Грейс Металиус - Пейтон-Плейс

• Название: Пейтон-Плейс
• Автор: Грейс Металиус
• Издательство: АО "МТС"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7109-0014-1

Грейс Металиус «Пейтон-Плейс» — роман удостоен звания «Бестселлер всех времен».

«Грейс Металиус — молодая домохозяйка в голубых джинсах, сочинившая самый спорный в Америке роман.

…Пейтон-Плейс — большой бестселлер о маленьком городке США. Его проклинали, запрещали и прославляли, как самое экстраординарное открытие последних лет.

Пейтон-Плейс достаточно велик (население 3.675 человек), чтобы иметь свои плохие и хорошие стороны. И достаточно мал (население 3.675 человек), чтобы иметь городской чулан, полный скандальных историй. В городе существует строжайший моральный кодекс, но если вы живете в нем достаточно долго, вы понимаете, что определенные люди сами устанавливают для себя правила поведения».

---

Эллисон беззвучно подошла ближе, и человек повернулся, почувствовав, что больше не один.

— Привет, Эллисон, — сказал Норман Пейдж.

— Привет, Норман.

Он был в теннисных шортах цвета хаки, коленки у Нормана были такие же острые, как скулы и локти. Норман был единственным мальчиком в Пейтон-Плейс, который ходил в шортах, остальные мальчишки ходили в бумажных брюках, и увидеть их ноги можно было только тогда, когда они надевали плавки.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Норман, будто только что проснулся.

— То же, что и ты, — недовольно ответила Эллисон. — Ищу прохладное местечко, где можно прийти в себя от этой жары и побыть одной.

— Отсюда кажется, что река сделана из стекла.

Эллисон облокотилась о доску, отделяющую «Конец дороги» от спуска.

— Кажется, она совсем не двигается, — сказала она.

— Кажется, во всем городе ничего не двигается.

— Он похож на игрушечный городок, сделанный из картона.

— Я как раз об этом подумал, когда ты пришла. Мне казалось, что во всем мире, кроме меня, никого не осталось.

— Да? И я тоже об этом думала! — воскликнула Эллисон, поворачиваясь к Норману.

Норман смотрел прямо перед собой, темный локон прилип к влажному лбу, кожа на висках, казалось, была прозрачной, красиво очерченные губы были слегка приоткрыты, длинные ресницы отбрасывали еле заметную тень на бледные, худые щеки.

— И я тоже! — повторила Эллисон, и на этот раз Норман повернулся и посмотрел на нее.

— Раньше я думал, — сказал он, — что никто не может думать точно так же, как я. Но это не всегда так, да?

— Да, — сказала Эллисон и опустила голову, их руки лежали на доске совсем рядом. — Да, это не всегда так. Я тоже так раньше думала, и это меня беспокоило, из-за этого я чувствовала себя странной и ни на кого не похожей.

— Я думал, что только я один из всего города прихожу сюда, — сказал Норман. — Это было что-то вроде секретного места для меня, и я никогда никому об этом не говорил.

— Я тоже так думала, — сказала Эллисон. — Я никогда не забуду тот день, когда мне сказали, что это не так. Я так разозлилась, и мне было так противно, будто кто-то заглянул ко мне в окно.

— Взбешен, — сказал Норман, — Это хорошее слово. Я был именно взбешен. Как-то днем я видел здесь Родни Харрингтона и Бетти Андерсон. Я бегом бежал до самого дома и плакал.

— Здесь есть одно место, могу поспорить, о нем никто не знает. Даже ты.

— Расскажешь?

— Идем, я покажу тебе.

Эллисон впереди, Норман следом, они углубились в лес. Низкие ветки кустов царапали ноги, через каждые несколько фунтов они наклонялись, чтобы сорвать чернику. Норман достал чистый носовой платок, завязал по углам узелки, и они вместе с Эллисон заполнили его ягодами. Наконец они вышли на открытую поляну в глубине леса. Это было золотое море лютиков. Эллисон и Норман молча стояли в абсолютной тишине, нарушаемой только трескотней цикад, и ели ягоды из платка Нормана. Потом он наклонился и сорвал несколько лютиков.

— Подними-ка подбородок, Эллисон, — смеясь, сказал он. — Если цветы будут отражаться у тебя на коже, значит, ты как масло и будешь толстой.

Эллисон рассмеялась и закинула голову назад. Ее светло-каштановые волосы были убраны в хвост и раскачивались за спиной.

— Хорошо, Норман, — сказала она. — Проверь-ка, не собираюсь ли я растолстеть.

Норман держал Эллисон пальцами за подбородок, и они еще долго смеялись, глядя друг другу в глаза. Норман немного подвинул руку, и уже вся его ладонь была на щеке у Эллисон.

— У тебя все губы синие от черники, — сказал он.

— У тебя тоже, — сказала Эллисон, не отстраняясь от него.

Он тихонько поцеловал ее, не дотрагиваясь, только подняв вторую руку к ее щеке. Лютики, которые он так и не выпустил из руки, как бархат, касались их лиц.

ГЛАВА II

Доктор Мэтью Свейн и Сет Басвелл сидели в редакции «Пейтон-Плейс Таймс» в кабинете Сета. Док вертел в руках белую соломенную шляпу и потягивал специальное летнее изобретение Сета, состоящее из джина, льда и грейпфрутового сока.

