Григорий Ширман - Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

• Название: Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы
• Автор: Григорий Ширман
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91763-112-7

Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1940–1950-х гг.

---

321

Гляжу холодными глазами,
Не удивляюсь ничему.
Давно пытливый пламень замер,
И полюбило сердце тьму.

И злаки звезд мечтами режет
И строк цепами молотит.
И оттого, что мир безбрежен,
Мои неведомы пути.

И млечность вечности такая ж
На них не высохла еще.
Напрасно юностью мелькаешь
И милых жен подводишь счет.

И бьются в зорях беспрестанно
И в горизонтах круглых дни.
И те же, что вчера: осанна, –
Сегодня свежее: распни.

322

Метелью страсти голубою
Намел сугробы я твои,
И стала ты моей рабою,
Послушною рабой любви.

И я обвил тебя и жало
В гнездо резное запустил.
Искринкой знойной ты визжала,
Чтоб не жалел вина и сил.

И хмель без меры, без бокала…
И ночь, и мир в святом хмелю.
И я не знал, и ты не знала,
Люблю ли я иль я гублю.

323

Проклятие в благословенье,
Благословение в проклятьи.
И говорило дуновенье:
Веселье ветра – погуляти.

И вышли одиноко двое
За семицветные ворота.
И слушали, как ветер воет,
Как надрывает лик безротый.

И сжались от испуга крепче,
И он почувствовал впервые,
Что в бедрах змий встает и шепчет
Бесстыдства истины живые.

И прокусил он чашу скоро
И обессилел, жало вылив…
И траве у райского забора
Расцвел огнями новых крыльев.

И полетел на них далеко…
Планета в гнездах человечьих.
И синих звезд всё ближе клекот,
И всё роднее смуглый вечер.

324

В тиши и душной, и упругой
Дышу незримою грозой.
Шагаю с молнией-подругой
Тропой неведомо-лесной.

И человечий голос бури,
В багряном сердце я таю.
Уж грузно туча скулы хмурит,
Уж будит силушку свою.

И очи вечера чаруют,
Синеет от стыда трава.
И, чуя ноченьку сырую,
У дня кружится голова.

И вот еще, еще немного,
И струны ливня задрожат,
Опять зачавкает дорога,
И зашумит безумный сад.

И лишь останется пустынной
Берлога сердца моего,
И мыльной радугой застынет
Его печаль и торжество.

325

Старый ветер встал, как новый,
Волком взвыл он у окна.
Старых изб трясет основы,
Стадо с пастбища погнал.

Где-то шорох в чаще некой…
Свод громовый мглой оброс.
Океан запах аптекой,
Кладбищем несет от роз.

Вот и я с тобою дружен…
Ах, не первый я с тобой.
Вот люблю, когда закружит
Он рукою голубой.

Так чудовища на дне там –
Страсть – подводную струю.
Светят, вьются по планетам,
И в кустах морей поют.

326

Кумачовы кушаки.
Эй, планеты ямщики!
На трибунах-облучках,
На бурунных табунах.

Пред народом держит речь,
Держит руку, что вожжу.
Не жалеть и не беречь.
Кони вздыбленные ржут.

Эй, взмахни-ка ты кнутом
По жиреющим хребтам.
Революция на том,
Чтоб нигде, ни здесь, ни там.

Застучи-ка кость о кость
Тряской звезд, миров, пурги…
Вверх и вниз, и вкривь, и вкось…
Все стези пронзи и жги.

327

В лазури сумерек линялой
Чернели крыши, как челны.
И сердце зыбкое сияло
Беззвучной песней глубины.

И радость грусти несказанной
Качалась тихо в песне той.
И счастья синие фазаны
Во мгле мечтались золотой.

Мне финик звездный, что так сочен
В пустыне сердца, эта мгла.
И женщина, зимы кусочек,
Свой снег нетающий дала.

И тополь в небе из-за крыши
Скалою грезился резной,
Еще свой гребень не закрывшей
Морскою плесенью – весной.

328

Крылами звездными широко
Шумя как хищник, мир летел.
Локомотива свист и рокот
Не умолкали в темноте.

Стреляли люди, люди, люди,
В людей стреляли из орудий.
И в мясе жертвы клокотал,
Как жертва, трепетал металл.

Плескались липко черепа
На живописном коромысле…
И в мире скрипкой кто-то мыслил
И вдохновение черпал.

329

Я о трубах подземных Парижа
Вон там за Тверской – Тюльери…
Синей челюстью вечер прижал
Малиновую скрипку зари.

Вышел об руку с грустью сутулой.
Грусть до радости можно раздеть.
В шапку вечера ночка швырнула
Ненужную звездную медь.

На планетах голодных, я чую,
Человечеств дышат кусты.
Поэт в них с песней бродячею
Охотником алым застыл.

330

На черный день тебя запрятал
В пещерах сердца, луч последний.
На чашах роговых заката
Планета взвешивает дни.

Одни лишь ночи не скупятся.
Валютой звездной из мешка.
Вот месяц с щедростью паяца
Щекой измазал облака.

К какому древу прислониться,
Чтоб медом яда ствол истек?..
Из кости мамонта страница,
Столетий грязь в морщинах строк.

331

Дьякон-поэт, во всю мочь заори,
Черным кропилом стегай сухожилья.
В красном углу под иконы зари
Сумерки день положили.

Выйди на площадь, несчастный пиит.
Хором визжат поросячьим трамваи.
Чавкает площадь зубами копыт,
Сложно шагами зевает.

Ночь на колоде гадает векам.
Нынче лишь бубны багряные – козыри.
Кто там миры, как вино, расплескал?..
Снять на поджоги иконы зари.

332

Я пузырек на дне бокала,
Небес кипящего вином.
Звездою пена засверкала
Для губок на краю земном.

Зачем я старше тысяч на три,
Чем в ночь, когда нас Пан пугал?
Вот месяц перлом Клеопатры
Переполняет мой бокал.

Я слышу запах пышной тени.
Два ряда грудей, вижу я,
За пару яблок пьет змея.
Я чую, как, вином дразня,
Сладчайшее из наслаждений
Зовет меня на тризну дня.

333

Учитель Вечер, кто бесстрашней,
Кто пламенней тебя левел?
Луны слоновый набалдашник
Висел на синем рукаве.

Звезду затягивал и дым
Из щек в глаза, в болота выжал.
Ты был не юношей седым –
Иудой был ты тихим, рыжим…

Твое ученье было странно.
Ты ничего не говорил.
Но глубже Маркса и Корана,
До лавы звезд – язык зари.

334

Я жажду мрачного веселья.
Гроза, мне нужен трепет твой.
По синим туч виолончелям
Смычком десницы огневой.

Давно под саваном страниц,
Как озимь, слов я чую жизни.
Зажгися крыльями зарниц,
Зеленой кровью мир обрызни.

С обросших бурями зыбей,
Что берегут прибоев пейсы,
Ты прилети и в сердце впейся,
Волнами ямба вой и бей…

335

Голодным тигром зарычи
В висках, в их зарослях бамбуковых.
Согни зубами все лучи
И новые мне выплюнь буквы.

В моря души, в гаремы волн –
Смерча развратные колонны.
Как трактора железный вол –
Пласты раздумья в час бессонный.

Червонный урожай заката
Сожри ты звездной саранчой.
Ты ночь, любовницу когда-то,
Мне, как чернильницу, открой.

Вопьюсь пером без поцелуя
Я в бедра белые страниц,
И до утра не оборву я
Дымящегося слова нить.

336