Александр Данковский - Папа волшебницы

• Название: Папа волшебницы
• Автор: Александр Данковский
• Жанр: Фэнтези

Роман для подростков и их родителей или, выражаясь старинным языком, для семейного чтения. А пользуясь современным сленгом, это очередная история о "попаданцах" — папе с дочкой. Вернее, дочки с папой. Сюжет не вижу смысла пересказывать

---

— Правильно. Рана свежая, еще вскроется. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Я не очень поняла, говорил ли он о своей энергетической ране или моей психологической травме. Но все равно молодец.

* * *

Ладонь — потная и, кажется, даже дрожащая — сжала рубчатую рукоятку. Готовясь к подобному развитию событий, я втихаря во время ночных ночевок упражнялся с опасной игрушкой. Не стрелял, конечно, но находить рычажок предохранителя наощупь пальцы приучил.

Так, легкий щелчок, теперь аккуратненько вытащить револьвер из сумки. На то, чтобы прицелиться и выстрелить, времени будет совсем чуть-чуть — когда этот страшный Князь обернется ко мне спиной. Пули он вряд ли ловить умеет — некому его было этому искусству учить. А вот по выражению глаз агрессивность моих намерений уловить сможет. Впрочем, какие там глаза — увидев нацеленную на него незнакомую штуковину, сперва попытается меня угробить, а уж потом разбираться, что за железкой я на него показывал. Эх, еще бы Сайни мне подыграл…

А тому, между тем, приходилось все хуже. То ли его противник использовал какие-то там магические усилители и убыстрители, то ли Лелек просто устал (и было с чего), но защита давалась ему все с большим трудом. Сталь, вопреки расхожему выражению, не звенела, а противно брякала и вжикала, когда удар шел вскользь по клинку. Князь наступал и наступал, без всяких признаков утомления. И, кажется, наращивал темп, хотя я уже давно не видел отдельных движений за размытыми взблесками. Черт его, колдуна, знает — может, он энергию высасывал из своих подчиненных, оставшихся в лодках. Или из нас. Или из трупов, усыпавших пляж.

И тут Сайни споткнулся об одного из покойников. Не упал — всего лишь на долю секунды покачнулся, чтобы тут же отскочить в сторону. Но Реттену этого хватило. Короткий тычок кинжалом — и правый бицепс Лелека обильно окрасился кровью.

Князь замер в жутко скрученной позе — куда там самураям — с занесенной для удара саблей и с кинжалом, выставленным перед собой плашмя, словно щит. Да он и мог работать щитом — широченный, тяжелый.

— Поединок завершен. Ты проиграл и понимаешь это, — сквозь стесненное дыхание и злорадство тона мне послышались нотки облегчения. Не был, ох, не был уверен местный владыка в исходе драки.

Сайни медленно опустил голову в знак согласия — и вдруг прыгнул вперед, вкладывая всю силу отчаяния в последний удар. Два клинка щелкнули, словно гигантские ножницы — и нагината, крутясь, отлетела в кусты. Будь у Лелека здорова рука, этот фокус бы не прошел. Но Князь знал, что делал.

И тут я выстрелил. Хотя Князь стоял ко мне не спиной, а боком, я все же надеялся на то, что его внимание целиком приковано к Сайни. Да и не мог я смотреть на хладнокровное убийство, которое — уж в этом можно было не сомневаться — сейчас произойдет.

Увы, он успел среагировать. В немыслимом пируэте отклонился в сторону и отмахнулся саблей. Пуля попала именно в нее, даже отколола кусок лезвия и выбило оружие из руки. Осколки брызнули в стороны, один полоснул Реттена по скуле. Но тот словно не обратил внимания и в два невероятно длинных, скользящих шага подошел ко мне вплотную.

Я смотрел в глаза собственной смерти. Не знаю, сколько — миг или час.

Он рисковал и знал это. И я знал, что он знает. За его спиной оставался Лелек — раненый, без нагинаты, но вполне способный на неприятные сюрпризы. У меня в руках — неизвестное оружие, и Князь никак не мог быть уверенным, что тот патрон был последним. Но он выигрывал этот поединок взглядов.

— Так, что тут у нас за игрушка? Больше не работает? Жаль. Дай-ка посмотреть…

Нас разделяла узкая — меньше метра — лодка с уложенными поперек нее велосипедами. Я полулежал на изрядно потрепанном тростниковом борту, все еще нацелив в Князя бесполезную уже "пушку". Он наклонился ко мне, опершись на велосипедный рюкзак левой рукой. Медленно, страшно медленно протянул ко мне ладонь, украшенную уже знакомыми стальными когтями. Только в прошлый раз этой смертоносной бижутерией могли похвастаться только средние пальцы, а теперь еще и указательный с безымянным обросли сталью. Противной такой, злой сталью, готовой порвать столь дорогую мне шкурку.

— Дай, говорю.

И в этот миг из-под его левой руки вверх ударила грязно-белая стрелка. Прошила наискось предплечье и вонзилась Князю в грудь, на глазах отращивая жуткие шипы, превращаясь в подобие рыбьей кости.

Он судорожно выдохнул при ударе, попытался вырваться, понял, что не сможет — и тяжело рухнул набок. Стрелка надломилась с костяным хрустом, лопнула вдоль, как бамбучина, но не отпустила жертву.

— Шут… джокер… как же я упустил тебя. Короля просчитал, а дело было в тебе…

Это были последние слова Кея Реттена, черного короля, так и не ставшего императором.

