Памела Робертс - Муки ревности

• Название: Муки ревности
• Автор: Памела Робертс
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы

Про любимых мужчин говорят: он один такой из тысячи. Но Дуэйн Картрайт, встретившийся Оливии Брэдли в самый тяжелый момент ее жизни, похоже, один из миллиона. Умный, чуткий, он готов сделать все, чтобы она забыла о предательстве бывшего мужа, покарать коварную мачеху, доведшую до смерти ее отца… даже отказаться от нее, любимой женщины, если ее сердце принадлежит другому…

Но судьба, жестоко испытывавшая чувства молодых людей, в конце концов, все-таки смилостивилась над ними и позволила им, созданным друг для друга, обрести долгожданное счастье.

---

Та печально вздохнула.

— Да, миссис Грейнджер. Здесь я совсем не нужна. Наверное, только под ногами болтаюсь и мешаю тем, кто разбирается в деле.

— Но-но-но, мисс Олли, давайте-ка без самобичевания. Из вас уже совсем скоро получится отличная хозяйка ранчо. С такими помощниками еще год-другой, и вы научитесь всему необходимому. Сейчас не время об этом беспокоиться. Лучше скажите, вы сами узнаете о расписании рейсов или хотите, чтобы я позвонила?

— Нет, я сама. Спасибо. А есть, я не буду. Только кофе выпью. Аппетита…

— Ясно, что аппетита нет. Но силы вам понадобятся. Дорога дальняя, да и потом такие, предстоят трудности… Господи, мисс. Олли, милая, горе то какое! — неожиданно всхлипнула обычно такая сдержанная миссис Грейнджер. — Бедняжка вы моя…

Женщины обнялись и несколько минут постояли молча, поддерживая друг друга. Потом Оливия осторожно освободилась и произнесла:

— Полно, миссис Грейнджер, не плачьте. Слезами уже ничему не поможешь. Идемте, поедим. Составьте мне компанию.

Старшая женщина вытерла лицо руками и направилась в сторону кухни. Они уселись за накрытый простой клетчатой клеенкой стол. Оливия налила кофе в большие темно-красные кружки. Миссис Грейнджер подвинула ей сахарницу и молочник, но та лишь качнула головой и сделала первый глоток. Прикрыла глаза и снова вздохнула.

— Вы тут присмотрите за всем без меня, миссис Грейнджер. Меня не будет три, может быть даже четыре дня.

— Конечно, не волнуйтесь, милая. Делайте все, что надо и как надо. У вас есть черное платье?

— Черное платье? Н-нет… Черт, я даже не подумала… Мама умерла так давно. Я почти уже и не помню, как все это проходило… — Оливия снова тяжело вздохнула. Да, теперь она осталась сиротой. Круглой сиротой. Без единственного родного человека на свете. Тетка, мамина младшая сестра, вышла замуж за финна и давно переехала к нему в Европу. Всякая связь между ними прервалась больше пятнадцати лет назад. — Придется, наверное, в Миссуле купить. В Нью-Йорк я, наверное, поздно прилечу… О боже, я ведь так и не узнала, когда ближайший рейс!

Оливия вскочила и кинулась к телефону. Вернувшись через несколько минут, сообщила:

— Я забронировала билет. Самолет вылетает вскоре после полудня, так что мне лучше поторопиться. Вы сказали, что Томми отвезет меня?

Сын миссис Грейнджер, парнишка семнадцати лет, работал на ее ранчо. Помогал, чем и где придется, в основном со скотиной, но не отказывался, ни от каких поручений.

— Конечно. Он уже давно отправился готовить ваш «понтиак». Нечего бросать машину на парковке в аэропорту неизвестно насколько.

А когда соберетесь возвращаться, позвоните — он вас встретит. Допивайте кофе, мисс Олли, и отправляйтесь. Действительно, надо ведь еще и платье купить. Кстати, я слышала по радио, что в Нью-Йорке сейчас жарко, около двадцати пяти.

Оливия машинально кивнула, сосредоточенно думая о чем-то своем. Миссис Грейнджер поняла, что та не слышит ее, но не обиделась. У девочки такое горе… И как внезапно случилось!.. Она быстро допила свой кофе, сделала несколько сандвичей для Томми и отправилась поторопить его.

Не прошло и пяти минут, как сверкающий ярко-красный «понтиак» стоял на подъездной дорожке перед входом в дом.

В одиннадцать сорок молодая женщина с каштановыми волосами и в строгом черном платье вошла в салон самолета. А в двенадцать десять он поднялся в воздух, быстро набрал высоту и направился на восток. Оливия летела на последнюю в жизни встречу с отцом. Только вот он уже не увидит ее…

Почти пять часов полета оказались для нее тяжелым испытанием. Оливию терзали самые разные чувства: невыносимая горечь утраты, тоска, ненависть и подозрения… Тяжелые и гнетущие подозрения о роли ее молодой мачехи в безвременной кончине отца.

