка. – Я здоровье берегу.

Так себе шутка получилась. Но хоть такая.

Солнце поднялось выше, тени стали чуть короче. В небе переливчато надрывалась какая-то птаха. Теплый ветерок принес запах полыни. Прилетела откуда-то белая бабочка и села на ствол карабина Грыши. Как в кино, подумал Севка.

Грыша выругался и тряхнул оружием. Бабочка улетела.

С запада послышался звук авиамоторов. Севка оглянулся – тройка советских бомбардировщиков, кажется, «СБ» летела навстречу солнцу. По-видимому, самолеты возвращались с ночной бомбардировки. Или кто-то решил, что звено сможет проскочить ранним утром, пока немцы спят.

Но немцы не спали.

Пара «мессеров» вывалилась откуда-то из-за облаков, спикировала. Звук пушек был совершенно несерьезным, еле слышный треск, но идущий справа бомбардировщик резко клюнул, завалился на крыло и скользнул книзу, как лист с дерева. И так же закрутился перед ударом о землю.

«Мессеры» набрали высоту и снова спикировали.

Пулеметы бомбардировщиков стреляли, но без видимого результата. Снова ударили пушки «мессеров».

– Ладно, – сказал дядя Яша и бросил окурок на землю. – Чего тянуть…

Рвануло. Раз и еще раз.

Севка повернул голову на звук – черные дымные столбы поднимались к небу на месте падения двух бомбардировщиков. Третий «СБ» все еще летел, хотя за левым двигателем тянулся шлейф дыма.

– Дядя Яша, – сказал Грыша. – Учитель про форму говорил…

– Обойдется, – отрезал младший урядник. – Что ему, формы мало?

– Так та вся в крови. И дырки. А тут – целая пока. Он и велел, когда мы выходили – пусть снимут, сказал, чтобы целое. А они, мол, голыми пришли, голыми и уйдут.

Севка хмыкнул, вспомнив, как почти ровно год назад действительно пришел в этот мир, в это время, голым. Совершенно неуместная улыбка снова попыталась растянуть ему пересохшие губы. Не хватало только заржать.

– Готовсь! – приказал младший урядник.

– Как знаешь, дядя Яша, только разозлится он…

– Целься!

Карабин снова глянул Севке в лицо.

В голову будет стрелять, чтобы форму не повредить, мелькнула мысль. В голову.

Перед смертью, говорят, перед глазами проносится вся жизнь, подумал Севка. Врут, сволочи. Ничего перед глазами не проносится, только Грышина рожа маячит. Закрыть глаза?

Ничего, немного осталось потерпеть. Сколько там? Секунда? Две?

Сейчас прозвучит команда «Пли!» и…

Два выстрела слились в один.

Севка успел подумать, что уроды поспешили, команды так и не дождавшись. Удар в грудь, земля ушла из-под ног, и Севка полетел куда-то в пустоту.

Удар плечом, спиной, жесткая трава полоснула по лицу, снова удар плечом. Тишина.

И два выстрела где-то над головой. И третий, после небольшой паузы. Выстрелы негромкие, будто стреляли издалека. Раскатистые.

Не соврал дядя Яша – чистый овражек.

Уютный.

15 августа, Малые Антильские острова

Старший сержант Малышев на море никогда не был. И нельзя сказать, что очень по этому поводу переживал. Скорее, наоборот. Чувствовал он по отношению к морю какую-то опаску, словно ожидал от такого количества соленой воды какого-то подвоха.

Скажем, в фильме «Дети капитана Гранта» очень даже доходчиво изобразили бурю на море и что от этого может произойти. А в «Веселых ребятах» в море купались коровы-свиньи-козы – и это ничем не отличалось от реки возле родной деревни Малышева. Даже пастух был такой же бестолковый, как киношный Костя Потехин. То есть, может, он и мог бы стать хорошим музыкантом, но скот у него постоянно разбредался, лез куда не положено и вообще всячески досаждал обществу.

В общем, на море Малышева ничуть не тянуло, его вполне устраивало посидеть на берегу речки с удочкой. И с бутылочкой, как же без бутылочки.

Меньше всего старший сержант ожидал, что война его на море как раз и отправит. Ему вообще везло по жизни – выжил в первый месяц войны, вышел из окружения, а потом встретился со старшим лейтенантом Орловым, с которым так больше и не расставался.

