Алекс Новиков - Английские эротические новеллы

• Название: Английские эротические новеллы
• Автор: Алекс Новиков
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Эротика

Из предисловия:

«События, о которых я хочу рассказать, решившись на весьма вольный перевод эротических английских новелл, охватывают довольно большой период царствования двух английских королей Генриха VII, 1485–1509, и Генриха VIII, 1509–1547. В те далекие времена, новеллы о которых собраны в этой книге, на территории доблестной старой Англии были в ходу множество языков и наречий. Еще не было забыто обращение на «вы». Не случайно мною оставлены ссылки на французские, итальянские слова и латынь. Читателя, не знакомого с бытом и нравами того времени могут шокировать жестокость, царившая в обществе, но тогда такое обращение было в порядке вещей!

…Кроме того, где любовь, там и нечистая сила, а где старые замки — там без привидений никак не обойтись. По причине большой отдаленности от нас времени, и малого количества сохранившихся реальных письменных свидетельств о событиях, потрясающих Англию в первой половине 16 века, переводить исторически точно было чрезвычайно трудно. Конечно, кое-где авторы новелл, а вместе с ними и я грешник, может, и приврали, но только чуть-чуть.

И, наконец, в книге будет достаточно много жестоких сцен: женщинам приходилось платить очень дорогую цену за свою любовь и свои прегрешения. Кому читать такое не нравится — просьба нажать на крестик в верхнем правом углу экрана».

---

— Mater Dei.[62] — матушка Изольда подумала, что настал час последней молитвы.

Лошадь шарахнулась в сторону, встала на дыбы, и, порвав постромки, убежала в лес. Повозка опрокинулась, и одно из колес соскочило с оси.

— А вот и испытание Господне! — Сэр Селинджел встал и вытащил короткий меч. — За грехи наши тяжкие!

Огромный черный медведь, явно намеревался разделаться с путниками. Изо рта чудовища свешивался багровый язык. Сэр Селинджел, разразившись целым потоком английских и французских ругательств, не спускал глаз с взбесившегося животного, поднявшегося на задние лапы.

— Святые угодники! — крестилась матушка Изольда.

Широкая пасть зверя была разинута, из нее капала на землю пена и кровь.

Сэр Селинджел, выбрался из повозки, и встал между зверем и монашкой, выставив вперед короткий меч.

В жилах у монахини буквально застыла кровь. На дороге затевался страшный поединок: маленький человек и огромный черный зверь. Глаза мохнатого чудища вспыхнули злобой и ненавистью.

— Иди своей дорогой! — Сэр Селинджел и не думал показывать страх перед зверем. — Мне твоей шкуры не надо!

— Р-Р-р! — Медведь занес тяжелые лапы над головою рыцаря, желая повалить того наземь, а потом разодрать когтями на части.

Исход схватки был весьма сомнителен, но тут на дорогу выбежали лохматые собаки.[63] С яростным лаем, они окружили зверя и рыцаря полукольцом, две черные подкрались к медведю сзади.

Мишка, оценив численной превосходство противника, опустился на четыре лапы и бросился в лес. Собаки понеслись следом. Вскоре мимо них пронеслась кавалькада всадников. Главный пикер[64], даже не взглянул на путников и приказал всем скакать вслед за зверем и собаками. Два десятка всадников ехали на взмыленных лошадях, оставив после себя примятую траву и поломанные кусты.

Матушка Изольда молилась Богу.

— Все кончено! — Улыбнулся сэр Селинджел. — Deus meus, qui docet manus meas ad proelium, et digitos meos ad bellum![65]

Господь сохранил нас, вашими молитвами! Если бы я испортил им охоту, все могло кончиться просто ужасно!

— Тут еще неизвестно, что спасло нас во время этого приключения: мои молитвы или собачки. — Матушка поспешила поправить задравшуюся в суматохе рясу, но рыцарь успел увидеть две стройные ножки. — Да пошлет Господь удачу охотникам! Пожалуй, одного нобля на нужды церкви мало! Пожертвую еще один! — А теперь, моя сладенькая, — рыцарь как пушинку поднял монахиню и понес в кусты, — ты не откажешь доблестному рыцарю в исповеди! Мне надо покаяться в смертных грехах! Вон в тех кустах нам никто не помешает исповедоваться! Охотникам не до нас! Собаки увели медведя в строну!

— Это смертный грех, сын мой… — Монахиня впрочем, не стала активно сопротивляться и позволила рыцарю некоторые вольности, не предписанные строгим монастырским уставом. — Гореть тебе в геенне огненной!

Она говорила, повысив голос, и при этом сжимала и разжимала длинными тонкими пальцами куртку рыцаря.

Ее взгляд, устремленный на него, смягчился, и ласковый ответ был уже у нее на устах.

— А я исповедаюсь и покаюсь! Согласись, что после сегодняшнего подвига святая церковь может простить старому солдату один маленький грех!

— Ах ты, грубиян! — прошипела она. — Ты не рыцарь, а низкий, невоспитанный мужик. Всего одним грехом хочет отделаться! Так вот какова ваша забота и благородство о несчастной насмерть перепуганной женщине!

— Грехи мы замолим! — Сэр Селинджел развязал шнуровку на своих штанах, освободил заслуженный боевой меч и торопливо навалился сверху. — Такой сладкой монашки я никогда не пробовал! Пожалуй, одним грехом действительно не отделаюсь!

— Только попробуй, согрешить меньше трех раз, — шептала монашка на ухо рыцарю, — прокляну! И не торопись!