Она вспоминала те несколько раз, когда бывала в доме отца, вскоре после того, как он женился на Присцилле. Как мог так быстро и безнадежно поглупеть умный мужчина, проницательный бизнесмен? Он смотрел на молодую жену — не смотрел, а взирал — с таким обожанием, что Оливию слегка поташнивало. Словно и не замечал откровенно беззастенчивых взглядов, которые она бросала на красивых молодых людей, приглашенных в дом или пришедших к ее мужу по делам.

Естественно, любящей дочери нестерпимо было такое поведение молодой мачехи, и она пару раз намекнула отцу, что считает его выбор, мягко говоря, опрометчивым. Тот, естественно, обиделся на ее выпады и, судя по дальнейшему развитию событий, даже передал их суть жене. Оливия так никогда и не узнала, что та сказала в свое оправдание, но, похоже, Присцилла придерживалась принципа, что лучшая защита — это нападение.

И отношение Джонатана к дочери стало чуть прохладнее, манера поведения — более натянутой. Оливия все быстро поняла и не стала навязывать «молодым» свое общество. Прошло какое-то время, и их разговоры с отцом — исключительно телефонные — вошли в привычную колею, теплота отношений вернулась. Но молодая женщина страшно скучала по встречам. Ей не хватало его ободряющей улыбки, нежного отеческого прикосновения руки…

Хотя, надо отдать должное, он продолжал помогать ей и советом, и делом. После скандала с Эндрю нашел ей лучшего адвоката, помог относительно безболезненно провести процесс, позаботился, чтобы подробности не попали на страницы желтой прессы. А когда она решила купить «Ранчо потерянных душ» в Айдахо, провел сделку таким образом, что сэкономил ей приличную сумму, оформив его на свое имя…

На свое имя?!

Оливия вдруг села очень прямо, едва не уронив на пол стоящий перед ней на непрочном столике нетронутый бокал с вином. А что, если… ранчо по-прежнему принадлежит отцу? Они как раз обсуждали это всего несколько недель назад, и Джонатан сказал, что собирается перевести ранчо на имя дочери каким-то хитроумным способом в ближайшее время. Да, и еще упомянул, что мог бы включить ранчо в завещание, но налог на наследство составит приличную сумму, а его схема потребует самых незначительных затрат.

Необходимо срочно переговорить с миссис Партерсон, ее бухгалтером, и выяснить, успел ли отец послать бумаги, подтверждающие факт перевода. И если нет, то приготовиться к тому, что придется платить налог… Черт побери, а ведь с доходами у нее в этом году пока обстоит не самым лучшим образом. Не то чтобы она нуждалась… нет, безусловно нет.

Следующая ее выставка назначена на ноябрь, и ей предстоит немало поработать, чтобы представить публике новую серию. Но вот ранчо пока прибыли не приносит, наоборот, поглощает все свободные средства. Года через два, по словам управляющего, оно станет процветающим и высокодоходным предприятием, но пока требует вложения изрядных средств.

Да, похоже, придется встретиться не только с миссис Партерсон, но и обсудить ситуацию с…

О боже! Оливия даже вздрогнула, поняв, что подумала об отце. Словно он по-прежнему жив и готов прийти ей на помощь… Она еще так и не приняла в душе страшный в своей безвозвратности факт смерти отца, не поверила до конца в то, что больше никогда не увидит его.

Умер… и сейчас лежит в морге похоронного бюро, где его готовят к завтрашней церемонии прощания, холодный и чужой. И ей предстоит вскоре увидеть уже не Джонатана Брэдли, любящего и любимого ею самого родного человека на свете, а лишь оставшуюся от него оболочку…

И все из-за проклятой Присси, мерзкой похотливой твари, изменявшей ему направо и налево. Это, увы, не досужие вымыслы, а общеизвестный факт. Как только отец мирился с этим? Неужели настолько потерял голову, что ничего не замечал? Отказывался замечать? Думал, что более чем тридцатилетняя разница в возрасте и безбрежные различия в финансовом и социальном положении не имеют значения? И верил, что молодая жена искренне любит его?

Невозможно, просто невозможно… Он ведь был умным, проницательным, хитрым и, главное, очень остро чувствующим человеком. Так почему же, почему?

Впрочем, теперь уже бессмысленно размышлять на эту тему. Ей остается только оплакивать безвременную кончину отца и упорно работать — до потери сил, до полного изнеможения, — чтобы подготовиться к выставке и довести ранчо до процветания. В его память. Потому что Джона тан Брэдли искренне желал этого…

Оливия остановилась в «Роял-отеле» на Манхэттене. Ей было противно даже думать о том, чтобы ехать в роскошную квартиру, занимающую целый этаж престижного шестиэтажного дома, где до сегодняшней ночи жила чета Брэдли, а сейчас лишь «безутешная» вдова.

Стоит ли говорить, что, несмотря на усталость, уснуть ей не удалось. Молодая женщина беспокойно ворочалась с боку на бок, вспоминая свое детство, мать, ушедшую из жизни, когда ей было всего девять, отца, который стал после этого не только отцом, но и лучшим ее другом. Сколько Оливия помнила себя, он всегда был рядом, готовый прийти на помощь. Лишь краткий период отчуждения, нет, даже не совсем отчуждения, а временного охлаждения омрачил их отношения. И им они были обязаны Присцилле.