— Как говорят, — заметил Сет, — 99 градусов в тени, а тени нет и в помине.

— Ради Христа, не надо о погоде, — сказал доктор. — Я и так должен быть благодарен, что очень немногие болеют в этом месяце.

— Ни у кого нет энергии, чтобы заболеть, — сказал Сет. — Слишком жарко, чтобы даже подумать о прорезиненных простынях в твоей больнице.

— Господи! — воскликнул Док и привстал с кресла, увидев машину, промчавшуюся по улице Вязов. — Не будем каркать, иначе нам придется отскребать молодого Харрингтона с дороги.

— Если это случится, в этом будет виноват Лесли. Какой идиотизм — покупать шестнадцатилетнему парню двухместный автомобиль с откидным верхом за три тысячи долларов.

— Тем более Родни Харрингтону, — сказал д-р Свейн. — У этого парня мозгов не больше, чем у блохи. Может, это и хорошо, что он вылетел из Нью-Хэмптона. Здесь хотя бы Лесли сможет за ним присматривать, хотя вряд ли это что-то меняет.

— Ты разве не знаешь? — спросил Сет. — Лесли заставил проректора взять его. Я не знаю, как он протолкнул пацана в эту школу, но Родни осенью туда отправляется.

— Не думаю, что он там долго продержится, — сказал доктор. — На прошлой неделе я видел его в Уайт-Ривер. Он набил в машину целую компанию, и все они пили. Лесли чуть на свернул мне голову, когда я сказал ему об этом. Сказал мне не лезть не в свое дело и дать парню перебеситься. Перебеситься в шестнадцать лет. Насколько я помню, я был значительно старше, когда пришла пора перебеситься.

— Мне не нравится этот парень, — сказал Сет — Я люблю его не больше, чем Лесли.

Две фигуры появились в большом окне кабинета Сета. Девочка подняла голову, посмотрела внутрь и махнула рукой сидящим в кабинете, но мальчик был слишком поглощен девочкой и не поднял головы. В руке у него был букет лютиков, он нес его так, будто давно забыл о нем.

— Эллисон Маккензи и мальчик Пейджа, — сказал доктор. — Интересно, его мать знает, что он гуляет?

— Она поехала в Уайт-Ривер сегодня днем, — сказал Сет. — Я встретил ее, когда выезжал оттуда.

— Тогда понятно, почему Норман идет с девочкой по улице, — сказал Свейн. — А Эвелин, наверное, отправилась в Уайт-Ривер на консультацию к Джону Биксби. С тех пор, как я сказал ей, что у нее нет никаких болезней, кроме эгоистичности и дурного характера, она и близко ко мне не подходит Странно, — сказал он после небольшой паузы, — как по-разному проявляется ненависть. Посмотри на «девочек Пейджа», они здоровы, как лошади, обе, а посмотри на Эвелин, у нее вечно что-нибудь болит.

— А ты посмотри, как ненависть проявляется в Лесли Харрингтоне, — сказал Сет. — Он ненавидит весь мир и заставляет всех мириться с ним.

— Я бы хотел, чтобы пацан освободился от нее, пока не поздно, — сказал Док, все еще думая о Нормане Пейдже. — Может, он найдет для себя хорошую девчонку, как Эллисон Маккензи, тогда это будет противодействием влиянию Эвелин.

— Ты хуже старухи, Мэт, — смеясь, сказал Сет. — Выпей.

— Слушай, тебе не стыдно? — спросил Док и протянул руку за стаканом. — Сидишь тут и целый день хлещешь джин?

— Нет, — не задумываясь, ответил Сет. — Совсем нет. Этот — за Нормана Пейджа, долгих ему лет жизни, пусть он женится на той, что не даст Эвелин проглотить его.

— Я не думаю, что он достаточно силен, чтобы противостоять ей, — сказал Свейн. — Она ждет от него слишком многого — любви, восхищения, со временем финансовой поддержки, беспрекословного подчинения, даже секса.

— О, прекрати, — сказал Сет. — На тебя дурно действует погода. Не надо мне рассказывать, что Эвелин спит со своим сыном.

— С тобой сложно говорить, Сет, — с ложной суровостью сказал Док. — Так как говоря о сексе, ты имеешь в виду только мужчину и женщину в постели. А это не всегда так. Позволь рассказать тебе один случай. Однажды я видел молодого мальчика с тяжелейшим случаем обезвоживания. Это произошло оттого, что ему часто ставили клизмы, в то время как он в них совсем не нуждался. Секс, причем СЕКС заглавными буквами.

— Господи, Мэт! — воскликнул Сет, «в ужасе» расширив глаза. — Ты думаешь именно это свело старину Окли в могилу? Клизмы?

— Не надо спешить с выводами, — возразил Док. — Я не говорил, что этот случай имеет что-то общее с Эвелин и Норманом. И Окли умер не от клизм. Каролин, Шарлотта и Эвелин до смерти засекли его своими языками.

— Пожалуй, я больше не буду тебе наливать, — сказал Сет. — Это делает тебя мрачным, а сегодня слишком жарко для подобных настроений и всего прочего.

— Не считая выпивки, — сказал, вставая, Свейн. — А я не имею намерений напиться к четырем часам дня в пятницу. Мне пора.

— Увидимся вечером? — спросил Сет. — Сегодня собирается вся банда, значит, будет хороший покер.