Спецгруппа, объяснил старший лейтенант, работает отдельно от всех, автономно, задания выполняет особые, даже в собственном тылу может устроить перестрелку или даже подрыв. Так надо.

Орлову Малышев верил. Поначалу закралось было сомнение, но потом познакомился Иван Малышев с очень серьезными людьми, с комиссаром товарищем Корелиным, с генерал-лейтенантом, старым, еще дореволюционным, с лейтенантом Залесским тоже… В общем, знакомые у Орлова были серьезные, внушающие доверие.

А потом и задания стали поступать даже и не странные, а какие-то невероятные, что ли…

Были, оказывается, способы перебрасывать людей на расстояние без всяких там самолетов и кораблей. И если бы только на расстояние. Еще и во времени тоже.

Малышев поверил не сразу.

Долго выспрашивал у Орлова, тот ничего толком не объяснил, сказал, что во времени есть такие трубы, как бы воронки, через которые можно попасть в прошлое или даже в будущее. И группе старшего лейтенанта Орлова как раз поручено по этим самым воронкам шнырять, выполняя важные задания партии и Советского правительства.

Вот, отбить у немецких диверсантов секретные реактивные минометы, а потом отправиться с этими минометами хрен знает куда и выстрелить черт знает по чем.

Даже тогда Малышев еще сомневался.

Ну, в другое место попасть без самолета – еще туда-сюда. А в другое время… Но потом довелось старшему сержанту отправиться в Гражданскую войну, в самую что ни на есть. В одна тысяча девятьсот девятнадцатый год.

Какие-то мужики, повстанцы, то ли за красных, то ли за белых или вообще за зеленых, чего-то там не то захватили, какие-то ящики, большие и тяжеленные. Может, эшелон грабанули или на складе каком нашли.

Орлов взял с собой Малышева и еще Леньку Ставрова, да два пулемета Дегтярева, да гранат десятка два, и прямо из пещеры, в которой была База группы, они втроем и шагнули как раз в девятнадцатый год.

Малышев одного мужичка живым взял, в сторонку отвел да расспросил подробненько. Орлов увидел, но возражать не стал. Потом уже, когда вернулись, сказал, что имеет право Малышев убедиться, что начальство не врет. То есть отказаться выполнять приказы не может. А убедиться, что и в самом деле ходит спецгруппа в прошлое, – пожалуйста.

Потом были еще ходки. Четыре. Три – Малышев так и не понял, куда ходили, зачем… В первой какие-то ящики закапывали в землю на поляне старого дубового леса, во второй – наоборот, какие-то свертки из подвала вынимали, да на себе километров двадцать к воронке тащили.

С этими воронками, как понял Малышев, всякое может случиться. То она оказывается слишком тонкой и может пропустить только одного человека, да еще и голого. А то и открыться, как тоннель, хоть на поезде въезжай. Только до места назначения от нее может оказаться километров двести. И скажем, два часа до открытия-закрытия. В третий рейс они с Таубе, считай, в последний момент успели к воронке. Еще минута-полторы, и пришлось бы по запасному варианту пилить сто сорок три километра, а потом еще два месяца ждать без продуктов и снаряжения.

В четвертую ходку Малышев оказался в лесу, поначалу решил, что снова куда-то в прошлое, а потом наткнулся на сгоревший «Т-26», и понял, что в эту войну попал, в свою, в родную. Только в сорок третий год. В будущее, значит. Они с Ленькой и Сашкой перехватили немецкую машину грузовую в лесу, охрану положили аккуратно, чтобы грузовик не повредить, и пока Ленька с Сашкой в кузове советские деньги из пакетов в мешки перекладывали, Малышев кабину проверил. Газету нашел.

По-немецки старший сержант не понимал, но дату на первой странице разобрал. Цифры, они ведь одинаковые. Ноябрь сорок третьего. Вот так вот, дорогие товарищи.

То есть для Малышева – будущее, а для Леньки Ставрова – так вовсе даже прошлое.

Орлов потом объяснил, что деньги нужны, чтобы, значит, нужным людям в нужном времени можно было заплатить при необходимости, они все вместе в пещере потом сидели и деньги просматривали, бумажку за бумажкой, и по годам выпуска раскладывали. Чтобы случайно в тридцать девятый купюру из сорокового не отправить.