Рыцарь понял, что на этот раз фортуна улыбнулась ему. Конечно, мишка достанется охотникам, но без сладкой добычи воин не остался.

«Прости меня грешную, — думала Матушка Изольда, вздрагивая под огромным рыцарем, — грех то он, конечно грех, но с другой стороны, он взял меня силой! Придется поставить толстую свечку!»

— Послушайте, — воскликнул доблестный рыцарь, — если у вас в монастыре все монашки такие сладкие, надо брать его штурмом!

— А ты, греховодник, не боишься умереть от истощения сил? — Ее лицо, тонкое и нежное, сияло от пережитого удовольствия. — У меня монашки веселые, здоровые. Запросто любого рыцаря порвут, если тот не проявит должной доблести или забудет принести лепту на нужды храма! С тебя еще одно согрешение!

— Мы теперь живем в такое время, когда ежечасно кто был сверху, оказывается снизу и наоборот! — Матушка Изольда решила, что хватит ей смотреть в облака.

«Зрелый плод всегда слаще! — думал рыцарь, совершая смертный грех, на этот раз уже лежа под монашкой. — Молоденькие француженки лежали, не шевелясь! Никакого смака! А эта к третьему заходу только разогрелась!»

— Да благословит Господь бог тебя и твою обитель! — Рыцарь считал, что поединок с монашкой можно считать настоящим подвигом, ибо он не уронил рыцарской чести. — Вот от меня три нобля в пользу монастыря! Думаю, мой скромный вклад поможет предотвратить вечную погибель моей души!

— Этого мало, сладострастный грешник, — Монета тут же исчезла в кошельке матушки, — прочитай по десять раз Аter, Ave и Credo [ «Отче наш», «Богородице, дево, радуйся», «Верую» — латинские молитвы.] А теперь давай вместе помолимся:

— Господи, Боже наш, храни всегда Твою Церковь, оберегая ее от всех трудностей на пути ее земного странствия. — Оба встали на колени, повернулись на восток и стали молиться. — Соблюди ее в мире, и да будет она в этом мире живым знаком Твоего присутствия. Через Христа, Господа нашего. Аминь.

Доблестный рыцарь поставил повозку на дорогу, вернул на прежнее место колесо и поймал перепуганную лошадь.

Путешествие продолжилось.

— Я служил в Нормандии под началом сэра Гилфорда Уэста, — рыцарь продолжил рассказ о боевых похождениях. — Ему в свое время пришлось бежать от гнева лорда Хаксли!

— Да, я еду в замок, чтобы дать утешение его супруге, — матушка Изольда достала флягу пива.

— Вот именно из-за нее Гилфорд и перебрался в Нормандию! Наш отряд побывал в десятке разных переделок. Теперь сэр Гилфорд богат, имеет свое поместье, а я получил выкуп за испанского сеньора и решил вернуться домой. По мне, лучше нашей доброй Англии места в мире нет! А теперь, матушка, благословите меня грешного на прощание! — Рыцарь перекрестился. — Вам предстоит проехать один ферлон[66] или немного больше, но в замок с вами я не поеду. А вот в монастырь к вам я заеду обязательно, чтобы очистить от грехов свою грешную душу! Молитесь за меня!

— Прощай и да хранит тебя Бог! — Матушка Изольда благословила рыцаря на прощание и поехала вперед.

Печальная исповедь Эвелины

Замок, где томилась леди Эвелина, был воздвигнут в те далекие времена, когда люди придавали большое значение войнам и очень малое — комфорту, скорее он был предназначен служить цитаделью, простой и бесхитростной, совсем непохожей на те более поздние и роскошные постройки, где воинственная мощь укреплений сочеталась с дворцовым великолепием.

— Вот я и добралась! — Матушка осматривала огромное, неуклюжее здание с несколькими башнями, внутренними дворами и оградами. — Высокие стены указывают на богатство хозяев! Надеюсь, они помнят заповедь, что рука дающего не оскудеет!

В те смутные времена ни одно поместье не могло обойтись без укреплений. Королевская власть на местах была слабой, и девиз англичан был прост: «Каждый должен защищать себя сам!» Крестьянин не выходил из дома без дубинки, а дворяне запасались доспехами, нанимали солдат и ограждали свои замки стенами и башнями, иначе все добро немедленно было бы разграблено и сожжено.

— Толи замок, толи тюрьма, — вздохнула матушка, осматривая укрепления. — Да прибудет с нами Господь!

Вокруг стены шел глубокий ров, наполненный водой из соседней речки. Подъемный мост вел от них к воротам внутренней ограды. Особые выступы по бокам ворот давали возможность обстреливать неприятеля.

— А, вот и наша гостья! — Солдаты с пиками открыли ворота. — Леди Эвелина вас заждалась!

Монахиню провели по узкой винтовой лестнице в комнату узницы.

— Benedicat te Deus, mi![67] — Эвелина поднялась со стула и склонилась в почтительном приветствии. — Посмотрите на мое печальное узилище!

На лице молодой женщины матушка Изольда увидела печать скорби. Судя по унылому виду, можно было подумать, что годы заточения сделали пленницу ко всему равнодушной, но огонь, иногда загоравшийся в черных глазах, говорил о таившемся в душе стремлении к сопротивлению.

— Эх, грехи наши тяжкие! — матушка Изольда пошла следом, перебирая янтарные четки. — Твой муж не захотел отдать тебя ко мне монастырь, там, среди подруг и молитв глядишь, и закрылась бы душевная рана, а мы отмолили бы у Господа отпущение всех твоих грехов!