Сайни уже стоял рядом, безуспешно зажимая левой рукой рану. В воздухе повисла какая-то опустошенность. Даже в ушах зазвенело. Вообще, нас запросто могли убить в этот момент — кто его знает, сколько живых оставалось в лодках, сколько из тех, кто прилег на песок, еще могли до нас дотянуться. Но почему-то я знал, что все уже кончилось.

— Все кончилось, — словно бы прочел мои мысли Сайни. — Если он и впрямь взял с собой только тех, на ком лежало заклинание отложенной смерти, то они все теперь мертвы по-настоящему. Заклинание держится, только пока жив его создатель. А сейчас оно распадается.

Я кивнул, стряхивая оцепенение, встал на колени и попытался рвануть подол рубахи. Черта лысого — крепкая.

— Ты что это делаешь?

— Да перевязать тебя надо.

— Надо, — он словно впервые об этом подумал. И тут же оживился, — так нарежь тряпок с убитых, чего свою одежду портить?

Такой прагматический вариант мне в голову не приходил.

— Да мало ли в какой заразе у них тряпки могут оказаться?

— А твоя рубаха только что стирана? Брось, и на ней всякой дряни хватает. Надеюсь, что я смогу теперь справится с такой мелочью. После того, как рядом умер Черный Король, — не вполне понятно добавил он.

С грехом пополам с перевязкой я совладал. Хотя для этого пришлось разрезать шикарный маскировочный плащ самого Князя, эффектно сброшенный им на песок перед дракой (форма прочих солдат была из жесткой толстой ткани и на бинты не годилась). И распотрошить велорюкзак Сайни. Там оказалась аптечка. С совершенно незнакомыми мне снадобьями в горшочках из материала, удивительно напоминающего белый пластик. Руководствуясь указаниями спутника и своими более чем скромными познаниями в деле оказания первой помощи, я смазал кожу по краям раны какой-то едкой смесью с кошмарным запахом. Он ел глаза почище хрена, а сама мазилка обжигала пальцы как крапива. Представляю, каково пришлось Лелеку, когда сия субстанция попала на поврежденные ткани. Но он только слабо зашипел. Потом я быстренько — чтоб не видеть ужасающего зрелища разваленной плоти — забинтовал плечо неровными матерчатыми полосами. К слову, тканью эту штуку можно было назвать лишь в первом приближении. Никаких переплетающихся нитей, скорее, что-то вроде войлока или "нетканки". Поди еще ее порежь на полоски!

В общем, справился. Хотя тут, наверное, был нужен хирург — по-моему, мышца была разрезана до кости. Но я молчал по этому поводу — все равно хирурга в окрестности полтыщи верст нету.

Из дневника Юли

А ничего интересного дальше не было. Разве что выспаться толком не удалось — разошлись мы с Дриком часика эдак в четыре утра. А в семь уже заявилась Сова со своими уроками. Следила ли она за нами ночью или провела экспресс-осмотр прямо сейчас — не знаю. Но, похоже, встретила совсем не то, что ожидала. Виду, конечно, не подала, но после ее же уроков скрывать от меня чувства ей стало посложнее, чем раньше. И запах у нее изменился, когда она нас с Дриком внимательно так осмотрела. (Ну да, после недосыпа выглядели мы неважнецки, на это она свою озабоченность и списала. Но я не поверила.) И брови чуть дернулись, когда сканировала она меня сверху и дошла примерно до пояса. Дернулись вверх, словно собираясь продемонстрировать удивление. Потом дисциплинированно улеглись ровной полоской. Но отмашка уже дана.

А уж когда она в Дрика вперилась, я была уже абсолютно уверена, что давешний мерзкий мячик — именно ее рук дело, и теперь она в полном недоумении, куда ж делся продукт колдовства. Откуда знаю? Да стояла бла Криис ко мне спиной, так что я без помех включила "внутреннее зрение" и успела заметить, как она сунула свой "энергетический палец" в Дриков таз — то ли видеть толком у нее не получалась, то ли решила "пощупать", чтоб удостовериться, что глаза ее не обманывают.

Удостоверилась. Ничего не сказала и как ни в чем не бывало приступила к новому уроку. Попутно пыталась понять, не я ли шарик тот удалила. То есть показывала, как создавать подобные образования — разумеется, совершенно безобидные, вроде вызывающего сонливость или легкую головную боль — и подсаживать другому человеку. А я старательно прикидывалась дурочкой. Точнее, делала вид, что как раз это упражнение мне не дается. Шарики у меня то разваливались, то приклеиваться к чужим потокам не желали. Дрик же не удержался и влепил госпоже учительнице "головняк". Мол, сил не рассчитал. У нее аж в глазах потемнело, по-моему. Но держать себя в руках она умела, быстро пришла в себя и потребовала, чтобы я Дриково творчество ликвидировала. По-моему, Криис догадывалась, что мы водим ее за нос. Более того, близка была к тому, чтобы взорваться — маска терпеливой и любезной учительницы ей уже жала, а головная боль вообще не способствует хладнокровию. Поэтому я изо всех сил изобразила старательность, сняла бурый шарик размером с мелкое яблоко с головной чакры и осторожно потащила наружу. Дрик, впрочем, далеко не был мастером в создании этой мерзости, так что мне и притворяться не пришлось почти. На выходе из головы шарик лопнул, коричневые брызги полетели во все стороны, причем досталось и их автору. Будет теперь полдня мигренью мучится, не меньше. Не очень сильной, но неприятной. Я же успела выловить большую часть капелек из головы Криис и почистить основной канал, идущий вдоль позвоночника. Так что остаться у нее должны были лишь тяжесть в голове да неприятное покалывание в области затылка и темени.